Марфа Метель - Ученица палача (СИ)

— Зачем?

— У меня должны быть неопровержимые доказательства, что Палач — она, а не только мои догадки.

— Хочешь, чтоб она работала на тебя?

— Наоборот. Не хочу, чтоб моя любовница шастала по ночам в поисках приключений. Она мне самому ночью нужна.

— Снова предложишь статус официальной?.. или жениться собрался?

Тигран подавился куском мяса, закашлялся, сделал «страшные» глаза. Илиан подскочил, с силой похлопал по спине.

— Думай, что говоришь, — проворчал блондин, отдышавшись.

— А что я такого сказал?

— Какая женитьба? Она баронессой стала несколько месяцев назад, а так непонятно кто, без роду без племени.

— И что? Тебе никто не указ. Захотел, да хоть на поварихе женился.

— Ключевое слово «захотел»

— А ты не хочешь?

— Её хочу, безумно, стояк с утра, — доверительно сообщил блондин. — Но жениться не хочу. И официальной любовницей делать не буду, незачем привлекать внимание. Пусть сидит тихо в своём особняке, а я приезжать буду.

— Что-то мне подсказывает, — Илиан сделал паузу, отпивая вино из бокала. — Насколько я успел узнать баронессу… Обломает она тебя с твоими хотелками. Не тот характер, чтоб сидеть взаперти, да любовника поджидать.

— Это мы ещё посмотрим. Взбрыкнула пару раз, так это — женские штучки. То, что Палач… стечение обстоятельств, что ей ещё оставалось. Я-то знаю, как Перрэ умел убеждать и запудривать мозги, тем более не помнила ничего. А если появится возможность жить спокойно, за спиной мужчины, заботящимся о ней, исполняющего, в разумных пределах, все прихоти и желания… Поартачится, побьёт посуду, — Тигран вспомнил утреннее прощание, усмехнулся, — да и успокоится, женщина разумная.

Илиан смотрел на брата и понимал, ждёт того большой и неотвратимый облом.

— Совет прими, брат. Не говори ей ничего из того, что я услышал. Просто люби, пока

— Люби? Илиан, у тебя в голове сегодня романтическая чушь, — блондин покачал головой. — Я просто ХОЧУ — эту женщину, она хочет меня. Чистый секс. Умопомрачительный, невероятный, но просто секс.

— Продолжай обманывать себя, но не говори потом, что я не предупреждал.

В столовую вошёл личный секретарь герцога, поклонился.

— Простите, милорд, но вы приказали сообщать о баронессе Перрэ незамедлительно.

С этими словами секретарь протянул три записки.

Илиан насмешливо уставился на брата, тот читал и хмурился.

— Негодяйка, — пробормотал блондин, скомкав записки, — шутница, демон её раздери.

— И что «женщина разумная» устроила на этот раз? — не смог сдержаться от издёвки Илиан.

— Наняла три кареты, в них сели три женщины в чёрных платьях и разъехались в разные концы города… Как она узнала, что за её домом следят три агента…

— Действительно, как?… Она у нас же простая деревенская дурочка, и вот ни разу не Палач, обученный незабвенным бароном Перрэ.

— Это она так отомстила за засос, поганка, хочет, чтоб я понервничал… Вечером за всё ответит, — выражение лица герцога стало мечтательным.

— Тигран, я бы на твоём месте поехал к ней сейчас же. Это неспроста, она что-то задумала.

— Нет, вечером. Никуда она не денется раненая, лежит в постели и развлекается таким образом… Но проверить стоит. Поезжай к ней, по дороге купи цветы, самые дорогие, и передай от меня с благодарностью за незабываемую ночь. Скажи, приеду вечером.

Спустя два часа Илиан вернулся злой и с букетом алых роз. Бросил их на стол, заваленный бумагами.

— Что это?

— Розы, для твоей баронессы. Вот действительно, поганка и зараза.

— Ей цветы не понравились? Розы не любит?

— Без понятия, меня не пустили даже во двор. Привратник разговаривал через окошечко. Сказал: «Госпожа отдыхает, принимать никого не велено. Только герцога вечером.»

— Вот видишь, ждёт меня и просьбу выполняет. Отдыхает и отсыпается.

— Тигран, ты зря расслабился, — с сомнением покачал головой темноволосый.

— Лиан, она женщина, пусть необычная, но ОНА — всего лишь женщина. Даже самые стервозные, дикие кошки при правильном подходе становятся домашними, ласковыми кисками.

— И ты этот подход нашёл? — ядовито поинтересовался граф.

— Я думаю, на пути к этому, первый шаг сделан, — герцог потянулся. — Помоги мне лучше с бумагами. Вот здесь допросы обитателей замка.

Илиан покачал головой, беря папку с документами и присаживаясь в кресло напротив брата.

