Дарья Кузнецова - Во имя Долга (СИ)
Я угадал, мы в самом деле прибыли задолго до начала действа. Часа полтора мы имели возможность наблюдать за прибытием всё новых и новых иллурцев, заполнявших пещеру по периметру и превращавших её поверхность в сплошной шевелящийся ковёр. Учитывая, что всё происходило в полной тишине, было немного не по себе.
Перемены начались с появления звука. Тихий низкий вибрирующий гул покатился по пещере, отражаясь от стен. Иллурцы вокруг замерли, превратившись в слитное неподвижное пылевое облако, а воронка в центре, наоборот, пришла в движение, закручиваясь медленным водоворотом. Кроме того, Праматерь отчётливо начала светиться ровным холодным голубоватым светом, почти незаметным на фоне света звезды.
Ещё через пару секунд я с удивлением и растерянностью поймал себя на очень странных мыслях и желаниях. Хотелось встать и куда-то пойти, или даже побежать. Острое ощущение потери, или нехватки чего-то важного и нужного пронзило почти физически ощутимой болью. В ушах тяжело и рвано застучала кровь, а мысли упрямо начали расползаться.
Ничего даже близко похожего я не встречал ни в одном описании Последнего Полёта, и собственные реакции здорово меня насторожили. Прикрыв глаза, я попытался сосредоточиться на дыхательной гимнастике и призвать к порядку хотя бы пульс. Но почти сразу же сбился, почувствовав постороннее прикосновение. Вскинулся, обернулся — и на пару мгновений совершенно растерялся.
Зверушка сидела рядом со мной на коленках, и её ладонь медленно скользила по моему плечу. Глаза рунарки лихорадочно блестели, ноздри раздувались, грудь часто вздымалась, а на щеках полыхал румянец. Когда я обернулся, вторая ладонь девушки легла мне на грудь, а сама Рури, облизнувшись, потянулась ко мне в совершенно недвусмысленном намерении поцеловать.
При виде этой картины в моей голове что-то звонко щёлкнуло, и всё встало на свои места. Сразу стало совершенно ясно, чего именно мне хочется и чего не хватает. На несколько мгновений прояснилось сознание, и на прощание порадовало меня логической цепочкой, объяснявшей нынешнее состояние и меня, и моей спасительницы: похоже, мы каким-то образом попали под действие этого несчастного Зова, хотя документальные свидетельства его воздействия на людей мне прежде не попадались. Даже на несколько мгновений проснулась совесть, предупредившая, что о происходящем я ещё пожалею, и вообще лучше бы попробовать держать себя в руках.
И я честно попробовал.
— Рури, это всё… — начал я, аккуратно перехватив её за плечи. Но девушка тряхнула головой и решительно, уверенно возразила:
— Так надо, всё правильно, — и, прекращая разговор, сама меня поцеловала.
Мою жизнь сложно было назвать размеренной и однообразной. Выбрав для себя призвание лет в двенадцать, я, будучи человеком весьма упорным, двинулся в избранном направлении. Учёба, тренировки, книги, развлечения. В юности каким-то чудесным образом хватало времени на всё — и на дружеские попойки, и на отличные результаты всех нормативов и экзаменов, и на бурные романы. Один раз я даже чуть не женился, но вовремя одумался. В общем, всякое бывало. И лёгкие наркотики пробовать доводилось, и напиваться до потери человеческого облика, и влюбляться до отрыва от земли и утраты связи с реальностью.
Так вот, могу с уверенностью заявить: по сравнению с иллурским Зовом всё это фигня. Да, где-то на краю сознания я отдавал себе отчёт, что вот это непреодолимое желание и глубочайшая эйфория — ненормальны. Я даже предпринял пару попыток остановиться и достучаться до сознания Рури. Но, во-первых, девушку, похоже, накрыло ещё сильнее, чем меня, а, во-вторых… если честно, останавливаться очень не хотелось.
Рури-Рааш.
Я однажды наткнулась на странную фразу: бойтесь своих желаний, они имеют свойство осуществляться. В тот момент она показалась мне довольно глупой и очень спорной. В конце концов, как можно бояться того, чего тебе больше всего хочется? Что страшного в том, чтобы добиться своей цели?
Смысл этих слов я начала понимать на второй день перелёта. Я ведь думала о том, как интересно было бы понаблюдать Зуева спокойным и расслабленным, не воспринимающим собеседника как противника или объект. Домечталась.
Нет, ничего фатального или непоправимого не случилось, просто я вдруг поняла: мне нравится этот человек. Нравится по-настоящему, и я никак не могу побороть эту симпатию, всё глубже укореняющуюся в моей душе.
Презирать Зуева-безалаберного было просто, и даже, — стоит признаться в этом хотя бы себе, — приятно. Его бездарность грела моё самолюбие, я казалась себе лучшей из лучших, и мне нравилось это ощущение.
Ненавидеть Зуева-профессионала было ещё проще. Он сам делал буквально всё возможное, чтобы разбудить эти чувства в оппоненте, и полностью в том преуспевал. И — да, это тоже было по-своему приятно. Ненавидеть, обижаться, чувствовать себя обманутой.
А не попасть под обаяние Зуева-личности оказалось и вовсе невозможно. Он был ироничен, умён, благодушен и невероятно хорош собой в этом амплуа. Дырку над ним в небе, я поймала себя на том, что не могу отвести взгляда, ловлю его улыбки и слушаю, буквально открыв рот!
Страшный он всё-таки человек, майор Семён Зуев. И очень, просто чудовищно опасный; потому что с уверенностью утверждать, какая из уже знакомых мне личностей была настоящей, я не могла. Да и без уверенности тоже не рискнула бы.
Одно радовало, — если, конечно, в моём положении можно было считать это плюсом, — чутьё моё оказалось право, и теперь его вердикт относительно землянина полностью совпадал с сознательной оценкой. Дыру надо мной в небе! Я понимала, что это несусветная глупость, но почти осознанно тянулась к нему, и была совершенно не против углубления знакомства именно в том направлении, на котором настаивало чутьё и инстинкты.
Но с этим было возможно бороться, и ничего непоправимого не случилось бы, если бы не иллурцы и их Зов. Вот уж действительно — бойтесь своих желаний. Даже глубоко запрятанных и невысказанных вслух.
Не знаю, стоит над этим плакать или смеяться, но я полностью осознавала, что делаю. Более того, осознавала, что совершаю ошибку и самую большую глупость в своей жизни, что это всё совсем не похоже на то, о чём я мечтала в детстве. Тогда, когда ещё могла мечтать о спокойной жизни, о большой дружной семье и любимом мужчине, — таком же замечательном, сильном и умном, как папа, — рядом. Но остановиться не могла и не хотела. Даже тогда, когда Зуев, проявляя неожиданное благородство, попытался дозваться моего разума. А уж когда он ответил на мой поцелуй, и я оказалась в крепких объятьях мужчины, растаяли последние сомнения.
