Холодная ночь - Грей Клаудия
Мы вышли под дождь. Мне было плевать, что я промокну, — главное, больше никогда сюда не возвращаться. Когда мы появились, Ракель просияла:
— Слава богу, что вы обе целы!
— Ты его видела? — спросила Дана. — Этого растамана?
— Нет, отсюда никто не выходил. Может быть, Милош видел. — Ракель показала на крышу дома через дорогу, и я разглядела там человека с арбалетом. Только благодаря Милошу, одному из самых жестоких охотников на вампиров, сегодня я осталась жива.
— Похоже, тебе нелегко пришлось. — Дана положила руки мне на плечи. — Ты в порядке, Бьянка?
Я помотала головой. Дана крепко обняла меня, а сзади обняла Ракель. Я ощущала их облегчение, такое же сильное, как и мое собственное.
Они были моими самыми лучшими подругами. И охотниками на вампиров. Они меня любили. Они стояли рядом, когда пытали Балтазара. Я так на них злилась, что мне хотелось визжать, и любила их так сильно, что сердцу было больно в груди. Я знала, что, убивая вампиров, они поступают неправильно, но вампир, которого я пыталась спасти, предал меня. Это невозможно распутать, мне просто придется с этим жить.
Не произнеся ни слова, я тоже обняла обеих и сказала себе, что эта минута и есть главное, а все остальное не имеет значения.
На следующий день меня освободили от патрулирования, что было прекрасно само по себе, но Элиза пошла еще дальше и дала выходной Лукасу. Ну, в данном случае «выходной» означал раскапывание вещей из-под камней и пыли в нашей прежней штаб-квартире вместо охоты на вампиров. Остальные, возможно, присоединятся к нам позже, сказала Элиза, по пока задание дано только нам с Лукасом. И поскольку мы были вместе, меня это устраивало.
— Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? — спросил он в десятый раз.
Мы стояли около одного из старых жилых вагонов среди обломков камней, грязные, как в день нападения.
— Клянусь, все хорошо. Черити меня просто испугала.
— Она хочет превратить тебя в вампира, — сказал Лукас. — И похоже, намерена во что бы то ни стало выследить и поймать.
— Пока мой телохранитель рядом, мне ничто не угрожает, — засмеялась я, ткнув пальцем в его твердые бицепсы.
В туннеле стояла ужасная жара, и Лукас был без рубашки. Раньше здесь работали вентиляторы, делая это место пригодным для жизни, но сейчас температура сильно поднялась и было настолько влажно, что казалось, будто мы не ходим, а плаваем.
Лукас поцеловал меня так страстно, что мы оба наверняка потеряли бы голову, не будь окружение таким мрачным. Когда наши губы разъединились, он сказал:
— Нам в самом деле совершенно необходимо найти возможность проводить хоть какое-то время наедине.
— Скоро мы постоянно будем наедине. — Я положила ладони на его голую грудь и застенчиво добавила: — Просто дождаться не могу.
Его взгляд, вопросительный и напряженный, встретился с моим. Низким, восхитительно-хриплым голосом Лукас произнес:
— Если ты будешь готова… когда ты будешь готова… ты знаешь, я не стану тебя торопить…
Я его поцеловала, и у меня закружилась голова. Я выдохнула:
— Я хочу быть с тобой. Полностью.
Лукас склонился надо мной, но голова кружилась все сильнее — дело было не только в поцелуе. Смеясь от смущения, я выставила вперед руку, Лукас поддержал меня и усадил.
— Я же сказал, что ты очень бледная. Бьянка, ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
— Здесь и вправду ужасно жарко, — призналась я. — К тому же я голодна.
— Мы можем бросить в любую минуту. Здесь придется раскапывать много месяцев, так что вряд ли имеет особое значение, сколько мы успеем за один день.
— Есть кое-что, что я очень хочу найти. — Я откинула со лба мокрые от пота волосы и посмотрела на Лукаса, думая о том, как пульсирует кровь у него под кожей. — Слушай, мне нужно поесть.
— Ты имеешь в виду кровь?
Я быстро оглянулась, скорее по привычке — мы были в туннеле одни и могли разговаривать открыто.
— Да.
— Я добуду тебе кровь.
— Только не твою! — резко сказала я, потому что сейчас могла и не остановиться.
