Джейми Макгвайр - Реквием

Бессмыслица какая-то, — нахмурился Джаред, — Почему именно Нина? Уже многие века земные женщи­ны рожают полукровок. Родись у нас с Ниной ребенок, его кровь будет лишь на четверть божественной. Аду не о чем волноваться.

- Джаред, земная женщина родила Иисуса Христа, — возразила Синтия.

—     Но он был человеком, — заметила я.

Мать изогнула брови:

- Смертный творит чудеса и восстает из мертвых? Да уж, человек... а теперь, если вы позволите...

Джаред не шевельнулся, он все еще не добился нуж­ных ответов.

Значит, Гейб и Джек решили, что Нина — женщина из пророчества, и украли книгу, чтобы все предотвратить?

- Они крали се дважды, — поправила Синтия. — В первый раз у семьи... Поллоков. Те веками охраняли ее. Шах со своей бандой каким-то образом предупредили Поллоков, и ваших отцов нашли. Пока они разбирались с той семейкой. Шах спрятал книгу. Гейб обнаружил ее только несколько месяцев спустя и благополучно забрал себе. Вот тогда все и началось.

- Мама, — рассердилась я. — Что тогда началось? Синтия взмахнула дрожащими руками:

- Это, Нина! Вот это! Райслам стало труднее защищать твоего отца, вокруг нашего дома постоянно кружили тем­ные силы... смерть твоего отиа. в конце концов. Тебе ма­ло? — Она была в гневе.

Хорошо, хорошо, прости. — Я пошла на попятный.

Мать, казалось, расслабилась.

А теперь, если не возражаете, я пойду.

Она двинулась в обход Джареда, и черты того искази­лись.

Я пытаюсь спасти жизнь Нины, а вы боитесь опоз­дать на вечеринку?

Синтия печально взглянула на меня:

Конечно, мать обязана защищать свое чадо. Но иногда мы должны позволять детям спасаться самосто­ятельно.

Слова Синтии возмутили меня. У нас никогда не было теплых отношений, но время от времени она все же про­являла материнские чувства, и никогда — жестокость. Од­нако теперь я будто осиротела.

Мать быстро прошла к машине, которая уже ждала ее, и села внутрь. Роберт захлопнул дверцу.

Джаред притянул меня к себе, и я прижалась щекой к его груди.

Представить не могу, каково тебе сейчас. — прошеп­тал он. — Но запомни две вещи: во-первых, Синтия чув­ствует свою беспомощность — правда, ведет себя не луч­шим образом; а во-вторых, я люблю тебя даже больше, чем прежде. Если из-за нее ты кажешься себе нежелан­ной... знай, я живу каждым твоим вздохом.

Я лишь кивнула, даже не могла поблагодарить за теп­лые слова, оказавшиеся как нельзя кстати.

Мы дошли до величественной лестницы, я рухнула на первую ступеньку.

—     Я не хочу... не могу больше думать о ней. Джаред коротко кивнул:

Тогда давай подумаем о ее словах.

Что я женщина из адского пророчества? — хмыкну­ла я — За последние сутки я услышала много абсурдных вещей, но история Синтии превосходит их все.

—     А вдруг это правда? — мрачно спросил Джаред, —

Не похоже, что у Синтии богатое воображение. Зачем ей лгать?

Я повернула голову и изумленно уставилась на люби­мого.

Джаред? Не могу поверить, что ты повелся на эту чушь! Мой отец не хотел детей? Это же бред! Джек был лучшим отцом на свете. Ты сам это сказал... он меня бо­готворил.

Синтия не говорила, что он не любил детей. На­сколько ч понял, он хотел что-то предотвратить. Нам нуж­но покопаться в твоей родословной.

Напрасная затея, — закатила я глаза. — Одно обсу­ждение этого — пустая трата времени.

Что ты знаешь о своей семье?

А что ты знаешь о своей семье? — парировала я. Джаред наморщил лоб.

Мой дядя живет в Южной Дакоте. Бабушек и деду­шек нет в живых, ты знаешь.

Моих тоже. Джаред, у родителей не было ни бра­тьев, ни сестер. Мне некого спрашивать.

Значит, начнем с родителей Джека. — Джаред встал. — Где Синтия хранит всякое старье?

Какое старье?

Семейные альбомы, вырезки из газет... рисунок ге­неалогического древа?

Ничего такого не припомню, — пожала я плечами. Джаред вздохнул:

В офисе Джека висит фамильный герб

Вряд ли семья была ему безразлична.

Я взялась за подбородок и задумалась. В памяти всплы­ли слова Синтии. Истории матери и Ким странным обра­зом переплелись — из-за пророчества и хранящей его кни­ги. Жизнь вдруг стала еще безумнее, чем когда в моей квартире объявился демон. Я схожу с ума.

Кабинет отца... — проговорила я.

—     Что-то придумала? — Джаред поднял меня на ноги

Мои глаза округлились.

В прошлом году, когда я искала в кабинете Джека папку «Порт Провиденс», один шкафчик был заперт. Я так и не нашла к нему ключей. Наткнулась на папку и совсем об этом забыла.

Мыс Джаредом быстро поднялись по лестнице. Я по­пробовала ящики, пока не нашла нужный.

Вот он, — сказала я. — Ключи из стола не подой­дут. Уже пыталась.

Джаред осмотрелся, а потом дернул ящик на себя. Щелчок, и тот без труда (для Джареда, конечно) выдви­нулся.

Что ж, можно и так, — усмехнулась я. Джаред провел пальцем по бумагам:

Начинай снизу, встретимся на середине.

Я принялась за дело. Нашла старые фотографии, зару­бежные банковские счета, но ни слова о семье. Накатило раздражение, испытанное в прошлый раз, когда я пере­вернула весь кабинет и ничего не нашла. Не успела я про­верить свой ящик, как Джаред покончил уже с тремя. На четвертом замер. Поднес бумагу к лицу, а потом перевел взгляд на стену.

Что такое? — спросила я.

Он промолчал, и я заметила рисунок фамильного гер­ба, похожий на тот, что висел поодаль.

Фамилия Франк говорит тебе о чем-нибудь? — спро­сил Джаред.

Нет, — покачала я головой. — А должна?

Ты ирландка, так?

Да, и что?

Джаред подходил к делу мелкими шажками, и я обыч­но это терпела. Но сегодня был не тот день.

Это расхожее заблуждение. Конечно, Джек не стал бы выставлять напоказ что-то, ему не принадлежавшее.

Ничего не понимаю, — пробурчала я в надежде, что он перейдет к сути.

Раньше по щиту герба узнавали рыцаря, чье лицо скрыто во время битвы. Такие вещи переходят от отца к сыну, так что вряд ли герб и фамилия Грей были у всей семьи. Джек это знал. Очевидно, перед нами подлинник, который передавался из поколения в поколение.

Понятно.

Джаред внимательно изучил рисунок.

Почти такой же, но не точная копия. Я никогда не видел ничего похожего.

Джаред вручил листок мне. Я отпрянула, увидев на нем безобразного зверя с туловищем большой кошки — пан­теры или леопарда — и с огромными медвежьими лапа­ми. Тело чудища венчало семь голов с рогами и корона­ми поверх них. Гротескно.

И это наш фамильный герб? Гадость какая, — по­морщилась я и отдала рисунок Джареду. — Неудивитель­но, что Джек его изменил. Такое безобразие нельзя ве­шать на стену.