— … Мерзавка! Негодяйка! Моль Бледная! Зараза белобрысая! Поганка монохромная! — ярился Тирган

— О, что-то новенькое, — оживился Лиан. До этого момента он стоял тихо, прислонившись к стеночке, обмахивая сапоги от пыли подвявшим букетом алых роз. Делая вид, что не знаком с этим герцогом, пинающим закрытые ворота особняка баронессы.

— Говорить «а я предупреждал» не буду… а я предупреждал, — Илиан оттолкнулся от стены. Подошел к брату, выглядел тот… яростным и несчастным. Посмотрел на его сапоги, букетом смёл с них пыль, бросил розы к воротам. Обнял брата за плечи и тихо по-братски сказал:

— Ну их к демонам, этих баб… пошли в бордель.

Тигран замер, соотнося «к демонам баб» и бордель, бордель и баб…баб и бордель…

— А пошли… мне ещё Жюли с пристрастием допросить требуется…

— Один вопрос… почему поганка МОНОХРОМНАЯ?

— Ну, так Моль Бледная во всём Чёрном…

— М-м-м, понятно… — глубокомысленно протянул темноволосый. — В бордель?

— В бордель.

Сидели, пили в кабинете Жюли. Как оказалось, несколько дней назад она, оставив заместительницей одну из своих дамочек, умчалась в неизвестном направлении. Сказала «приедет через месяц… с проверкой, и не дай Всевышний, что-нибудь будет не так…» Жюли, конечно, милая женщина, но лучше её не злить и тем более не обманывать.

Поэтому, герцог и граф по праву «знатнейшего — сильнейшего» захватили её кабинет. Девочек, пытавшихся составить им компанию, попросили выйти вон. У них мужской разговор.

Они сидели перед пылающим камином — Илиан развалился на диване, Тигран сидел на ковре, прислонившись спиной к дивану. Вокруг валялось несколько пустых бутылок и парочка нераскупоренных. Ещё по одной, начатой, сжимали в руках.

— Нет, ты понимаешь, я к ней со всей душой, а она? — блондин отпил из бутылки, и уже в бесчётный раз начал зачитывать записку, переданную ему через смотровое окошечко ворот привратником:

«Милый Тигранчик. Не сердись, пусечка, но вынуждена отказать тебе на пару-тройку дней в посещении. Днём был мой лекарь и сильно-сильно меня журил за наши ночные забавы. Сказал, что мы два безголовых извращенца. Особенно ТЫ, раз покусился на полутруп. Сгораю от страсти, поэтому никак не могу тебя пустить, боюсь, не удержусь. А лекарь строго-настрого запретил, ни-ни. Не грусти, я тоже буду очень-очень скучать по тебе, белобрысенький мой… P.S. чмоки, чмоки, пупсик.»

Илиан уже не в силах смеяться, просто уткнулся лицом в подушку, плечи его подрагивали.

— Лиан, хватит ржать, — обиженно проговорил Тигран, ткнув брата в колено.

— Пу-у-п-си-ик… — растягивая буквы, сквозь смех выдавил темноволосый. — Чмо-о-ки-и…

— Придушу, заразу, — с чувством сказал Тигран, не уточняя, кого конкретно — брата или Манон. Смял записку и швырнул в камин. Промахнулся, попал в решётку, и неровный комок бумаги отскочил ему под ноги.

— Да ладно, поиздевалась она знатно. И с каретами, и с запиской. Через неделю снимут швы… отомстишь страшно: долго, страстно, и чтоб молила о пощаде.

— Сначала выпорю.

— Ну, это уж ваши извращенские фантазии, посвящать в подробности меня не нужно… своих хватает.

— Слушай, а мы зачем в бордель пришли? — спросил вдруг Тигран. — Если девок выгнали? Напиться мы могли и дома.

— Не знаю… по привычке… а дома не та атмосфера, — Илиан потянулся, разминая спину. — Хочешь, позовём. У тебя же здесь есть и блондинка, и брюнетка… оба варианта одной монохромной поганки.

Тигран задумался.

— Не хочу… скучные, — выдал блондин после раздумий. — Моль Бледную хочу… даже просто лежать рядом готов… Так хорошо — заснуть и проснуться с ней… как она вкусно пахнет…

— Братец, а ты влип.

— Куда?

— Вернее, во что.

— Во что?

— В отношения, по самые уши. Обычно букетно-конфетные, но в твоём случае стилетно-арбалетные… Сам ещё не понял, но ты попал, братец. А всё из-за того, что у тебя нет иммунитета на женщин.

— А у тебя он есть?

— Само собой. У меня их было столько, что лиц не помню, не говоря уже про имена. Хотя баронессу я запомню на всю жизнь… Жена из неё выгодная. Завёлся у тебя недоброжелатель, ты ей в постельке пожалуешься… и нет больше недоброжелателя, — темноволосый замолчал, что-то обдумывая. — Брат… Если ты совсем головой больной и упустишь эту женщину, я, пожалуй, на ней женюсь… по крайней мере, не надо будет ломать голову над подарками.