Пепел. Наследие 2 - Мери Ли
Перевариваю всё, что сказал Хантер. Часть, что лежит на моих плечах, мне частично ясна. Остальное я узнаю от Мишель. А вот по поводу освобождения Коалиции, это уже ложь.
– Но это не так, – говорю я. – Даже тебе не освободить захваченные города за несколько часов.
– Конечно нет. До полного освобождения пройдут годы, но главное – избавиться от головы, остальное распотрошит сама аристократия Кортрок. Я позволю им это. Частично. А люди в провинциях будут ждать надежды. И мы дадим им её, но исполним не сразу. Это невозможно.
– Понял.
Смотрю на длинный адрес на листке, поднимаюсь с кресла и разворачиваюсь, чтобы уйти, но слова Хантера останавливают меня:
– Майкл? Я надеюсь, мы поняли друг друга.
Все же оборачиваюсь к нему и, встретившись взглядом, говорю:
– Хантер, ты знаешь, как велико моё уважение к тебе, но есть вещи, которые обсуждать с тобой я не намерен. И я говорю об этом в последний раз.
Отворачиваясь, я успеваю заметить кривую ухмылку Хантера, это настолько редкое явление, что способно обескуражить любого. Проявление эмоций, этим он страдает только рядом с Самантой. Оказавшись у самой двери, слышу: "Мы поняли друг друга".
Хантер сказал это так, чтобы я услышал. И мы оба это понимаем. Наши диалоги – это всегда недосказанность. Не в плане работы, а в плане чего-то иного. Семьи. Личного.
Покидаю коттедж и быстро преодолев камеры и патрульных возвращаюсь к Джил и Мишель. Девушки молча стоят друг к другу спиной. Скорее всего у них был какой-то диалог. Вот засада. Слава богу они целы и не поубивали друг друга.
Ловим такси и уезжаем по нужному адресу. Это большой дом на самом отшибе Кортрок. Здесь и далеко нет того буйства красок, что были в центре столицы. Серые улочки, асфальт в выбоинах, людей на улице практически нет.
Машина останавливается, и мы выходим. Не успеваем взойти по трем деревянным ступеням, как дверь открывается, и на меня смотрит дуло двустволки. Отодвигаю Джил себе за спину и слышу хриплый вопрос мужчины:
– Кто такие?
– Мы от Хантера, – отвечаю я.
Двустволка опускается, и на меня смотрит больше старик нежели мужчина в расцвете сил.
– Входите, быстро, – говорит он и отступает в сторону.
Заходим в дом, и нас встречают ещё пятнадцать человек. Три девушки, одна женщина и одиннадцать мужчин разных возрастов. Старик смотрит на Мишель и благоговейно говорит:
– О, Боже! Мистер Хантер не обманул нас, посмотрите, – он оборачивается к остальным и заговорщицким шепотом сообщает. – Это ведь сама Мишель. Живая. И она действительно здесь.
Местная знаменитость выходит вперед и достаточно мило улыбается своим фанатам.
– Я здесь… и скоро мы все освободимся от гнёта Коалиции. Мы уничтожим всё, что мой отец и подобные ему сотворили. Больше не будет рабства и боли. Мы положим этому конец. Раз и навсегда!
Публика начинает аплодировать, и взгляд Мишель становится целеустремленным, а улыбка заразительной. Вся толпа улыбается, смотря на неё, как на божество.
– Нам нужно убежище на два дня, – говорит Мишель, смотря на мужчину, что впустил нас.
– Да, пожалуйста, – говорит старик и уводит нас дальше в дом. Проходя мимо комнат, я подмечаю, что большинство из них завалено оружием. Пистолеты разного калибра, винтовки, автоматы, гранаты, патроны. Как они всё сюда пронесли? По словам Хантера, владение оружием в столице под строгим запретом, за это более состоятельных отправляют в ссылку в мёртвый город, бедных просто казнят. Мужчина уводит нас в подвал, из него мы проходим в потайную дверь и оказываемся в соседнем доме, дойдя до двух смежных комнат, мужчина останавливается.
– Можете остаться здесь. Остальные комнаты заняты. Кстати, меня зовут Бильбо. Если что-то будет нужно, я к вашим услугам. Друзья мистера Хантера – мои друзья.
Он уходит, а мы, оказавшись одни, спокойно выдыхаем. Ночного времени осталось всего пара часов. Мишель располагается в дальней спальне, бросив на Джил брезгливый взгляд.
К чему это?
Даже спрашивать не буду.
Оставшись с Джил наедине, указываю ей на кровать:
– Ложись, ближайшие дни будут насыщенными.
Она молча подходит ко мне и, смотря снизу вверх, спрашивает:
– У нас ведь всё получится?
Очень абстрактный вопрос. Убирая прядь волос ей за ухо, провожу пальцем по щеке и раздумываю над ответом. Если вопрос касался операции в Кортрок, я не уверен, что она пройдет гладко. Если вопрос касается нас, то тут ответ очевиден.
– Всё получится, – говорю я.
Она слегка улыбается, зевает и отправляется в кровать. Я возвращаюсь в дом с кучей оружия, договорившись с Бильбо, забираю три пистолета и возвращаюсь. По звукам из комнаты Мишель понимаю – она не спит. Тихо стучусь и, получив отклик, открываю дверь. Девушка сидит на кровати и бросает на меня убийственный взгляд.
– Ты кинул меня!
Почему женщины всегда начинают свою мысль не сначала?
– Я принес тебе пистолет.
Отдаю оружие, и она спрашивает:
– Ты же не позволишь моему отцу убить меня?
Сердцебиение выдаёт Мишель. Внешне она совершенно спокойна, ни один нерв на лице не вздрагивает. А вот пульс разгоняется. Ей страшно.
– Я постараюсь.
– Это не обещание.
– Я не даю пустых обещаний.
– Боже, как по-мужски. Увиливать от ответа.
– Мишель, от твоего появления на приёме зависит жизнь всех людей из моего города, естественно, я сделаю всё возможное, чтобы это появление произошло.
– Вот именно! – она соскакивает с кровати и, остановившись напротив меня, говорит. – Я нужна только для появления на приёме. А после? После того как я уберу своего отца, что будет со мной? Долго ли ещё будет биться моё сердце? Прекрасно осознаю, для чего я нужна. Меня интересует, что будет потом. Что будет после развала Коалиции?