Лукас покачал головой:
— Здесь неподалеку есть больница. Я совершу небольшой набег на их банк крови, а заодно принесу холодной воды.
— Вот это здорово.
Он ушел на улицу, а я села, прислонившись спиной к стене. Весь день я убеждала себя, что причина моей слабости и головокружения в голоде и вчерашних волнениях. К тому же мне пришлось трудиться в такой духоте, совершенно естественно, что я почувствовала себя плохо.
Но слабость, которую я ощущала, казалась немного иной, будто я подхватила какой-то вирус. Мне редко доводилось болеть, и я сильно сомневалась, что узнаю симптомы. Может быть, это всего лишь противная летняя простуда, начавшаяся некстати?
Вздохнув, я оттолкнулась от стены и встала. Пусть даже я чувствую себя паршиво, но дело-то нужно делать?
Зайдя в старый вагон метро, я включила фонарик. Камни и пыль толстым слоем покрывали пол, и почти все внутри было грязным. Но, увидев карандашный рисунок, скотчем приклеенный к стене, я улыбнулась. Это наше с Ракель прежнее жилище.
Я нетерпеливо начала вытаскивать камни из-под своей койки, прокопалась сквозь слой грязи и пыли, сомкнула пальцы на чем-то матерчатом, с усилием потянула и вытащила из-под обломков свою сумку. Одежда, конечно, испорчена, но может быть…
Да! Я вынула из сумки гагатовую брошь, подаренную мне Лукасом на первом свидании. Ее блестящая черная поверхность вся покрылась пылью, но тонкая резьба вроде бы цела. Придя в восторг, я попыталась приколоть ее к дешевой футболке, но ткань оказалась слишком тонкой и тогда я прицепила брошь к поясу джинсов.
— Эй! — окликнул меня сверху Лукас.
Я встала на койку, подтянулась и увидела, как он идет ко мне, держа в обеих руках по бумажному пакету.
— Смотри, что я нашла! — Я торопливо побежала к нему, не обращая внимания на головокружение. — Она все еще прекрасна.
Лукас погладил брошь.
— Просто поверить не могу, что ты сумела ее сохранить, несмотря ни на что.
— Я с ней никогда не расстанусь!
Лукас поднял один из бумажных пакетов и сказал:
— Вода. — Поднял второй и добавил: — Не вода. Он еще умудрялся шутить. Улыбнувшись, я взяла пакет с кровью — только что из больничного холодильника. Обычно я любила пить кровь, подогретую до температуры тела, но в такой жаркий день холодненькое будет в самый раз.
— Ох, — наморщил лоб Лукас, — я не додумался захватить соломинку.
— Я могу прокусить пакет клыками, — отозвалась я, но тут же передумала. — Или просто проколи дырку ножом.
— А почему не клыками?
— Ну ты же не хочешь любоваться на меня такую, правда? — Я посмотрела на него, чуть прикрыв глаза.
— Если учесть, чем мы занимались всякий раз, когда мне доводилось видеть твои клыки, я бы сказал, что полюбуюсь на тебя такую с удовольствием.
Он меня подначивал, и мне это нравилось.
— Ну хорошо, — сказала я. — Смотри.
Держа пакет в руке, было несложно поддаться искушению, — возникла привычная боль в челюсти, потом клыки начали удлиняться, и, когда их острия прижались к губам, я прикрыла рот ладонью, а потом убрала руку.
— Ну вот, смотри. — Мне казалось, что я стала ужасно беззащитной, но Лукас улыбнулся, и я почувствовала себя несокрушимой.
— Ну, давай ешь, — сказал он.
Я впилась клыками в пакет, и прохладная кровь хлынула мне в рот. Лукасу удалось унести всего одну пинту, так что я не спешила, стараясь растянуть удовольствие. Закрыв глаза, чтобы насладиться как следует, я сделала один глоток, другой…
— О боже!
Это был голос Ракель.
Глаза мои распахнулись. Мы с Лукасом одновременно резко повернулись и увидели Дану и Ракель, только что спустившихся в туннель. Элиза говорила, что остальные придут позже, но они появились здесь слишком рано. И увидели, как я пью кровь.
Глава одиннадцатая
— Погодите! — воскликнула я, протягивая к ним руки. — Выслушайте нас!
