Дом для Пенси (СИ) - Лерой Анна Hisuiiro
К ней на порог являются четверо из тринадцати старейшин. Пенси морщится: значит, что дело серьезное и, скорее всего, опасное. Они пришли лично, зная, что любой может бросить письмо в огонь или оставить курьера без ответа. Личная встреча показывает уважение, но делает отказ более сложным, что бы они ни предложили. Согласиться или нет — ее право, этого никто не отберет. Пенси еще раз встряхивает ладони, делает глубокий вдох и выходит в гостевую.
— День добрый, Удачливая, — кратко кланяется самый старший из пришедших. Несмотря на теплую осень на всех старейшинах меха и охотничьи куртки. Двое вооружены, но под взглядом Пенси тут же отдают оружие сопровождающим, а те покидают дом. Только тогда она приглашает оставшихся в кабинет, говорить о делах.
В этой комнате всё еще пахнет свежим деревом и лаком: ремонт закончили всего несколько недель назад. Пенси долго ходила вокруг да около: маячила возле мебельных дел мастеров, считала шагами размеры комнаты, чертила на бумаге планы, интересовалась стоимостью работ, щупала породы дерева и каждый раз что-то исправляла в очередном чертеже. Теперь кабинет — истинно ее комната. Каждый предмет обстановки здесь выбран после долгих раздумий и сомнений — мощный письменный стол, удобные кресла и длинные книжные стеллажи вдоль стены. Шторы из гладкой ткани обрамляют все три окна, но в комнате не холодно — в резные панели на стенах вставлены жар-камни. А нежные пейзажи на стене и круглый коврик на полу дополняют созданный уют. Пенси гордо обводит взглядом комнату: да, здесь она действительно чувствует себя хозяйкой.
Четверо старейшин рассаживаются по креслам, оставляя удобный диванчик в углу для помощников. Те пытаются уместиться и одновременно не раздавить разбросанные Кейрой игрушки. Пенси посмеивается, но виду не показывает.
Гости вынужденно ждут, пока хозяйка расположится во главе стола и позволит начать беседу. Они пришли как просители, что само по себе удивительно, и не посмеют пойти против кодекса охотников. Пенси дает себе некоторое время на раздумье, разглядывает пришедших со всем вниманием: обветренные лица, видные морщины, мощные ладони и хитрый расчетливый взгляд. Перед ней сидят четверо совершенно разных мужчин, но она без сомнения сразу ответит, кем являются ее гости — опытными и умелыми охотниками, торговцами и лидерами. Ничем хорошим это не кончится, понимает Пенси, но оттягивать разговор нет больше смысла. Она выдыхает и ровным голосом интересуется:
— Более трех лет обо мне не слышно в Черных лесах, а вы говорите — Удачливая?
— Всё правильно, — улыбается ей самый старший, Дарий Жержич. Пенси видела его не раз на Людоедском перевале, всегда с командой и богатой добычей. — Так повелось с начала союза. Кто мог добиться такого звания, навсегда оставался в отдельном списке. Согласись, нужно иметь особый дар, чтобы находить два года подряд в Черном лесу то, что другим не дано и за жизнь отыскать. Всё верно, ты — Пенси Острая, дочь Тивары Острой, Удачливая со дня получения этого звания и до конца истории союза охотников.
Пенси фыркает. Громкие слова, да и только. Но чего еще можно ожидать от прожженных дельцов. Она и сама бы себя не отпустила на вольные хлеба.
— Во-первых, контракт.
По столу в сторону Пенси перемещается широкий темный конверт. Она осторожно касается пальцами упаковочной бумаги: так и есть, она шершавая и согретая теплом тела.
— Мне открыть сейчас? — уточняет она у старейшин. Говорит с ней только Дарий, остальные пожелали остаться неназванными. Впрочем, Пенси уверена, что знакома со всеми пришедшими: слышала их имена от матери и других охотников, читала о них в новостях, сталкивалась в союзных домах и проходила мимо.
— После нашей беседы это будет уместнее. Если твое решение будет положительным, то подпиши контракт и сообщи в ближайший союзный дом, как можно быстрее. В ином случае — просто брось его в камин.
— Хорошо, — кивает она и жестом предлагает старейшине продолжить рассказ.
