Давай поиграем или попробуй меня убить! - Юта Пахомова
— Думаю мой короткий ответ — нет, тебя не устроит? — решила уточнить Эмма.
Мужчина покачал головой показывая, что таки нет. Ответ ему, видите ли, хотелось бы получить более развернутым.
— Встречный вопрос! А точнее два. — сказала Эмма. — С чего ты решил, что я должна что-то объяснять и что такого поменялось, что ты вновь заговорил со мной? Я все еще отверженная если помнишь? — напомнила о таком малом факте девушка.
— Помню и не забывал. — сказал Марк и сел на единственный стул в этой комнате. — Начну со второго твоего вопроса. — уверенно продолжил мужчина. — Не вериться мне, что Мать Природа ошиблась и забыла дать тебе ипостась, а значит ты приобрела что-то другое. Предположу, что это возможность оживать, в чем я убедился лично сегодня утром. — Эмма хотела это опровергнуть, но мужчина не дал ей сказать и слова. — Не стоит придумывать сказку о том, что мне показалось и ты просто спала или это было подстроено. Оставь эти истории для отца. Он на это купиться, не я. — с насмешкой сказал брат.
Эмма молчала. Сказать что-то за или против она не могла. Результат был бы один — Марк только сильней уверился в своей правде. Девушка решила соблюдать тишину и позволять ему делать свои предположения, на которые он точно не получит ответ.
— Обладая таким даром ты спокойно доживешь, — тут он улыбнулся. — до своего двадцати первого года, а значит перестанешь быть отверженной. Я решил ускорить для себя этот процесс и снова считать тебя сестрой. Зачем откладывать это в долгий ящик? Ииии… — невзначай сказал он — … у меня есть свой интерес в том, чтобы ты увидела своими глазами рассвет твоего третьего дня рождения после обряда. И последующие рассветы тоже.
Эмма смотрела на мужчину и не понимала является ли он искренним с ней. Его манера разговаривать подначками и саркастическими репликами с ней, сильно ее выводила из себя. Раньше было хуже, сейчас она немного попривыкла и даже стала улавливать суть разговора и ее истинный смысл. Верить ли Марку сейчас Эмма не знала. Он был другим, и девушка не могла понять нравятся ли ей изменения в нем.
— Что насчет первого вопроса? — напомнила Марку Эмма. — С чего ты решил, что я стану тебе рассказывать хоть что-то?
— Предположу, что аргумента, что я твой брат будет недостаточно? — спародировал он прежнею фразу девушки. — Я так и думал. — сказал он после долгой паузы. — Я могу стать твоим союзником и помощником. Могу рассказать кто сегодня тебя убил. — предложил он.
Информация была заманчива. Учитывая, что о своем убийце Эмма знала только имя, кличку и его привлекательную внешность.
Даже сейчас после всего, что с ней случилось ночью, она помнит, как он прижимал ее к себе. Он пытался ее убить и сделал это, но секунды в его объятьях на долго запечатлелись у нее в сознании. Стокгольмский синдром какой-то!
Слишком долго Эмма была лишена возможности просто обнять кого-то или прикоснуться таким образом к мужчине. Тренировки не считаться. Там она прикасалась к тем, кто был ровесник ее телу, но не духу и разуму. Тренируясь со сверстниками, девушка воспринимала их как детей, не более. Сильных, рослых и местами жестоких детей, которые не познали горькую правду жизни.
Она не подпускала никого близко к себе и даже отец с братом были скупы в плане тактильности и любых видов прикосновений.
Это был жестокий мир, где правила сила. Места нежностям было отведено в малом количестве и часто в кругу семей за закрытыми дверьми. Тех, кто был слаб, не считали равными и достойными, что всячески показывалось во всех стаях. Ярчайшим примером было то, что как только Эмму объявили отверженной с ней прекратили общаться и даже элементарно разговаривать.
Нигде не было сказано, что стая должна вести себя именно так. Они все так же могли общаться и уделять ей время, но они считали себя выше этого. Таким способом они отгораживались от существующей проблемы. Двуликие ставили себя выше на несколько ступень, но в тайне каждый боялся оказаться на месте того, кому была предначертана судьба умереть зная, что он ни в чем не виноват. Просто у Матушки Природы были на него другие планы, которым не суждено было сбыться.
По большей части именно из-за этого Матушка и начала предпринимать свои действия относительно Эммы. Слишком сильно двуликие исказили ею им дарованную истину. Слишком много добавили от себя. Двуликие забыли, что на планете, где главенствует Мать, главными являются не они.
— Спасибо, но пока не надо. — сказала Эмма. — Не думаю, что увижу его вновь. Обычно палачи присылают разных убийц и пока ни разу не повторились.
Двушка поняла, что сболтнула лишнего, как только Марк выпрямился в кресле.
— Сколько их было? — серьезно спросил мужчина.
— Много! Тебе стало легче от этой информации. — саркастично спросила Эмма.
— Нет! — серьезно сказал Марк и Эмма поверила ему. Это был один из немногих раз, когда он сказал что-то без иронии и второго дна в своих фразах. — Ты же знаешь, что меня долго не было… — начал было он и так и не закончил то, что хотел сказать.
Девушка тоже молчала.
Разговор зашел в тупик и оба это понимали.
— Я не буду тебя торопить, но мое предложение все еще в силе. Найди меня если передумаешь! — сказал Марк и поднялся с кресла, а затем направился в сторону выхода. — Ах да! Совсем забыл упомянуть. — брат остановился возле самой двери, пока не открывая ее. — Я не говорил отцу, что ты за ним следила и слушала его разговоры, а что более важно я не сказал ему, что ты была мертва сегодня. Не знаю, доложил ли твой убийца о выполненном задании или нет, но думаю альфа нагрянет скоро.
Что ответить на это Эмма не нашлась.
Марк же открыл дверь и вышел в коридор. Девушка пошла следом, чтобы убедиться, что сможет закрыть дверь без препятствий. Стоило ей только показаться в проеме, как из своей спальни вышел их отец, который прекрасно видел, где только, что был его старший сын.
Эмма же не стала ждать. Она убедилась, что альфа смотрит на нее и помахала рукой показывая, что она все еще жива, а затем плотно закрыла свою дверь изнутри, отрезая себя от всех.
Глава 17. Да начнется игра!
Николай Зверев — Клещ
Мужчине пришлось сильно поспешить, чтобы добраться до своего дома. Обернувшись в ягуара, Николай потратил долгих два часа пути пока не
