Любовь нечаянно ворвётся - Галина Ивановна Губайдуллина
26 глава
Владыка здешних нагорий и лесов Джек Дэрквульф скомандовал гостям и подданным волкам начало охоты. Всадники и некоторые в образе волков или монстров устремились в чащу. Эльфы не спешили присоединяться к волкам. Столпились в кучке, переговариваясь. Сайн нашла глазами Мэлора. У того сизые круги под глазами. Долго не спал? О чём-то переживал? И в его глазах грусть. Почему он грустен? Переживает за всё живое в лесу или в его жизни тоже не всё сладко?
Всех отвлекла красивая мурмурация скворцов в небе. Танец чёрных птиц менял фигуры, они казались, то воронкой, то огромнейшей бабочкой, то цветком.
Сайн потянуло в сторону эльфов, она направила к ним лошадь. Ведь давала зароки и обещания самой себе не приближаться к желанному существу, но каждый раз сокращала расстояние между ними, если это не делал Мэлор.
Метаморфа Гасналин восторженно вздохнула, проронив общепринятое определение:
— Чарует невинная природа.
Её муж возразил:
— Какая тут невинная природа? Что за инфантильное сравнение? В природе всё пылает страстью. Без секса не было же жизни.
Их отец закивал, соглашаясь:
— Поддерживаю. Вся живность размножается посредством секса.
Сайн вступила в дискуссию:
— Видимо, так задумал Создатель. А, интересно, кроме глины и своего духа, из чего ещё Бог создал нас, людей?
Мэлор рассуждал:
— Пауки, прилетевшие с других светил, говорили, что наше Солнце живёт и дышит. Значит, его лучи несутся не с одинаковой скоростью, и, периодически, следовательно, перемешиваются с космическим мраком. Выходит, мы, живущие на этой планете, творенья света и тьмы. Поэтому в каждой душе смешаны добро и зло.
Человечка повернула лошадь в одну из сторон. Вновь захотелось убежать от любви куда подальше. Скакун ускакал галопом от эльфов.
Среди алеющего поля красных тюльпанов виднелся один белый. Девушка сравнила себя с ним. Она также отличалась от окружающих её существ: злые волки; одухотворённые, но высокомерные эльфы, завистливая челядь… Лошадь миновала алое поле, вывезла седока к речке. Сайн спешилась.
Оглянулась за стук копыт. Мэлор гнал коня через, казалось, озеро крови, так издали колыхание красных тюльпанов на ветру навевало нехорошие ассоциации.
С затаённой улыбкой в уголках губ ещё один наездник спрыгнул с седла.
С каменистого берега одно дерево свесилось параллельно воде. И молодые люди прошли по стволу к середине. Сели. Прозрачная вода отражала тину и гальку.
В душе девушки нарастало беспокойство, она отвела взгляд от воды и взглянула в зелень глаз представителя эльфийского народа.
Тот признался:
— Я плохо сплю. А если засыпаю, то в каждом сне вижу тебя. Со мной такого ещё не было. Ни одна женщина не «залазила» ко мне в голову.
Красавица залепетала:
— Может, эти сны мучают Вас по причине длительного воздержания от женщин?
— Я много думаю о тебе. О наших разговорах, о твоей любви к природе…О твоей божественной красоте.
— Ваш народ щедр на комплименты и лесть.
— Но это правда!
Птицы многоголосьем сообщили о приближении других всадников.
Парочка поспешила вернуться на спины скакунов.
К реке выехал небольшой конный отряд во главе с Кальвином Дэрквульфом. Младший пасынок альфы держал в руках дикого обыкновенного волчонка, который скулил от страха…и обоссался.
Оборотень Дэрквульф скривился:
— Ты не мужчина, ты — трус.
Выхватил кинжал из голенища сапога.
Сайн душераздирающе закричала:
— Это же маленькое, беззащитное существо!
А Кальвин с неким удовольствием перерезал горло волчонку под крик жены.
Мэлор подхватил на руки падающее тело зверька, пасс руками и волчонок ожил, рана срослась. Эльф выпустил пленённого в лес под истеричное рыдание человечки.
Её муж злился:
— Ты вывела меня, Сайн!
Оборотень из клана красных волков, разглядывая красавицу, вздохнул:
— У тебя очень примечательная, дивная жена, Кальвин.
— Ничего особенного, — буркнул пасынок альфы.
А тот не унимался и пространственно намекал:
— Говорите почаще комплименты собственной жене, иначе их скажет кто-нибудь другой, и она решит, что Вы её не любите.
Мэлор подъехал к Сайн и посокрушался:
— Как тебя угораздило выйти замуж за этого ублюдка?
— Вот такая я «везучая». И меня никто не спрашивал, ведь богатый и знатный жених.
Кальвин окликнул эльфа:
— Сын Священного Леса, а не отбился ли ты от своих? Ваши вон в той стороне травку топчут.
Эльф вынужден был поехать в указанную сторону.
Муж же решил раскрыть жене древнюю тайну. Подъехал вплотную и, глядя ей в глаза, рассказал:
— Знаешь, почему некоторые оборотни превращаются не только в волков, но и в чудовищ, лишь отдалённо похожих на серых хищников? Да потому, что некогда волчица спуталась с демоном. Бойся меня. Моей ревности и проявления злости.
— Право ревновать имеет лишь тот, кто не изменяет.
— А вот и нет. Любой мужик за измену порвёт жену. Ущемлённое самолюбие — это болезненный удар.
Затем пасынок альфы вернулся к своей компании приятелей.
Потешался над знакомым:
— Сосед-лис — полный идиот: не кормит своих охотничьих псов. Говорит, что охотничьи собаки сами в состоянии себя прокормить. Да, они даже мышей ловят. Но их приплод всегда мелок и долго не живёт. Сами они еле ноги таскают от недоедания.
— Нам для охоты псы не нужны. У нас нюх и слух острее, — хохотнул один из друзей.
И охотники напряжённо вслушались в шорохи леса, и, по-видимому, им не мешал ни плеск рыбы в воде, ни щебет птиц. Разом ускакали.
27 глава
Вечером Сайн вошла на кухню. Повара уже были отпущены. В печи догорали дрова, и потому в комнате было сумрачно. Трое слуг-мужчин торопливо доедали похлёбку за столом, их лица высвечивались грубо и угловато. Один из разделочных столов был завален дичью: глухарями, тетеревами, куропатками и рябчиками.
Девушка села напротив огромной печи по типу камина. На её личике играли тени от игры пламени, а в глазах отблёскивал огонь. Обняла себя за плечи руками и потёрла плечи.
Служащие спешно сложили тарелки и ложки в раковину и ретировались с кухни.
Гвалт и хохот охотников доносился из одной из гостиных, мужчины отмечали успешную охоту. Празднование явно затянется на всю ночь.
Меркнет свет за окном, тени от огня всё гуще.
Вдруг красавица почувствовала взгляд в спину. Оглянулась и громко выдохнула. У порога стоит Мэлор.
Эльф же, казалось, рассуждал сам