— Твоя последняя находка дала некоторым из нас больше возможностей, чем мы когда-либо ожидали иметь. Я не буду спрашивать, как именно и где ты достала жар-камни. Не потому что ты мне соврешь, а потому что мы все уверены: в том месте их больше нет. Зная твою мать и ее воспитание, уверен, ты бы давно принесла вторую партию, если бы это было возможно. Это ведь невозможно?
Охотник сверлит ее пронзительным взглядом — острым, тяжелым, не обещающим ничего хорошего. Но ему далеко до чтения мыслей в исполнении Халиса.
— И что вы хотите от меня услышать? — она отвечает, сложив руки на груди, сжав до боли пальцами плечи. Ей казалось, что выдуманные истории о ее последней охоте давно прижились среди охотников и никто не думает, что они выдуманные. Но старейшины опасны именно тем, что они говорят и мыслят категориями всего союза, а не только личной выгодой. Они могут ждать годы. Старейшиной не становится Удачливый, самый богатый или самый успешный в охоте. Нужно иметь недюжинный ум, расчетливость, связи, лидерские способности и умение читать других людей.
— Правду, — звучит веское слово. — Любую ложь мы четверо способны распознать.
Пенси сжимает губы. В голове проносится паническая мысль, что она восприняла эту встречу слишком несерьезно, не настроила себя на защиту. Даже глава в кодексе о тайне места добычи определенных дивностей, о тайне путей и охотничьих троп — ничто по сравнению с властью старейшин и самого союза. Но в следующее мгновение она точно знает, как ответить:
— Я не собирала жар-камни. Они просто свалились мне в руки, уже уложенные в рюкзак. Откуда они — не знаю, я не видела места их добычи. То место, где я их взяла, напоминает жуткий лабиринт, выбраться практически невозможно…
— Почему ты так считаешь?
— Потому что я видела тела охотников. Растерзанные.
— Кто это был? — подает голос до этого молчавший. Пенси даже не требуется притворяться, удивление натуральное и всепоглощающее:
— Вы думаете, мне стоило ковыряться в останках, когда то, что убило этих несчастных, скорее всего, бродило где-то неподалеку?
— Роб, оставь ее в покое. Окажись я в такой ситуации, то первой моей мыслью была бы — как унести сначала собственные ноги, потом добычу и желательно быстро. Покойным, я уверяю тебя, уже всё равно.
— В тот год пропало много хороших охотников. Из тех мест не вернулся отряд Джефа Жесткого, большой, хорошо вооруженный и экипированный. Семьи до сих пор шлют мне прошения о поиске, а жена Джефа переселилась в те края. Сказала — будет ждать. Если это были они…
— Предлагаешь вернуться туда и проверить? В пещеру, где в куски разорвали отряд?
— Нет, — отводит взгляд неназвавшийся старейшина. По всей видимости, разум возобладал над желанием узнать правду и облегчить чьи-то страдания.
— Прости нам, Удачливая, отвлеченные разговоры. Мой товарищ, как и я, видит, что ты говоришь правду. Может, не договариваешь… Но главного это не меняет: жар-камни, как и видерс, останутся легендарными дивностями. Никто не знает, где их искать.
— Мне известен маршрут к видерсу, — напоминает Пенси старейшине.
— Нам тоже, — к ее удивлению кивает пан Жержич. — Да только нет больше в тех руинах видерса.
— Что произошло? — вырывается у Пенси едва сдержанное возмущение. Была вероятность, что кто-то сможет проследить ее маршрут. Но она не ждала, что это случится так быстро. Пан Лежич уж точно не рассказал бы кому-то еще о видерсе.
— Человеческая глупость, смешанная с великолепными охотничьими навыками, — недовольно морщится старейшина. — Вот поэтому есть Удачливые, те, кто чувствует, как нужно обращаться с дивностями и чтут Черный лес, а есть обычные охотники. Лидер отряда вычислил твой путь. Сам отряд был большой и хорошо экипированный. Да только не это главное, и ты, по всей видимости, знаешь, о чем я. Просто подтвержу твои догадки. Они сглупили. В итоге выжила неполная четверть отряда. Первая часть замерзла в снежных вихрях, вторую часть раздавил взбесившийся видерс. Остатки отряда только и смогли, что притащить мертвое белое полено. Идиоты. Через неделю оно сгнило и рассыпалось в труху…
