Семь ступеней в полной темноте - Павел Георгиевич Чагин
– Да, – улыбнулся кузнец. – Так и бывает. Волнение, дрожь, томление внизу живота…
Она покраснела еще больше. Ее сероватая кожа не смогла этого скрыть. Кузнец с интересом наблюдал за ней. Метаморфозы, происходящие с ее сознанием впервые, были столь забавны и столь опасны… Ей самой не ведомо что будет в следующий момент, и какая мысль или желание возьмут верх в ее голове. Ведь она изначально крепче и сильнее любого человека. Забывать об этом совсем – не стоит…
– Знаешь, – вдруг встрепенулась она. – Я понимаю, что наши тела уже совокуплялись, но от чего-то боюсь.
– Давай отложим. Ничего страшного не случится, – предложил кузнец.
– Нет! – возразила она.
Ее длинные крылья расправившись сделали мощный взмах, и пол ушел из-под его ног. небольшие предметы попадали со своих мест, свечи потухли, а камин – напротив, вспыхнул еще ярче, отозвавшись треском и снопом искр. Крепко прижимая человека к себе, Сольвейг поднялась в воздух и тут же, опустилась на софу. Мягко подмяв кузнеца под себя, она устроилась на его коленях. Так, она могла обнимать его тело своими ногами и чувствовать под собой отвердевшую плоть. Кузнец, поглаживая изгиб ее талии нежно прижался щекой к груди.
– Твое сердце сейчас выпрыгнет наружу, – заметил он вслух.
– Да… я сильно волнуюсь. А ты?
– Да, есть немного.
– Поцелуй меня?
Он подался на встречу ее губам и почувствовал, как они дрожат. Обняв ее крепче, он снова прильнул к ее губам. Сольвейг прикрыла глаза от удовольствия. Нежность, с которой он целовал ее была сравнима… пожалуй ни с чем, из того, что она испытывала раньше. И тепло его было таким… таким приятным....
Она не отпускала его губ от своих. Было не очень удобно, но ее сильные руки с легкостью удерживали его. Сольвейг разомлела и погрузилась глубоко в себя… Бедра ее пришли в движение и медленно качнулись в сторону. Затем вперед… назад и снова в сторону. Ее плоть увлажнилась, и теперь медленно скользила по его плоти, желая принять ее в себя.
– Немного назад… – прошептал он, оторвавшись от ее сладких губ.
С трудом понимая, что он говорит, она окинула лицо кузнеца одурманенным взором и чуть отклонилась. Он тут же почувствовал, как ее подточенные когти, больно впились в его плечи.
– Легче… – прошептал он. – Легче....
Она слепо повиновалась. Его твердая плоть, вдруг утонувшая в ее дрожащем теле, начисто лишила замутненное сознание какой-либо воли. Вот и все… она сдалась окончательно и бесповоротно. Но факт этот не вызывал у нее сомнений или сожаления. Она приняла его. Так же трепетно и глубоко, как принимала сейчас живую плоть свои влажные чресла.
– Почему мне так хорошо? – прошептала она. – Чем я это заслужила?
Он не ответил. Не знал, что ответить. Вместо этого просто погладил ее своими теплыми ладонями. Через какое-то время, отстранившись от нее он мягко улыбнулся и положил ладонь на софу, приглашая Сольвейг лечь рядом с ним. Она сделала это. Устроившись в центре софы, дева вытянулась во весь свой рост, и поджала крылья.
– Так?
– Почти.
Кузнец сел рядом и положил ладонь на живот.
– Расслабься. Закрой глаза и подумай о хорошем. что бы я не сделал, это не причинит тебе вреда.
– Ты волен делать со мной все, что захочешь, – прошептала она. – Это правда.
– Расслабься, – повторил он. – Выкинь все из головы. Дыши ровно, и спокойно…
Его теплая ладонь заскользила по ее животу вверх, а потом вниз. В такт ее дыхания. И правда с каждым вздохом, она чувствовала себя все спокойнее. Тихое потрескивание от огня, и тепло исходящее от очага, убаюкивали ее. Ветер, подвывавший снаружи и теребящий ставни, только усиливал ощущение уюта здесь, внутри дома. Кузнец взял с полки склянку и открыв ее, наполнил воздух приятным, слабым запахом. Кажется, это была лаванда. Да, она вспомнила этот запах! Лавандовое масло… И откуда оно здесь?!
Согрев немного масла в своих руках, кузнец разлил его по ее телу, и тут же растянул по коже ладонью. От самого низа живота и до ее шеи. Продолжая поглаживать ее тело, кузнец сосредоточено втирал его. Особенно было приятно когда его руки огибали ее грудь, слегка сжимая ее пальцами, и тут же соскальзывали вниз, к бедрам, и спускались до самых колен. Потом, кузнец зачем-то сильно сжимал ее икры, слегка разминал и возвращался обратно. Но это тоже было хорошо, хотя и щекотно немного. Наконец, она справилась со своим напряжением… Раскинув руки в стороны, разомлевшая бестия, облегченно вздохнув, позволила крыльям распластаться как им угодно.
– Хорошо … – довольно прошептал кузнец. – Ты молодец. А теперь перевернись на живот.
Без лишних вопросов, Сольвейг исполнила просьбу. Кузнецу это понравилось. Такая покорность…Согрев в ладонях еще немного масла, он устроился на софе, оседлав ее ноги. Душистое масло сразу растеклось от ее ягодиц, по пояснице и спине. Она блаженно постанывала, когда его сильные пальцы проходились по ней сверху вниз. Тщательно разгоняя кровь по ее задубевшим мышцам.
– Боже, почему раньше этого никто не делал?! – подумала Сольвейг. Хотя… рискнул бы кто своей жизнью? Даже свою боевую подругу, которой доверяла почти как себе, она не пустила бы близко к телу. Как жаль, что она не задумывалась о своей жизни раньше… Как жаль…
Руки Арона, с пристрастием изучали ее изгибы, не оставляя ничего без внимания. Постепенно поднимаясь все выше, они добрались до ее плеч. Она чувствовала, как его живот давит на ее ягодицы, в то время как пальцы гладят ее шею, разминая плоть. А еще, как его полу окрепшая твердь изредка пульсируя, упирается в ее упругое тело. Это тоже было приятно и особенно необычно. Кузнец чувствовал, где его плоть, и конечно понимал, что она тоже не может не чувствовать этого. Но ему так не хотелось портить этот момент… Он отвлекал себя разными мыслями. Стараясь не думать об этом, сосредоточил внимание на ее спине. На том месте, где крылья начинают свой взлет, тем более что такого чуда не суждено было видеть раньше. Но разве можно было не думать о ней, когда сильное, крепкое тело вздымается под тобой с каждым вздохом, и томно постанывает по воле твоих пальцев…
Он мерно покачивался взад и вперед, массируя ее мускулистую спину, разгоняя приятную волну снизу-вверх вдоль всего позвоночника. Его руки как раз достигли ее плеч, когда Сольвейг улучила момент и прогнулась ему навстречу. Арон зачем-то закрыл глаза, поняв, что сейчас будет… Ее влажная, скользкая от собственной влаги и массажного масла промежность, преградило путь
