Не жизнь, а роман! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

- Мати, не начинай! - поморщился свёкор, но старая сеньора не отступила:

- Всё, что вам подано, это искусство хозяйки, а не расточительство. Я права, моя дорогая?

- обратилась она к Кате.

- Да, я использовала только собственные запасы.

- Хм, я подумал, что вы пригласили герцогского повара. Он любит всех удивлять и всегда придумывает что-то новое, - буркнул отец Бертрана.

- Наша невестка - чужестранка, - припечатала Матильда, - всё, что она умеет, для тебя будет новым.

- Катрин, ты что, всё это сама придумала и сумела сделать? - запоздало удивился муж.

- Я научила Манон и Анэт, - ликуя и благодаря свекровь за её прозорливость, ответила Катерина, - они мне помогали, но подожди хвалить, ещё не было перемен блюд, быть может, тебе что-то не понравится.

- Да я уже в восторге! - но в этот раз Катя больше оценила похвалу его матери, которая понемногу пробовала специально для неё выставленные блюда и зорко приглядывала за всеми.

Скоморохи кривлялись, показывали какие-то пошловатые сценки, но людям нравилось, даже священник всего лишь качал головою, бубня, что людские пороки показаны верно. Потом Бертран предложил дамам спеть и вопросительно посмотрел на жену, но увидев в её глазах испуг, переключился на Гвеневеру.

- Порадуй нас своим ангельским голоском, услади наши ослиные уши! - шутил он.

Гвеневера мило покраснела и через пять минут уже перебирала струны, проверяя, не повредился ли её инструмент в дороге. Дождавшись тишины, она устремила свой взгляд вдаль и затянула унылую песню про честь и любовь, про выбор между ними. Голос у неё был не сильный, тоненький, но чистый, и слушали её с удовольствием. Катя даже позавидовала, решив, что ей надо научиться играть на каком-либо инструменте, так как её голос не хуже, а быть может, и поприятнее.

А дальше была следующая перемена блюд. Вносили привычную дичь, зажаренных поросят, жаркое из говядины и фаршированных рыб, а ещё немного нагетсов, лазанью, мясных рулетов с начинкой и следующую порцию больших корзинок с мясом под запечённым сыром со сливками. Кто-то порадовался, что сегодня можно есть всё, а вот завтра начинается пост. Катя испуганно выдохнула, она даже не вспомнила о том, что не во всякий день можно есть все продукты.

Соусы к горячим блюдам поразили гостей своим разнообразием и возможностью менять вкус мяса или рыбы. Манон посмотрела, с какой скоростью съедали блюда, и добавила горшочки с кашами. Катя не хотела подавать их в виде гарнира, надеясь на овощи, но теперь одобрительно кивнула своей помощнице.

Ближе к вечеру привезли трубадура, и мощный голос певца разлился по всей зале, даря то покой и умиротворение, то веселя и будоража. Время летело незаметно и когда уже зажгли свечи, то вынесли десерты. Катерина очень надеялась на них. Все дни она готовила то, что может храниться. Миндальные печенюшки, вафельные трубочки, обжаренные шарики из теста во фритюре, обсыпанные орешками, песочное печенье, творожные загогульки... и всё это на днях украшенное глазурью или кремом. А вчера она изготовила медовики и простенькие тортики, пропитав их сладкими начинками. Такого понятия десертов ещё не было. Самый изыск был в засахаренных фруктах, а Катя предоставила столько разнообразия, что заслужила восхищение братьев Бертрана и их неосторожные советы жёнам научиться у неё готовить.

Когда всё было съедено, то Бертран пригласил родню в более уединённую обстановку и организовал игру трик-трак. Его жена быстро сообразила, как играть, ведь это было не что иное, как нарды.

- Ну и на что вы будете жить? - завершив первую партию, спросил отец у Бертрана, окидывая многозначительным взглядом расшитое лентами платье его жены. Катя смотрелась в нём роскошно и подавала себя соответственно, забывая о скромности из-за недоброжелательности семьи. Чем больше она слышала завуалированных претензий, тем сильнее выпрямлялась её спина и независимей был взгляд.

- А на что я раньше жил? - хохотнул её муж, не желая вдаваться в разговор о будущем с отцом и братьями при женщинах.

