Ларисса Йон - Обреченные любить
— Он единственный в своем роде, и ему пришлось бросить ветеринарную практику.
— Он все еще работает время от времени. Есть вероятность, что Эйдолон тоже сможет работать здесь, и садист Юрий не возглавит госпиталь, после того как ты уедешь.
— На это не рассчитывай, — сказал Шейд. — Даже если его психика станет стабильнее настолько, что он сможет работать, то, будучи канцелярской крысой в офисе, быстро исчерпает свой ресурс. — Мужчина после эсгенезиса не контролирует свое стремление к сексу. Увидев любую самку, готовую к спариванию, он тут же сменит обличье и начнет ее добиваться. А если не сможет ее соблазнить, то изнасилует.
— Что за чушь. — Рейт вскочил на ноги. — Мы все проходим через трансформацию, и то, что вы оба постоянно жалуетесь, ничего не изменит. — Он пробежал пальцами по ремням, на которых крепилось оружие, и подтянул пару пряжек, хищно усмехнувшись при этом. — Я не могу ждать. Давай, детка.
Рейт знал, о чем говорит. Шейд не собирался бороться с эсгенезисом, как Эйдолон, но и не жаждал его приближения. Он просто надеялся, что ему повезет с парой. Вот только…
— Проклятия боишься?
Шейд нахмурился.
— Я ненавижу, когда ты так делаешь.
— Не могу ничем помочь. Твои мысли иногда вторгаются в мою голову. — Рейт наконец перестал нагружать себя оружием, добавив, вероятно, около двадцати фунтов к уже имевшемуся обмундированию.
— Будь ты неладен. — Шейд сжал кулаки, чтобы скрыть легкое дрожание, которое обычно сопровождало вторжение в мысли Рейта. Этим даром обладал и Роуг.
— Я серьезно. Кто-то залез в мои мозги.
— Ты мне не лжешь? — Две большие тайны хранились в голове Шейда. Секреты, которые могли уничтожить его младшего брата. Кроме того, Шейд всегда нервничал, когда Рейт отправлялся в поход по просторам его мозга.
— Ну что ты, братец, я тебе никогда не вру. — Рейт поднял с пола рюкзак и перебросил через плечо — Ты все еще встречаешься с той женщиной, Руной?
— В некотором роде да. — Шейд сомневался, что их отношения длиной в месяц получат развитие: она становилась прилипчивой, и он устал сдерживать себя во время секса. Люди — существа хрупкие, так что вряд ли стоит вступать с ними в какие-либо отношения. Они никогда не выживают в брачных ритуалах. А если кто и выживет, их потомки будут полукровками, так что это все равно не имело смысла.
— Я знаю, что она не единственная. Человеческая женщина не сможет удовлетворить твои потребности.
Шейд усмехнулся. Ни одна женщина, не важно из какого мира, не сможет удовлетворить его.
— Через час я закончу работу, а еще через час встречусь с Вантой и Айларкой. А еще с Нэнси, если она появится… — Рейт громко зарычал, Шейд вздохнул. — Давай опустим нотации для вампиров.
— Ты не можешь доверять им.
— Ты вампир, я доверяю тебе.
— Я не настоящий вампир, и ты не должен доверять мне.
— Нет никого другого, кому я доверял бы больше, чем тебе, — тихо произнес Шейд. Он любил и Эйдолона и доверял ему свою жизнь. Но у него и Рейта была сильная ментальная связь. Он знал все, что происходит у того в мозгах, пусть даже там была путаница и свалка. Эйдолон всегда следовал правилам, даже если его собственные чувства подсказывали ему другой путь, Рейт же всегда следовал велению сердца и даже инстинктам — а уж тем более когда они противоречили правилам. Кстати, Эйдолон был намного опаснее, потому что никогда не сворачивал со своего пути, а дорожка его частенько шла вразрез с тропинкой его семьи.
Рейт выругался.
— Не зли меня. Я вооружен и очень опасен. — Он направился к двери. — Окажи себе любезность и забудь Нэнси. Найди себе новую медсестричку, настоящего демона, например Сору. А что она может вытворять со своим хвостом…
— Знаю.
Одарив Шейда ухмылкой-оскалом, Рейт неторопливо покинул кабинет, его ботинки стучали по каменному полу, словно молот по наковальне. Шейд потер челюсть, подумывая над предложением Рейта. Отправиться на поиски Соры не такая уж плохая идея. Снять напряжение. Он не достиг результата в разговоре с Рейтом об Эйдолоне, а время между тем шло, и он волновался все больше и больше.
Он потерял много братьев и не был готов потерять еще двоих.
Глава 7
Эйдолон не мог понять, почему Тайла так легко согласилась, чтобы он проводил ее до дома. Он не чувствовал запаха лжи, но, по правде говоря, его обоняние больше предназначалось для улавливания запахов вожделения, чем каких-либо других.
А запах вожделения легким дуновением проносился мимо его носа как раз в те моменты, когда она ненавидела его. Или когда была под ним.
Собственное желание затмевало разум, когда он время от времени бросал на нее взгляды, пока они ехали в его «БМВ». Он привлекал ее, но эсгенезис сыграл с ним плохую шутку — на правой стороне его лица чувствовалась пульсация, прямо под кожей. Когда превращение закончится, на этом месте появится метка. Эти метки отличали его от всех остальных демонов.
Перемена не заставит себя ждать, и ему остается только надеяться, что экспериментальный уход за пациентом предотвратит худший исход, ну или по крайней мере сделает переход менее опасным и болезненным. А если им хоть чуть-чуть улыбнется удача, они найдут пару, и тогда не о чем будет беспокоиться. Впрочем, вряд ли удастся найти пару, если проводить в госпитале все дни напролет, вместо того чтобы ухаживать за самочками.
Этого-то он как раз делать не пытался. Не многие особи женского пола согласятся провести жизнь с демоном-семинусом, зная, что разбить эти узы сможет только смерть. Многие самки бросали Эйдолона, полагая, что связь с ним грозит пожизненным заключением. Так что выбор у него был невелик.
У него не осталось времени, он надеялся, что принятые меры отложат переход на такое время, за которое он найдет подходящую женщину. Нужно было действовать немедленно. Желательно в тот самый момент, когда он высадит Тайлу.
— Мне интересно, — сказала она, переключив внимание с полицейской машины, которая ехала впереди них, — почему ты убил ту вампиршу. Почему не взял ее в госпиталь?
Ярость вновь охватила его, и понадобилось три долгих глубоких вздоха, чтобы не наброситься на Тайлу.
— Большую часть ее кровеносной системы удалили. Я не мог ее спасти. — Он ударил кулаком по приборной доске, словно почувствовал боль, которая возрастала с каждой потерей.
Она прикусила нижнюю губу, и Эйдолон почувствовал, что ярость отступает под напором совсем других эмоций.
— Я ничего не понимаю. Вампиры уже мертвые. То есть возвращенные из мертвых. Зачем им кровеносная система?
