Ларчик для ведуньи - Яна Тарьянова
Уладив инцидент, они возобновили приятную беседу. Илларион прежде никогда не сталкивался ни с шакалами, ни с шолчицами, и слушал рассказ Гвидона с искренним любопытством. Родители шолчицы Даруськи жили в шакальей общине в Лисогорском воеводстве. Выращивали овощи и фрукты, много консервировали, делали сыр из коровьего и овечьего молока. Хотели выращивать трюфели в теплицах, но потерпели неудачу.
– Трюфели все передохли. К ним зараза какая-то прилипла. Мама сейчас в этой теплице выращивает физалис, потому что в нем очень много витаминов. Забавный фрукт. Можно варенье варить, можно мариновать. Мама из него еще делает икру и цукаты. Если захочешь, я тебе что-нибудь привезу.
Под второй стакан кофе и клубничный пирог Илларион понял, что Гвидон с Даруськой купили себе дом-дачу в каком-то поселке рядом с общиной, стараются проводить там летом как можно больше времени, подбрасывая Светланочку дедушке и бабушке, и живут, постоянно мотаясь туда-сюда – здесь семейство снимало квартиру рядом с частью, где служил Гвидон.
– А Даруська? Кем она работает? Ты говоришь, что она все время в командировках.
– Она дознаватель. В спецподразделении Главного Военного Следственного Управления.
– Ого! – удивился Илларион. – Круто!
Гвидон засветился от гордости и сообщил:
– Мы познакомились, когда Даруська меня арестовывала. Она меня чуть не застрелила! А потом пожалела, накормила… в итоге поженились.
Илларион немедленно потребовал подробностей и тут же получил – Гвидон взбодрился, долго живописал свои проблемы с законом, бегство, следствие и суд. На суде история и закончилась – к дверям кафетерия подъехало такси, из которого вышла невысокая стройная дама в хорошо пошитом темном костюме, ослепительно-белой блузке и туфлях на шпильке. Образ довершал дорогой портфель с табличкой-гравировкой: «Дарине с наилучшими пожеланиями от товарищей по службе».
Войдя в кафетерий, дама взглянула на Гвидона, кивнула Иллариону, представилась: «Дарина Вишневецкая» и внимательно посмотрела на Светланочку, увлеченно гонявшую Братислава по всему кафетерию.
– Гвидон, ты что, опять ее на рыбалку таскал и не искупал потом?
– Не таскал я ее! Я вообще с дежурства, какая рыбалка?
– А почему от ребенка карасями воняет, и чешуя на хвосте прилипла? В аквариум упала?
– Не падала она никуда!
Пока Снежка готовила кофе, Гвидон получил от Дарины выволочку – после короткого обыска выяснилось, что в рюкзаке, в котором Светланочку доставили в кафе, забыт рыболовный садок.
– А почему тебе Светозар дозвониться не может? Почему он мне названивает, сообщает, что срочно тебя хочет?
– Хочет? За что? – возмутился Гвидон. – Я ему все рапорты сдал, прежде чем уехал!
Личный досмотр привел к обнаружению разряженного телефона во внутреннем кармане куртки. Дарина раздраженно спросила:
– Ты хоть чуть-чуть думать способен? Концентрироваться на окружающей обстановке? Или за ворота части вышел – и все? Добрался до ближайшей столовки, блинчики купил и айда языком чесать.
– Я Иллариону про нас рассказывал! Он про шакалов ничего не знает. Ни про общины, ни про норы!
– Знаю я тебя! Нашел свежие уши и лапшу вешаешь, как я тебя чуть не застрелила. Ох, допросишься! Иногда думаю – проще застрелить и отсидеть. За тебя больше десятки не дадут – с учетом моих положительных характеристик по службе. Отсижу и выйду на свободу с чистой совестью.
Гвидон так широко заулыбался, что стало ясно – убийством его пугают довольно часто.
