Магический УПС, или Как обучить молодую Ягу - Татьяна Антоник
– Все готово, – нырнула обратно щука и залегла на дне.
Мы же уселись на пол, и первой заговорила русалка. Она пообещала, что не нарушит клятву, и что пока я не позволю, никто ни о чем не узнает. После ее фразы, между мной и Моревной образовалась алая лента, постепенно превращающаяся в прозрачную. Потом царевна поглядела на оборотницу, намекая, чтобы та все повторила за ней. Хмыкнув, Злата заученно произнесла краткую речь, и лента снова возникла и пропала, но уже между мной и Волковой.
– Говори, можно, – подтвердила мои догадки Мила.
Ну, я и рассказала о полученном дневнике от Майи Вольфовны, о том, что успела прочитать, о свитке и о руне, нарисованной в кабинете ректора, об их задумчивости и просьбе помалкивать, которую я только что нарушила. Мне можно, я там никакие клятвы не давала.
– Покажи, – первая в себя пришла блондинка. Ее глаза загорелись от нетерпения, и она поднялась со своего места. – Так и знала, что все из-за ведьм.
– Если будешь рассуждать в подобном ключе, – обиделась я, – то не участвуй. Я хочу помочь, а не вечно оправдываться.
– Ладно, – забурчала Моревна. – Извини, не думала, что ежки такие чувствительные.
– На себя посмотри, – бросилась на защиту Злата, а я, не прислушиваясь к их перепалке, вытащила из-под подушки изрядно потрепанную книжку.
Обе девушки сначала уставились на нее с изумлением, будто это не строчки, написанные моей родительницей, а какой-то древний труд, но шок прошел быстро. Правда, они ничего так и не увидели.
– Бессмыслица какая-то, – листала странички Мила. – Я ничего не понимаю.
– И я тоже, – вторила ей Волкова, хоть и не старалась, больше бросала злобные взгляды на морскую царевну.
– Ульян, – отчего-то интонация у Моревны понизилась, а презрительность, к которой я привыкла за недолгое знакомство, пропала. – Твоя мама действительно была великим артефактором. Тебе надо быстрее все изучить. А если она не только свиток смогла воссоздать, но и другие артефакты? Представляешь, чем это грозит?
Молча, я соглашалась с доводами русалки. Видимо, Устинья была очень талантливой и могущественной Бабой-Ягой. Так что ей стоило и камень боли сделать, и мертвую воду нахимичить?
– А студентка зачем кому-то понадобилась? – не укладывалось в голове у Златы. – Люба, конечно, выросла в Тридевятом царстве, но кому успела дорогу перейти?
– О, я предлагаю выяснить, – развернулась к девочкам. – В комнату к ней вломимся, все рассмотрим, может, найдем что-то интересное.
– А вот это вряд ли, – обломала меня Мила. – Их спальню опечатали, а соседок отселили. Туда никто через дверь не зайдет.
– Через дверь нет, – зачем-то высказался кот, поигрывая когтями. – А через окно запросто. Я и замки вскрывать умею. – Блеснул на свету самым длинным белоснежным острием.
Огого, а про Луку-то я и забыла, а про медвежатнические замашки Бориса и понятия не имела.
– Борис, миленький, – подхватила ни разу не пушистого доходягу. – А ты мое дерево уговоришь?
– Если и меня с собой возьмете, – замурчал котик, прильнув к груди. – Я же ученый, пропадешь без меня.
– Ой, кстати, – блондинка прижала ладонь ко рту. – Получается, что ты, Ульяна, уже столько правил нарушила , куратору своему соврала…
Пришла моя очередь хмуриться.
– Неа, – мотнула головой. – Я признание перенесла, формально это не ложь.
– Ага, потом известному дознавателю так и скажешь, – съехидничала Мила.
«На дело» мы договорились пойти завтра, хотелось быть хоть чуть-чуть посвежевшей, а мое сегодняшнее состояние к этому не располагало.
Дневник я перечитывать не стала, мне достаточно было дневных кошмаров, связанных с прошлым моей матери, но теперь я не относилась к нему беспечно, решила запрятать в каком-нибудь укромном уголке. Его услужливо подсказал Борис, укладываясь рядышком со мной.
– Передай его фарготу, бедовая. У него в дупле и тело спрятать можно.
– Целиком? – недоверчиво оглянулась на шуршащие листочки Луки, выглядывающие из окна. – Что-то с виду так и не скажешь.
– Он талантливый, – махнул хвостом котик, царапая тем самым меня по боку. – Но лучше внутрь не заглядывай, он тот еще бардачник.
– От старых тел не избавился? – продолжала расспрашивать питомца. – Можно самой там пропасть?
– Ульян, меньше знаешь, крепче спишь, – Борис не пожелал быть откровенным и притворно зевнул. – Впрочем, не мне тебя останавливать.
– Ты же мой… – щелкала пальцами в попытке вспомнить незнакомое слово.
– Фамильяр?
– Фамильяр, да, – накрылась одеялом. – Должен мне помогать, подсказывать, обучать.
– Вот я тебе и помогаю, подсказываю и обучаю. Не надо в его внутренний мир со своим уставом лезть, он не обрадуется.
Если мне и хотелось еще что-то возразить, то я бы ничего не смогла сделать. Со стороны Златы мне в лицо прилетела подушка, явно приказывающая заткнуться.
Этот день мне запомниться надолго, но на душе было спокойнее. Во-первых, шок от увиденного преступления немного отошел, а во-вторых, я радовалась, что наладила мало-мальское общение с вредной Милой.
К сожалению, в объятиях Морфея я пробыла недолго. Противный, визгливый будильник разбудил несчастную Бабу-Ягу в самый неподходящий момент. Во сне я увидела красивую грустную женщину, чем-то похожую на меня, она тянула ко мне руки и называла мое имя. Я надеялась, что так выглядит Устинья, но понятия не имела, у кого можно попросить ее изображение.
Собравшись, поспешила на выход. Знала уже, что под густой кроной меня поджидает скучающий преподаватель. Его я побаивалась, учитывая, что задолжаю ему как минимум две отработки. Как максимум буду задолжать больше после нового урока от куратора. Вчерашнее замечание от Моревны изрядно мучило мою совесть. Наверное, стоит признаться, но прежде чем я открыла рот, он повел себя настолько надменно и мерзко, что я быстро передумала.
– Вовремя, – посмотрел на часы Вячеслав Алексеевич. – Исправляешься, Бабкина.
Мне даже показалось, что он расстроился. Еще бы, наказания избежала, а он только пытку изощренную придумал.
– Не педагогично со студентами в подобном тоне разговаривать, – обиделась я.
Жутко раздражалась, что Бойцов называет меня по одной фамилии, ему прекрасно известно имя, да и на других учеников он рычал меньше.
– Контузову об этом сообщи, – Вячеслав Алексеевич отвернулся и твердо пошел вперед, не следя, успеваю я за ним или нет.
Подавив в себе гнев и повторяя себе под нос, что ничего человеческое ему не нужно, попробовала успокоиться. Слишком подозрительно хрустели ветки у близко находившихся деревьев, и они одушевленными не были. Если не обуздаю силы, то в Университете окажется еще один труп, только преступник отыщется сразу около места преступления.
Профессор чересчур резко остановился, а я не успела среагировать и врезалась в его каменную спину, теряя равновесие. В жизни не была такой неловкой, сказывалась его неприязнь и мое отчаянное желание выяснить, за что
