Стихийный мир. Морской эмир - Сильвия Лайм
Как после этого хотеть вернуться? Что после этого я должна была думать об императоре, который, несмотря ни на какие доводы рассудка, не желал покидать мое сознание?..
Тем временем мы выплыли за черту балкона и направились куда-то вверх, все выше и выше, минуя этаж за этажом, пока башня дворца внезапно не закончилась, явив плоскую поверхность крыши, украшенной высоченными столбами-колоннами с тысячей цветов.
Я не могла поверить своим глазам.
Это был не зал, а почти что открытое поле, на котором плавали, кружились в танцах, смеялись и что-то ели сотни гостей. Откуда-то со стороны лилась негромкая медленная музыка, пронизывающая насквозь. Я завертела головой в поисках музыкантов, которые могли бы извлекать звук из инструментов на дне моря, и обнаружила далеко на другом конце «зала» несколько русалов с большими штуковинами типа валторны или сузафона. То, что им удавалось творить с помощью этих инструментов, иначе как магией назвать было нельзя. Из широких горловин труб повсюду разливалась мелодия одного уровня громкости, при этом ее интенсивность не менялась от расстояния. А еще из труб вверх поднимались красивые пузырьки воздуха.
— Ваше приглашение, дивные инфы? — раздалось сбоку.
Оказалось, что возле нас с Латимерией стоит, помахивая пушистым рыбьим хвостом, мужчина с обнаженным торсом и кучей зеленовато-голубых татуировок. Его волосы были убраны в косу-гребень и достигали плеч.
— Вот, пожалуйста. — Кузина дожа поспешила протянуть ему два листа водоросли, свой и мой, о котором я успела забыть.
— О, благодарю, — немного покраснел мужчина, взглянув в лицо Латимерии. — Простите, что не узнал вас сразу, эмирита Латимерия…
— Ничего-ничего, все формальности должны быть соблюдены, я понимаю, — широко улыбнулась девушка, встряхнув своими короткими серебристыми волосами. Те вспорхнули вверх, сделав ее похожей на одуванчик, а потом снова красиво опустились на плечи, словно по волшебству.
О своей шевелюре я предпочитала не думать. Зеркал в Айреморе мне пока не попадалось, и к лучшему. Хотя, признаться, чароводницы из служанок что-то там сотворили со мной, и теперь проклятые пряди не лезли больше ни в глаза, ни в рот.
Латимерия уже схватила меня за руку и потащила дальше. А я только и успела заметить, что с некоторых сторон от башенной крыши виднеются головы каких-то животных, украшенных красновато-серебряными костяными гребнями…
Кто это был, рассмотреть пока не удалось. А моя новая подруга уже начала таскать меня от одного небольшого стола с угощениями до другого. Столы тут были в виде распахнутых ракушек на длинных ножках-постаментах. И вокруг них толпились приглашенные всех мастей. Русалки с шикарными хвостами, в корсетах из драгоценных камней и жемчужин, мужчины с ногами и хвостами, с обнаженными торсами и в жилетках, прилегающих к телу, словно вторая кожа. И все улыбались, завидев меня издали.
Латимерия знакомила меня с каждым, к кому мы подплывали. И уже минут через десять я начала путаться в именах и лицах. Все смешалось, а я сама начинала чувствовать себя все более неловко.
Единственное, что немного спасало, — это дивные водоросли, напоминающие круглые блестящие виноградные ягоды, да какие-то кислые палочки, похожие внешне на черемшу. От них настроение улучшалось, и становилось не так страшно среди всех этих незнакомых людей.
— О, я смотрю, аламорфа пришлась тебе по вкусу, да? — хмыкнула в какой-то момент Латимерия и схватила такую же палочку с ближайшего подноса в руках ловкой русалки-официантки.
— Аламорфа? — переспросила я, доедая очередную палочку и уже не с таким уж большим раздражением обмениваясь кивками с очередными знакомцами, чьих имен в жизни не вспомню.
— Да, это наркотическая водоросль, выведенная для нас чаротвердниками. Не без помощи, конечно, и наших жрецов. А то что бы эти земляные червяки без нас вообще смогли? — хмыкнула она и откусила крупный кусочек палочки. — Вода — абсолютная стихия. Самая сильная и великая.
Щеки девушки порозовели, и мы наконец-то отошли в сторону от основной толпы гостей. Я даже успела понадеяться, что знакомствам пришел конец. Но, уловив направление нашего движения, приуныла. Впрочем, когда до меня дошел смысл сказанного подругой, остальным мыслям в голове места не осталось.
— Это что, наркотик?! — ахнула я, отбрасывая травинку и уже прикидывая, сколько я этой штуки съела.
— Да. Ну, не паникуй, он безвредный, — усмехнулась девушка, поигрывая толстой косой бус на своей груди. — Сколько ни съешь — отравления не случится. Если травы станет слишком много, то ты просто начнешь засыпать. А так — хорошее настроение и расслабленность тебе гарантированы.
Я была крайне недовольна услышанным! Вот только из горла вырвался исключительно смешок:
— Надо же, как предусмотрительно…
— А то! — хмыкнула эмирита. — Это, кстати, была идея Эвирона, мужа моей сестры. — Она махнула рукой перед собой, и оказалось, что мы уже добрались до самого края огромного поля-зала, до белоснежной беседки, где в глубоких мягких креслах среди струящихся тканей и цветов сидел эмир и его приближенные. — Знакомься, дорогая, наша семья.
Я подплыла ближе и замерла, встретившись взглядом с колдовскими искрящимися глазами Тирреса, что смотрел только на меня.
Сердце в груди пропустило удар.
Музыка вокруг пьянила, усиливая нереальное колдовское очарование момента. На краткую долю секунды мне показалось, что вокруг нет никого, кроме нас двоих. Только я и мужчина напротив с длинными, почти живыми волосами, словно сотканными из драгоценных изумрудных нитей. К слову сказать, сегодня эти волосы были сплетены в десятки кос, украшенных широкими каменными кольцами голубых, зелёных и розовых оттенков. А затем уже эти жгуты стягивались в один толстый хвост на затылке, создавая удивительную дикую прическу, отдаленно напоминающую индейскую.
Мне захотелось приблизиться к эмиру и разглядеть украшения. Коснуться нескольких косичек, упавших на широкие плечи… Тиррес сегодня тоже пришел на праздник с обнаженным торсом, и мне, признаться, резко стало на десяток градусов жарче.
— А вот и моя эола, — проговорил эмир тихо и мягко, так, что голос его вдруг начал переливаться, будто ручей. Хотелось слушать его и слушать. Он встал из-за круглого стола, вышел ко мне навстречу и протянул руку. — Я уже заждался.
Его пальцы обхватили мои, и все внутри подскочило к горлу, чтобы уже через мгновение упасть обратно. Рука эмира была горячей, а кожа мягкой, как шелк.
Он потянул меня к собственному креслу, рядом с которым, как я заметила в последний момент, не стояло ни одного свободного стула. И я серьезно испугалась, что сидеть мне придется на коленях у повелителя Айремора.
Однако, пока мы добирались до места, Тиррес ещё успел познакомить меня со всеми присутствующими, несколько отложив момент моего стыда.
— Вот, дорогая, это мои