Тем временем Светланочка с Брайко разыгрались и перевернули стол. По полу полетели салфетки и зубочистки, соль, перец. Илларион с Гвидоном начали извиняться перед Снежкой, Дарина вместо слов сунула купюру, детей усадили на стулья и велели притихнуть ненадолго.
– Светлана, не капризничай, мы сейчас поедем.
– Брайко, не ной, сейчас пойдем домой.
Дарина сменила гнев на милость, спросила у Иллариона, ест ли он черемшу – «мама мне час назад звонила, сказала, что черемша пошла, спрашивала, всю мариновать или будем брать свежую». Илларион честно признался, что черемшу никогда не пробовал, и получил обещание кучи продуктов: черемши такой и этакой, разнообразного физалиса, вишневого джема для Брайко, абрикосов в сиропе, маринованных кабачков и домашнего сыра.
– Могу сюда, в кафетерий, завезти. Зайдешь и заберешь. А могу звякнуть, чтобы ты вышел, – предложил Гвидон.
– Как тебе удобно. Я рядом живу. Калитка на середине квартала. Давай, скину тебе номер телефона.
Пока сбрасывали друг другу звонки, Брайко прошмыгнул на стул к Светланочке, вычесал ей когтями чешую из пушистого хвоста и позволил обмусолить кисточки на ушах – а обычно злился, когда незнакомцы к ним тянулись.
– Удивительно, – честно сказал Илларион. – Я не думал, что он сможет так быстро подпустить к себе кого-то с волчьей кровью.
– Светлана – кварт, в принципе, мы могли ее и волчицей записать, – проговорила Дарина. – Но она выглядит как шакалица, да и родителям хотелось сделать приятное, вписали в свидетельстве о рождении – шолчица. А вообще, ничего удивительного. Шакалы не вызывают у рысей и барсов такой неприязни, как волки. Это доказано исследованиями, широко используется в служебных целях. Я восемь лет назад была в Хвойно-Морозненске в командировке. Меня специально у Негоша забирали, чтобы заменить дознавателя-волка. Нормально поладила с котами. Мне даже предлагали остаться. Но у вас очень холодно. Нет арбузов и дынь, виноград не растет. Так жить нельзя.
Илларион рассмеялся.
– Кстати, заливная рыба с ягелем, которую подавали в служебной столовой, мне очень нравилась. Это то, за чем бы я могла вернуться на север – пирог «ромашка» с рыбно-мясной начинкой и заливная рыба. Ягель придает неповторимый привкус. Я люблю рыбу, с годами больше чем в детстве и юности, хотя мясо тоже ем. Я же наполовину волчица.
– А? А? – не понял Илларион.
– Шакалы не едят мясо.
– А что едят?
– Рыбу, овощи, фрукты. Разнообразные молочные продукты.
– Почти как мы. Я тоже могу обходиться без мяса, если есть сметана и хорошая рыба.
– Да, на диете из карасей долго не просидишь, уж больно они костистые. Если будет желание, когда-нибудь приедешь в гости. И мои родители, и их соседи обрадуются знакомству с семейством рысей. Братислава закормят вкусностями. И с собой полный багажник набьют. Захочешь – поживешь в общине, в Метелице. Не захочешь – поживешь в Ежовке, там куча пустых домов, пару вяло сдают – вяло, потому что они никому не нужны. Мы один купили. Гвидон купил. Чтобы и рядом с родителями, и немного отдельно.
– А какая там рыбалка! – встрепенулся придремавший волк. – Караси – во! Мы с батей на рыбалку ходим. И на зорьке, и вечером, на ночную. Ты рыбак?
– Я лапой люблю ловить, – признался Илларион. – Мне со снастями неинтересно. Вот кинуть прикормку, сесть где-нибудь на мостках, дождаться, пока подплывет…
– Организуем! Дядя Ромуальд недавно обновил мостки. Прикормки навалом. Бате жмых с домашней маслобойни передают, из соседней общины. На него рыба хорошо идет.
Жизнь стремительно налаживалась. Они
