Академия Дивинат, или Принцесса для Темного (СИ) - Вин Милена

29. За рамками всякого приличия. Диана

Вынудив откинуться на спинку кресла, Деймон навис надо мной и снова поцеловал — в этот раз требовательнее, показывая, что не намерен останавливаться. Сквозь бурлящие чувства я ощутила, как его пальцы уверенно нырнули под белье, накрывая собой развилку ног.

Выдохнула ему в губы, встречаясь с потемневшими от возбуждения глазами.

— Какая ты влажная, — шепнул, отчего мое лицо полыхнуло огнем. — И горячая.

Кажется, наше индивидуальное занятие принимает странный оборот…

Но мне это нравится. Так сильно, что я хочу попросить его не медлить, но он опережает меня: надавливает и раздвигает пальцами складки. Внизу живота стягивает с такой силой, что я не сдерживаю стона.

Один этот звук неуловимо изменил выражение его лица. Брови сдвинулись к переносице, на скулах вздулись желваки, и в ту же секунду движения стали чуть напористее.

Я горела от макушки до пят под тяжелым, но в то же время жадным и выражающим какое-то поистине нежное чувство взглядом. Он нагнулся, уперев ладонь в спинку кресла, поцеловал, не прекращая ласкать, без стеснения пачкая пальцы во влаге. Сдвигаясь к щелке между складочек и вновь возвращаясь к набухшей точке. Дразня. Изводя до тихих стонов, которые он ловил с обаятельной улыбкой на красивых губах.

Испытывал. Издевался. И за это я слегка прикусила ему губу, когда он припал с очередным поцелуем. Легкий смех раздался в ответ, накрывая меня волной мурашек. И больше я ничего не смогла сделать…

Ничего. Потому что была обездвижена. Потому что сейчас была в его власти. И осознание этого сладкой дрожью отдалось в груди.

Все чувства обострились, и я вытянулась струной, стоило подушечкам прижаться к узкому входу. Он помедлил, как-то странно посмотрев на меня, с каким-то вопросом, который так и не озвучил. Это смутило на миг, и я хотела что-то сказать, сама не зная что, но весь воздух выбило из легких, когда пальцы медленно вошли.

Мы замерли, оба перестали дышать, обжигая друг друга испытывающими взглядами. И одновременно выдохнули вслед за скользящим движением внутрь. Небывалое наслаждение, смешанное со слабой тянущей болью, иглами пронзило все участки кожи. Я задышала так шумно, что не слышала ничего, кроме собственного дыхания. Выгнулась в спине навстречу его пальцам, жаждая ощутить их еще глубже.

Ласка — медленная, осторожная — сводила с ума. Я двинула бедрами вперед, чем вырвала из груди Деймона рык, и его движения сразу стали настойчивее и сильнее.

Сама не заметила, как прикрыла веки, утопая в сладостном блаженстве. Но я чувствовала, что он смотрит. Наблюдает, отслеживает мельчайшие эмоции — я знала наверняка.

Внезапно остановился, вынуждая застонать от недовольства. Распахнула глаза, встречаясь с его до чертиков довольным взглядом. Гад!

Не успела возмутиться, как он задвигал пальцами, входя глубже, вновь сбивая дыхание.

— Пожалуйста… — срывается шепот, и я до боли закусываю губу, уловив, как он спрятал улыбку.

Он не должен был это услышать. Точно не должен был! Хватает того, что я млею под ним от его обжигающих душу действий.

Но я не контролировала ни слов, ни эмоций, ни стонов. Все это кипело и выставлялось напоказ против моей воли, даря ему возможность наслаждаться моим беззащитным видом. И это так ранило гордость… Сам факт, что я уязвима рядом с ним. Что я с легкостью сдаюсь.

— Дей…

— Попроси снова, Диана, — наклонившись, обжигает дыханием лицо и целует за ушком, создавая некое новое, не испытываемое ранее ощущение. — Скажи это еще раз.

Проклятье! Да гореть тебе в пламени Хаоса!

Закрываю глаза, не вынеся его пытливого взгляда, и он мгновенно останавливается. Чувство неудовлетворенности сносит крышу.

— Всему есть цена, милая, — шепот прямо в ухо. — Посмотри на меня и повтори.

