Рэйчел Кейн - Наступление бури
— Я ни черта такого не делала.
— Знаю. Я наблюдал.
— Что?
Я сделала пару шагов по направлению к нему, но остановилась.
— Скажи, что ты оговорился, или я ослышалась, или не так тебя поняла.
— Я бы и рад, но что было, то было. Мне Пол поручил. Он хотел быть уверенным в том, что во всем, что о тебе толкуют, нет и крупицы правды.
— Я ничего не проделывала с погодой.
Он кивнул.
— Знаю. Но кто-то здесь, неподалеку, проделывал. Вмешательство, по большей части, легкое, не бросающееся в глаза, хотя тропический шторм «Уолтер» — это уже не шутки. Да и сейчас, сама видишь…
Он указал жестом за окно, где хлестал дождь и вспыхивали молнии.
— Я это к чему: при отсутствии реального подозреваемого ты выглядишь чертовски заманчиво. Что бы я ни сказал.
— Но ты ведь им говорил…
— Само собой. Но ты правда думаешь, что это, в конечном счете, кого-то волнует? Джо, я ведь, как ты знаешь, вовсе не всеобщий любимец. И, кроме того, у нас ведь с тобой… была история. И это вовсе не тайна.
То, что он сказал, имело смысл. Пугающий смысл.
— И что, по-твоему, мне делать?
— Как я и говорю, сматываться. Или присоединяйся к Ма’ат. Они смогут тебя защитить.
Организация Ма’ат, его собственное творение, представляла собой своего рода маломощную версию Ассоциации Хранителей: обладателей настоящих способностей, кроме самого Льюиса да, может быть, еще пары человек, среди них не было. Их сила заключалась не в использовании энергии, а в ее нейтрализации, и создана эта организация была ради восстановления природного равновесия, которое Хранители, вольно или невольно, нарушали.
Задача, спору нет, полезная. Только вот в их компанию меня тоже не манило. Что Ма’ат, что Хранители — в конечном счете меня не устраивали ни те, ни другие. И те и эти упорно следовали своим целям и принципам, которые считали единственно правильными, и со мной при этом никто считаться на собирался. А мне осточертело действовать, исходя из чьих-то приоритетов, а не моих собственных. Поэтому я и ушла в отставку.
В этом смысле Льюис был прав, мне следовало идти своим путем. А стало быть, собрать чемодан, отдать ключи от квартиры Саре и покинуть город с Дэвидом на пассажирском сиденье по ложащейся под колеса дороге. Но господи, до каких пор это может продолжаться? После той ночи, когда произошла моя стычка с Плохим Бобом и мне пришлось пуститься в бегство, я так и не находила себе долговременного пристанища и в конечном счете смертельно устала. Мне хотелось… хотелось отдохнуть.
Мне хотелось снова обрести свое место, стать частью мира.
— Нет, я остаюсь, — прозвучал мой негромкий ответ. — Буду осторожна, ладно? Но не побегу. Неохота мне, знаешь ли, провести остаток жизни, оглядываясь через плечо.
Льюис подался вперед и взял мои руки в свои. Большие, грубоватые, в царапинах. С сильными, крепкими пальцами.
— Я твой друг, — промолвил он. — Я сделаю для тебя что смогу, сама знаешь. Но, Джо, когда запахнет жареным, ты должна быть готова бежать. Я не хочу, чтобы ты пострадала, но не хочу и выбирать, на чьей я стороне.
Я наклонилась и поцеловала его в лоб.
— Тебе не придется.
Он все еще удерживал мою руку. Его хватка чуть усилилась, и я снова почувствовала, как гудит между нами энергия. Наши способности дополняли друг друга, вступая в вибрирующий резонанс. Мощный. Опасный. Не лишенный своего рода сексуальности. Это всегда притягивало нас друг к другу и в то же время отталкивало. По-настоящему близки мы в действительности были лишь единожды, и это было нечто потрясающее, в буквальном смысле — земля тряслась. Иметь дело с Льюисом было небезопасно, даже если бы мое сердце не принадлежало нынче Дэвиду.
В дверь спальни постучала Сара.
— Эй, не знаю, что вы там без меня делаете, но с томатами и луком я закончила. Заняться мясом?
— Давай, — крикнула я в ответ, закатив глаза, и отступила. Льюис выпустил мою руку, встал и сказал:
— А знаешь, твоя сестрица во многом на тебя похожа.
Я воззрилась на него с негодованием.
— Что?
— Ничего!
Отворив дверь спальни, я отправилась на кухню, помогать готовить обед.
Обед, в конечном счете, прошел совсем даже неплохо. Льюис составил приятную компанию, да и Сара, на удивление, вела себя более-менее прилично, если не считать того, что безжалостно терзала его вопросами насчет природы наших отношений да снова и снова заводила разговор о Дэвиде, которого даже никогда не встречала. У меня это вызывало скрежет зубовный.
В конечном счете Льюис пожелал мне доброй ночи, поцеловал в щечку и отбыл на вечернюю улицу, руки в карманах и с таким видом, будто собрался от нечего делать прогуляться по пляжу. Подозреваю, что на самом деле ему предстояло в очередной раз спасать мир или что-то в этом роде. Таков уж он, этот Льюис, обманчиво беззаботный, в стоптанных туристических ботинках.
Я подумала было о том, что, интересно, затевают Рэйчел и Ма’ат, но тут же твердо решила, что это не мое дело.
Посуду Сара не вымыла: и то сказать, этому их, на курсах для богатых, маящихся бездельем домохозяек, наверняка не учили. Проделав грязную работу, я отправилась в постель почти в обычное время, поставила будильник и попыталась уснуть перед ранним пробуждением на студию. Но заснуть не удавалось. Я металась, ворочалась и тосковала по Дэвиду. Ох, как мне его не хватало! Я комкала подушку, потом не выдержала, выдвинула ящик, достала бутылочку и медленно сомкнула вокруг нее пальцы.
Но Дэвида все же не позвала и, в конечном счете, так и уснула, сжимая холодное стекло и воображая, будто обнимаю его.
Это породило очень даже приятный сон, который, увы, на самом интересном месте прервал телефонный звонок. От неожиданности я перекатилась в постели, сшибая и разбрасывая все, что подворачивалось (счастье еще, что бутылка не подвернулась, а осталась лежать на простыне со мной рядом), и, убрав с лица спутавшиеся волосы, взглянула на красные светящиеся цифры циферблата прикроватных часов.
Три тридцать утра.
Телефон прозвонил шесть раз, прежде чем мне удалось спросонья сообразить, где трубка, и поднести ее к уху, а когда я это все-таки сделала, оказалось, что разговор уже идет.
— …ну, здравствуй.
Бархатистый, сдобренный мелодичностью британский выговор. Текучий, быстрый, слегка приправленный адреналином.
— Извини за столь поздний звонок. Обещаю, больше в такое неподходящее время звонить не буду. Просто я в Новой Зеландии и совершенно забыл про разницу во времени. Ты меня простишь?
Спросонья мне потребовалась, наверное, минута, чтобы сообразить, почему этот голос кажется мне знакомым. Ох, ну конечно, это же Имон!