- Берт, я зимой расплачусь с тобою не деньгами, а только вином, - неожиданно предупредил Гуго.

- А что, если я тебе вместо охраны передам оружие и напутствие: защищайся сам? - тут же зло бросил Бертран.

- Но, Берт, пойми, не каждый год удаётся удачно сбыть вино! Тебе всё равно тратить деньги на его закупку, так почему бы... - нахмурился брат и покраснел, вспоминая, что Бертран лично провожал к нему купцов из дальних стран.

- Мои люди ждут от меня не только еды, но и звонких монет, - отрезал муж Кати.

- Хватит! - недовольно бросил отец. - Не время и не место!

- Ну почему же, когда мы ещё соберёмся все вместе, - лениво произнёс старший из сыновей Бланшфор. - Я бы тоже предпочёл расплачиваться сукном, но Берту надо строить замок не из рулонов ткани. Предлагаю объединиться и отвезти наш товар в Париж, раз здешний сбыт нас не устраивает.

- Пф, мы разоримся на охране каравана и неизвестно, заработаем ли хоть что-то! В Париже своих ткачей хватает, как и производителей вина! - кипел Гуго, а Гвеневера, сердито зыркая на всех, подошла к нему сзади и успокаивающе положила ему руки на плечи.

По реакции остальных Катя поняла, что мужчина сейчас озвучивал речи своей жены. Что ж, она хозяйка и ищет выход сэкономить, подзуживая мужа сделать это за братнин счёт.

Алейна готова была испепелить свояченицу. Ей тоже было жалко платить серебром за охрану своих земель, но муж жёстко объяснил ей, что это дешевле и спокойнее, чем содержать собственную ораву воинов в замке. Она смирилась, но если бы у Гуго сейчас получилось договориться расплачиваться вином, а не деньгами, Алейна возненавидела бы своего упёртого тугодума Алена и свёкра. Впрочем, свёкра она давно на дух не переваривала.

Но Бертран не так прост, как любит демонстрировать. Если бы её муж не был наследником отцова замка, то вряд ли он сумел бы заработать на него службой, как Берт. Да и Гуго во многом успешен благодаря вложением отца и приданого Гвеневеры. Нет, младший Бланшфор не даст себя прижать, а если его разозлить, то он отвернётся от семьи и ничего не потеряет, а вот на них накинутся ближайшие же соседи, как стервятники! Алейна редко присутствовала при беседах мужа с кем-либо из братьев и, увидев сейчас, как изменилось лицо Бертрана при ответе Гуго, поняла, что недооценивала его.

- Бертран, - тихо позвала Катерина, - позволите вы ли мне кое-что предложить для всех? -при всех она не осмелилась обратиться к мужу на «ты». Это была их маленькая вольность друг к другу, их секрет.

Он обернулся и посмотрел на неё. Жена выгодно отличалась от других дам: ростом, статью, здоровьем и какой-то таинственной притягательностью. Рядом с нею терялась тощая вечно бледно-зелёная Алейна, которая едва выносила брату первенца, а всех последующих детей скидывает одного за другим! Деревенщиной смотрелась жадная злюка Гвеневера, почти каждый год рожающая Гуго крикливых младенцев, будто назло Алену с Алейной, но только двое их детей дожили до десятилетнего возраста. Мать запретила брать их в дорогу, чтобы не подвергать опасностям холодного ветра, тряски, чужой зависти.

Что хочет сказать Катрин? Она давно порывалась поговорить с ним, но он, зная, что ему предстоит нелёгкая встреча с родней, предпочитал получать от неё только положительные эмоции. Однако она доказала, что является разумной хозяйкой, и стоило выслушать её ранее. Это его ошибка, что она сейчас хочет влезть в мужской разговор. Ну что ж, он не будет её останавливать, и не даст повод обижаться на него, пусть это сделает отец, если она скажет что-то не то.

Бертран одобрительно улыбнулся и вывел жену в центр комнаты, вставая позади неё.

Катя не ожидала, что ей придётся как бы выступать перед всеми, но какой-либо девичьей неловкости или стыдливости она не испытывала.

Глава 8. Торговля - путь к богатству.