Пару секунд борюсь сама с собой и все-таки не выдерживаю, чувствуя, как на лбу раскалилась испарина. Ловлю его взгляд. Слишком пристальный, слишком откровенный, снедающий…

— Прошу тебя, дай мне закончить…

Пальцы тут же откликаются на мою просьбу. Входят рывком. Ускоряются, сбивая с уст громкий, тягучий стон.

Кровь забурлила со всей силы, перемешиваясь с внутренним огнем. Все вокруг закружилось, запрыгало от яркости ощущений, от вспышки, сбивающей ударной волной всякие рамки приличия. Ступни вытянулись до боли, поджав пальчики, а крик застрял в горле и не вылетел, когда я напряглась всем телом, затаив дыхание.

Задрожала от накрывшей с головой эйфории и моментально обмякла. Силы покинули жутко быстро, потому я несказанно обрадовалась, когда мужчина придержал меня за талию, а после с легкостью оторвал от кресла, беря на руки.

— Ты?.. — шепнула с опаляющим все внутренности смущением и обвила руками его шею.

— Не сегодня, — отвечает с мягкой улыбкой, каким-то образом догадавшись, что я имела в виду.

Не сегодня.

Эти слова лишь больше распаляют волнение, успевшее омыть все внутри.

Не сегодня…

Пусть я умру со стыда, но я уже уповаю на еще одно индивидуальное занятие с ректором.

30. За каждый твой шрам. Диана

Еще никогда, лежа в постели, я не забывала про сон из-за трепетного волнения.

Правда, этот раз отличался от прочих наличием мужского тела, прижимающегося ко мне столь откровенно, что я медленно сгорала изнутри и изнывала от недостатка ласк. Если не смущение, то меня убьет мой же огонь, как никогда раньше извивающийся и расползающийся тонкими нитями под кожей.

Я не могла думать ни о чем, кроме больших, сильных, сжимающих меня рук. Кроме груди, прижатой к моей спине, и касающихся затылка губ.

Ситуацию усугубляло отсутствие света, давая невообразимый простор воображению.

Это просто поразительно! Откуда в нем столько спокойствия? Почему я одна страдаю, вытянувшись стрункой в его объятиях? А он — проклятый медведь — просто сопит.

Сопит, твою нежить!

Несправедливо. Крайне несправедливо.

Я не должна одна испытывать жгучий стыд, гореть и стискивать зубы, пока кое-кто изредка трется носом о мои волосы и издает что-то похожее на утробное урчание. Сейчас он напоминал мне большого кота, удобно устроившегося под боком хозяйки. Шевельнешься — а он рыкнет недовольно. Затихнешь — и он приластится, прижмет ближе, вызывая бурный поток жара, растекающегося от горла до пальчиков ног.

Не придумать пытки мучительнее.

— Ненасытная, — вдруг раздается хриплый шепот, чем вынуждает напряжение сжать меня в тиски. Теплые губы прижались к ушку в легком поцелуе. — Перестань ерзать. Ты испытываешь мое терпение.

Легко ему говорить. Меня, знаете ли, еще никто так не прижимал к себе ночью и не говорил, чтобы я перестала шевелиться!

— Думаешь, это так просто? — отозвалась недовольным и обиженным голосом. — Отпустил бы к краю кровати, тогда, быть может, я смогла бы уснуть…

— Не отпущу, — выдает с рыком, с ясно различимой властной интонацией, и я быстро лишаюсь дыхания.

Наверное, я никогда не привыкну к этой его жадности, которую он без стеснения проявляет по отношению ко мне.

— Утром ждет рутина, поэтому я не хочу лишаться мгновений рядом с тобой. Но… — его голос становится жутко серьезным, — … если ты действительно хочешь, чтобы я отпустил, скажи об этом прямо сейчас.

Да я с легкостью себе палец отрежу, чем скажу нечто подобное.

Мне этого не хотелось больше всего на свете. Напротив, я нестерпимо желала зайти чуть дальше невинных касаний. Немножко дальше.

Хотя нет… Множко…

Нетерпеливо шевельнула бедрами, сильнее прижимаясь ягодицами к его паху. И в ту же секунду с удивлением ощутила, какой он твердый и напряженный.

И о каком спокойствии я говорила? Он же возбужден так же сильно, как и я. Только притворяется искуснее.

— Диана, — грозное рычание, от которого у меня вздрагивает в груди, но которое не пресекает моей вольности. — Еще раз, и я…