Танец с Принцем Фейри - Элис Кова
Моя кровь закипает. Я привыкла к их уколам в мой адрес. Но теперь они унижают человека, который спас мне жизнь. Они пытаются настроить меня против единственного человека, который не причинил мне ни вреда, ни зла.
— Меня никто не использовал в своих интересах. Я не знаю, как ты можешь так думать. — Я оглядываюсь вокруг нас. — Я ничего не хочу. Все, что я пожелаю, если я назову это, я получу. Мой муж добрый, уважительный и нежный. Ты должна мечтать о таком мужчине, как он. — Потому что такой мужчина, как он, был бы гораздо лучше, чем ты заслуживаешь, хотела бы я сказать ей вслух.
— И все же он отказал тебе в приличии посмотреть тебе в глаза, когда впервые встретил тебя, — говорит Хелен.
— Катриа, ты знаешь, я хочу, чтобы все это было очень романтично... но это не сказка. — Лаура берет меня за руки. — Странно, что он не разрешает тебе видеться с ним.
— Он не вредный.
— Более того, ты не знаешь, откуда берется его богатство. — Хелен вздыхает. — Подумай об этом логически, мы просто пытаемся помочь. Не может быть, чтобы он мог позволить себе все это только благодаря охоте. Он потребовал только книгу в качестве твоего приданого. Что, если он занимается какими-то странными, нелегальными рынками с обратной связью?
Я знаю, что она не пытается помочь. И все же... Хелен права, они обе правы, как бы мне ни хотелось это признать. Если мой муж — охотник на фейри, как я подозреваю, то кому он продает свою дичь? Кто платит ему за убийства? А если он делает это исключительно ради добра и избавления мира от этих чудовищ, то как он зарабатывал или зарабатывает деньги?
Это все вопросы, на которые у меня нет ответов. А хотелось бы, чтобы были. Потому что в пустоте объяснения теперь укореняется сомнение.
— Я беспокоюсь о тебе, — говорит Хелен.
— Ты никогда не беспокоилась обо мне, — огрызаюсь я. — Всю мою жизнь ты плевала на меня. — Хелен имеет наглость вздохнуть, как будто она оскорблена. — Ты превратила меня в свою служанку.
— Чтобы защитить тебя от мира. Чтобы подготовить тебя к нему, закалив тебя. А ты отмахиваешься. — Хелен орудовала словами, как кинжалами, зная, куда ударить. — Речь больше не о нас. Если мы были так ужасны, то поздравляю, ты сбежала бы от нас. — Хелен улыбается тонкой улыбкой, слегка самодовольной. Она знает, насколько ужасной она была, это выражение признает это. Но она также права, теперь не имеет значения, как они ко мне относились, я свободна от них. Я сжимаю руки Лауры чуть крепче и надеюсь, что она знает, что освобождена от этих суровых истин. — Если ты хочешь остаться сбежавшей, тебе следует убедиться, что ты в безопасности в своем новом доме.
— Это угроза? — говорю я.
Хелен смеется.
— Я не контролирую ни тебя, ни твой брак, ни твою новую жизнь. Я лишь хочу сказать, что если твой муж занимается чем-то незаконным и его бросят в кандалы, ты можешь остаться без средств к существованию или будешь вынуждены разделить его судьбу как соучастница. Если твой муж крутит роман с другой женщиной и решает заменить ею тебя, то ты окажетесь на улице. Если твой муж разбрасывается своим богатством и растрачивает его, ты окажешься в таком же положении, как и раньше... и знаешь, что это будет за положение?
Мой желудок сжался. Я знаю, к чему она клонит. Но она все равно это говорит.
— Тебе придется приползти к нам, — провозглашает Хелен, поднимаясь на ноги, властвуя надо мной, как она всегда делала, когда Джойс не было рядом, чтобы сделать это самой. Она вылитый образ своей матери. — Так что если ты не хочешь, чтобы это случилось, ты должна прислушаться к моим предупреждениям. Сделай себя полезной для своего мужа. Знай обстоятельства, в которых ты сейчас находишься. Будь хитрой. Это всегда было твоей проблемой; ты никогда не думаешь на два шага вперед, и поэтому тебя так легко использовать. — Хелен смотрит на Лауру. — Мы уже уходим.
— Но мы только что приехали. — Лаура прижимается ко мне. — Разве мы не можем остаться хотя бы на ночь?
— Я не останусь в этом странном месте с ее странным мужем.
— Может быть, Орен мог бы привезти тебя завтра? — Я предлагаю Лауре, игнорируя мгновенное чувство вины, которое я испытываю за то, что вызвала Орена без спроса. Но я сделала все возможное, чтобы навязывать ему как можно меньше. И я буду готовить всю свою еду в течение месяца в благодарность за одно это. Я бы не отказался побыть с Лаурой наедине — возможно, обсудить идеи, как побыстрее вытащить ее из этого дома, пока ее не испортили Джойс и Хелен.
— Не навязывайся, — ругает ее Хелен.
— Это не было бы навязыванием, — настаиваю я.
— Мама никогда бы не хотела, чтобы ты была здесь.
Ах, мама, козырная карта. Невозможная причина. Лаура неохотно поднимается. Наши пальцы все еще переплетены.
— Придешь в гости, хорошо? — Ее глаза становятся все тусклее и тусклее. Я слышу, как часть моего сердца разрывается от ее боли. Будь сильной, хочу сказать я. Еще немного, и ты выберешься оттуда, так или иначе.
— Ради тебя — да, — говорю я. Я вернусь в этот дом ради своей сестры. И может быть, может быть, в следующий раз, когда я уйду, я возьму ее с собой.
— Хорошо. — Лаура обнимает меня за плечи и крепко сжимает. Хелен почти не оглядывается, выходя из поместья. Без сомнения, ей не терпится доложить о своих выводах Джойс.
— Странно, что Ваши сестры проделали такой путь, а потом развернулись и уехали, — говорит Орен, подавая мне ужин.
— Я рада, что они это сделали. Ну, одна из них, — мрачно бормочу я. — Если они когда-нибудь сообщат, что приедут снова, немедленно ответь, что только Лаура может приехать. Никогда больше не открывай ворота для Хелен или Джойс. Им здесь не рады.
Орен замирает,
