Мой парень из Параллельного мира (СИ) - Лаванда Май
Ещё здесь очень много передвижных ларьков и прилавков. Продают всё: книги, мебель, обереги, магические устройства… Например, одна круглолицая женщина с небрежным пучком волос на голове мягко ухватила меня за локоть и начала хвалиться своими магическими лорнетами, украшенными драгоценными камнями.
— Держи, — говорит она, вручая лорнет. — Смотри.
Женщина ставит на прилавок закрытый кувшин, и выжидательно смотрит на меня. Оборачиваюсь на Кира, а он просто стоит рядом и загадочно улыбается. Неуверенно сжимаю рукоятку магического приспособления и подношу к глазам. Я вижу бегающую по дну кувшина мышь. Вижу, как она скребёт лапками, шевелит усами.
— Я вижу кувшин насквозь! — не то спрашиваю, не то восхищаюсь.
— Всего десять монет, девочка, — глаза её загорелись предвкушением продажи.
— Мы ещё походим, и вернёмся к вам, — вмешался Кир.
А после того, как мы отошли от женщины на приличное расстояние, сказал:
— Лорнеты и дешевле найти можно, если тебя такое заинтересовало.
Честно: я бы скупила тут всё, а не только эту штуковину!
Глава 19, в которой много открытий
Ульяна
Находясь под впечатлением после магического лорнета, задумалась о том, как Онджо точно так же, только без дополнительных приспособлений, проникает в наши головы. Он же может слышать буквально всё! Должно быть, мы все для него, как герои крайне увлекательного сериала, который он может смотреть круглыми сутками. Причём, если одна сюжетная линия ему надоест, он сможет переключить своё внимание на другую. Не понимаю, как они все терпят этого азиата. Неужели ни у кого секретов нет? Вон как призрак потешается, подслушивая мысли. Только ни разу не видела, чтобы Кира дразнил, как остальных.
— Я заметила, что Онджо избегает конфликтов с тобой. Чем ты ему так нравишься? — решаю всё же спросить у него самого.
— Не нравлюсь я ему — он меня просто боится, — отвечает мне Кир.
Я невольно хихикнула, вспомнив свою первую встречу с призраком, когда тот назвал Кира едва ли не вселенским злом. Как же это далеко от реальности!
— Что ты ему сделал?
— Да ничего, — пожимает плечами, — просто я знаю его секрет.
Кир самодовольно выпятил грудь, делаясь шире в плечах.
— Откуда ты знаешь секрет древнего призрака? Это как-то связано с твоим увлечением историей?
— Ну…, — захохотал он. — Онджо не какая-то известная личность, чтобы попасть в учебники по истории и чтобы о нём вели беседы в стенах Академии. Просто однажды мне было тринадцать лет и я носился по замку бабушки вместе с Даниэлем, гоняя заколдованный мяч. Он скакал то вверх, то в сторону, а мы пытались его поймать. Поймаем, а мяч снова вырывается.
Я смотрю, заворожённая улыбкой парня, что осветила его лицо, пока он делится своими воспоминаниями. Тем временем Кир продолжает:
— Я оторвался далеко вперёд, когда мяч вот-вот должен был ударить по вазе в одном из залов. Тут-то Онджо и выдал себя. Очкарик чуть ли не в слёзы, пал на колени — сделать-то ничего не может! И воет мне: "Кир! Убери мяч от вазы!". Я тебе клянусь: у него слёзы градом лили! Я бы не поверил, если бы сам не видел. А мне никто и не поверил и вообще забыли ту историю, как забавную сказку. Но я помню и знаю слабость Онджо. Он дорожит этой вазой и очень не хочет чтобы та вдруг разбилась.
— Ваза не разбилась? — я аж дыхание затаила.
— Стоит по-прежнему в том зале целая и невредимая по сей день. Потому очкарик у меня на коротком поводке.
Наш разговор прервала колибри, бросившая конверт Киру в руки. Как и вчерашняя птичка, эта сразу улетела дальше по своим делам.
— "Раз вы всё равно рванули на ярмарку, купи запас стрел", — зачитал Кир вслух.
И он купил. За двадцать пять монет. В этот момент я поняла: монет мне Кир дал не мало. А стрелы, полагаю, для меня…
***
Мороженое я всё-таки ухватила. Охотилась именно за персиковым; вкус сладости напомнил мне о моём любимом йогурте. Стою, уже почти доедаю, пока Кир "застрял" у прилавка с книгами у бородатого дедушки.
Долго скучать не пришлось. Снова меня ловко ухватили за локоть. Я смотрю тут совершенно нормально вот так хватать людей за руку и тащить к своему товару с намерением что-нибудь продать. На этот раз это мужчина, называющий себя великим чародеем. Этот чародей и сам привлекает внимание своей харизматической внешностью: чёрные вьющиеся волосы длиной чуть ниже плеч, чёрный и явно дорогой цилиндр, плащ и перчатки — тоже чёрные.
Передо мной на прилавке зазывно лежит огромное количество ярких сверкающих безделушек. Цепочки с различными подвесками из благородных камней с чародейственным эффектом, броши, диадемы, серьги, кольца и браслеты. Есть украшения и в виде цветов, и в виде птиц, всевозможных незнакомых мне символов — и каждое из них имело своё предназначение. Хочешь стать стройнее? Купи шнурок с заговорённой подвеской в виде ещё не распустившегося бутона пиона. А может ты хочешь волосы длинней? Тогда держи брошь с изображением колоска пшеницы. Но больше всего мое внимание привлекла жемчужная капелька на тонкой цепи. Идеально ровная, сверкающая. В точности такая же, как та, что я видела у Тейлор.
— А это для чего? — спрашиваю чародея.
— О, это, милое дитя, одно из моих самых продаваемых изобретений. По истине — жемчужина моей коллекции. С ней ты сможешь всё! За какое дело бы не взялась, будь уверена — ты сделаешь его идеально без каких-либо усилий. Чары, наложенные на неё сделают тебя просто ходячим успехом. Твоё тело приобретёт идеальные движения, голос идеальный тембр, ум станет остр без какой-либо прокачки навыков. Танцовщица, учёный, спортсменка, модель, президент страны — всё, что хочешь!
Чародей и сам как будто бы под действием чар: он говорит, а я едва ли не в рот ему заглядываю — до того интересная манера речи. Намеренно или нет, но он так растягивает гласные буквы, что ты веришь ему просто на основании магически необычного говора и цепкого взгляда, проникающего в самую душу.
— Но знай, — понизил он голос. — На магические умения претендовать не сможешь. Чародейкой тебя эта жемчужина не сделает, не сделает магом, не обучит ни одной магической схеме. Никаких магический умений она не даёт.
— Я хочу купить её. Сколько нужно монет? — не успеваю подумать прежде чем слышу свой вопрос.
— Пятнадцать, — Чародей сказал это так
