Вуаль судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

Его дыхание становится поверхностным, прерывистым.

— Эй, — я осторожно касаюсь его ноги, но он не реагирует.

Почему он меня не слышит? Он мог раньше.

Принц стонет, и рука, лежащая на колене Ферриса, дрожит. Сияющий цвет проглядывает из-под его ладони, поднимаясь с колена Ферриса к Принцу.

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что это нити. Так. Много. Нитей. Я помню, через какую боль прошла его сестра только для того, чтобы извлечь один из них в клубе в ту первую ночь.

Гребаный ад.

Принц скрежещет зубами, его торс покрывается потом. Он наклоняется ко мне, и я обнимаю его.

— Все в порядке. Я здесь, — бормочу я в его волосы.

Его рука падает с колена Ферриса, и у меня перехватывает дыхание от ужаса, когда нити устремляются вперед, в грудь принца. Он вскрикивает от боли, когда они проникают под его кожу, его татуировки расплываются на мгновение.

У меня сводит живот, когда я мельком вижу грудь, изуродованную шрамами. Грудь, не отмеченная чернилами, но разорванная лезвием.

Он солгал мне.

Я с хмурым видом притягиваю его ближе.

Его татуировки — такая же иллюзия, как и его глаза.

Он дрожит, когда последние нити Ферриса врезаются в него.

Я прижимаю пальцы к его шее сбоку, и мое сердце бешено колотится, когда его ритм замедляется.

— Не смей, блядь, — рычу я и несколько раз бью его по щеке.

Из его носа сочится кровь, и иллюзия на груди снова превращается в сплошные чернила. Его веки распахиваются.

— Ты ублюдок, — шиплю я. Он морщится.

Я успокаиваюсь, когда его пульс приходит в норму, затем еще раз сильно шлепаю его по щеке.

Он хмуро смотрит на меня и высвобождается из моих объятий, но не встает, все еще потрясенный.

— Ты чуть не умер, и даже не рассказывай мне об иллюзии на твоей груди, — я скрещиваю руки на груди и свирепо смотрю на него.

— Зора.

— Зачем тебе проходить через это? Если бы я знала, что это убьет тебя, я бы не просила тебя делать это.

— Зора.

— И что случилось с этими шрамами, я спрашиваю, и тебе лучше ответить. Я не могу поверить, что ты солгал мне…

— Чертовы Боги, Зора, — огрызается он. — Это был мой выбор.

Я знал всю серьезность того, что произойдет.

Он прочищает горло и потирает затылок, его челюсть тикает.

— Что касается иллюзии, я просто… — он прикусывает губу, его гнев сменяется стыдом. — Это долгая история.

Я смотрю на его татуировки.

— Какие-нибудь из них настоящие? Он кивает.

— Да, несколько.

— Для того, чтобы быть Боссом. Он поджимает губы и смотрит вниз.

В моей голове крутится слишком много вопросов.

Если он не Босс…

— Кто ты такой?

Он делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем встает и жестом указывает Ферриса.

— Нам нужно избавиться от этого тела. Я поднимаюсь на ноги.

— Не игнорируй меня.

— Я вынужден, когда ты задаешь мне вопросы, на которые я не могу ответить, — рычит он. Его глаза вспыхивают. — Задай мне вопрос получше.

Мои плечи напрягаются.

— Лучшего вопроса не найти. Ты незнакомец, но у нас есть связь. Это неправильно, что ты так много скрываешь, когда знаешь обо мне практически все.

Принц наклоняется и перекидывает тело Ферриса через плечо. Он встает, тяжело дыша, его бицепсы вздуваются под весом мужчины.

— Разве ты не хочешь знать, что я видел?

Он протискивается мимо меня и выходит из палатки. Я иду за ним по пятам.

— Да. Я хочу.

Но, черт возьми, мне также нужно, чтобы он перестал быть таким уклончивым в своих ответах.

— Феррис забрал твоего брата и…

Принц переходит в большую комнату в передней части зала.

У меня скручивает живот, когда я вижу другие тела, наваленные внутри.

— И?

Он заносит Ферриса внутрь, затем широким шагом направляется к выходу.

— И когда Феррис в последний раз видел твоего брата, он был жив.

Я останавливаюсь как вкопанная.

— Сколько ему было лет?

Принц продолжает идти, и я вынуждена его догонять. Он распахивает дверь и устремляется по туннелю.

— Эй, ты можешь притормозить, черт возьми? Это важно для меня, — шиплю я, хватая его за предплечье и заставляя остановиться.

Он оборачивается, в его глазах столько тьмы, что я делаю большой шаг назад. Его кулаки сжимаются, и на мгновение я не вижу Принца. Я вижу ярость Ферриса, когда этот человек впервые вошел в палатку.

Принц закрывает глаза. Он кладет руку на сердце, его губы шевелятся, когда он шепчет каждый счет своего пульса. Гнев покидает его, и в следующий момент его глаза открываются, они нормальные. Он подходит ко мне и берет за руку, выражение его лица настолько изменилось, что я не могу не вытаращиться.

— Он был молод. Может быть, всего десять.

Я киваю и отвожу взгляд.

— Он на три года старше меня. Ему было пять, когда его похитили.

Принц заправляет мне волосы за ухо.

— Ты хочешь сказать, что эта отвратительная свинья пять лет держал моего брата? — спрашиваю я.

Желчь подступает к моему горлу, когда выражение лица Принца мрачнеет. Ему не нужно этого говорить. Я и так знаю. Это написано в боли, которую носит принц.

В то же время это не будет по-настоящему, пока я не узнаю все, и я не смогу помочь своему брату, если фрагменты его истории будут продолжать теряться при чтении нитей или вообще потеряются.

— Я хочу знать, — шепчу я.

Принц тянет меня за подбородок, заставляя посмотреть на него.

Он встречается со мной взглядом, выражение его лица твердое.

— Нет, Зора. Ты не хочешь.

Мои руки дрожат, а безымянный палец тикает. Я оглядываю туннель, внезапно обнаруживая, что он слишком узкий.

— Тейлис, — выдыхаю я. — Он что-то знает. Мне нужно с ним поговорить.

— Если Тейлис сможет помочь, он поможет.

Принц убирает руку с моего лица и кивает в сторону комнаты.

— Но сегодня нам нужно отдохнуть. Это был долгий день. Мы направляемся в комнату, оба напряженные.

Почему, наконец, полученные ответы кажются не более чем неудачей?

Я сглатываю, забираясь на свою застеленную кровать и отряхивая грязные ноги о ковер. Может быть, потому, что каждый ответ, кажется, приводит только к новым вопросам.

Принц подходит, чтобы сесть на стул рядом со мной, но я хватаю его за лодыжку. Он останавливается и смотрит на меня сверху вниз, этот темный гнев переполняет его черты.

— Ляг со мной, — шепчу я. — Я не хочу спать одна. Его ноздри раздуваются, но он опускается на койку.

— Я