Выбор для Пепла - Дарья Вознесенская
Ну и пусть под руководством противного Лайнела.
Всего лишь злого мальчишки, которому никогда не дождаться очереди на престол и который бравирует своими и правда неоднозначными склонностями, чтобы хоть как-то выделяться в этом паноптикуме.
Нет, я никого не оправдывала. И не впала вдруг в слабоумие - пусть и понимала теперь Камиль гораздо лучше и уже предполагала, что ее «лучезарность» не только следствие кровосмесительных связей, но и вполне здоровая и осознанная защита от реальности.
Я просто улыбалась, иронизировала, покатывалась со смеху потому, что понимала - за смехом никогда не будет прятаться насилие. Напротив, он успокаивает, утешает и делает независимым.
Власть не говорит на языке смеха, обман надевает только серьезные и страшные маски, а вот смех… очищает дорогу будущему. И заставляет мое сердце биться сильнее, а кровь - наполняться энергией.
Какой-то головной убор... Что с ней
случилось?
Что, если я понравилась той дари?!
Вот это поворот! Она глядела
Во все глаза и говорила так,
Себя на полуслове обрывая,
Что, видимо, парила в облаках.
Всё сходится: она в меня влюбилась!
В избытке чувств не знает, что
придумать:
Посланца шлёт, чтоб он – противный тип!
Чепец вернул мне, о котором я
Ни сном, ни духом. Лучше бы она
Влюбилась в призрак, горестная дари,
А не в меня. Не дремлют силы зла:
Сменив одежды, соблазняю женщин,
Чьё сердце – плоть свечи: любой смышлёный
малый,
Что хочет, то и лепит из него.
И что? Мой дарелл ведь влюблён в неё!
Я, чудище несчастное, к нему
Неравнодушна; а она по мне
Тоскует по ошибке. Что мне делать?
Мужчиной или женщиною быть?
Шутка была в том, что во время спектакля на приеме я играла девушку, переодетую юношей, в которого влюбилась другая девушка.
Теперь можно было с уверенностью сказать, что я все знаю о гендерной интриге… если бы было кому говорить.
Как и о брачных обрядах, а также способах выскочить замуж среди местной аристократии. Утрировано, конечно - но театр всегда был увеличительным стеклом.
Дари, как я уже убедилась, были далеко не бесправны в это мире. Могли встать у руля, если не было наследников мужского пола, могли отправиться на войну, проникнуть в дом под видом слуги-посланника, чтобы быть ближе к предмету своего воздыхания. Могли даже сделать предложение мужчине - в случае, если были выше по положению.
Или же проявить интерес, отправив свой чепец или накидку на волосы. Головные уборы здесь имели большую символическую ценность - каждый орнамент, высота, структура что-то да значили. Они первыми бросались в глаза и показывали не только статус, но и принадлежность к определенным семьям, даже настроение владельца, степень богатства и профессию.
Они же использовались вместо обручальных колец или браслетов во время свадебных церемоний.
Вот и сейчас я, по сценарию сохранив инкогнито, помогала тем, кого хотела разлучить. В конце последней сцены превратилась в «свидетеля и дародателя» - местную работницу ЗАГСа - и водрузила довольно суровые на вид венцы на головы жениха - одного из кузенов - и невесты - Камиль.
- Ах, Нико, у нас все получилось! - младшая Канилосс снова сияла, и я поддалась её настрою. Правда сдержанно отодвинулась, когда она попыталась потискать меня на глазах у все еще посматривающих гостей. К сожалению, занавеса и кулис предусмотрено здесь не было, и мы стояли едва ли не посредине зала, ослепительного в своем убранстве, и были на виду. Естественно, я оказалась любопытна лишь в качестве складно говорящей марионетки - но и это внимание для меня было пределом.
Хорошо, что и эта история... закончилась.
Присутствующие, наконец, отвлеклись. Камиль куда-то ушла в сопровождении наставницы, я же направилась подальше, в угол - указания покинуть залу пока не было. И позволила себе выдохнуть и чуть оглядеться, конечно, не заметно, чтобы никто не подумал, что я дерзко смотрю на них.
Бальный зал на верхнем этаже башни оказался невероятен. И сильно отличался от помещений ниже - я вообще заметила, что, чем ниже располагалась комната, тем более темные цвета использовались в ее убранстве и тем меньше там было просветов. Вопрос безопасности? Уверенности в этом не было…
А это пространство будто было создано совершенно другими мастерами. Летящее, с огромными панорамными окнами и балконами, с золотыми листами и украшениями, покрывавшими каждый сантиметр стен.
Мираж.
Как и люди в богатейших нарядах и необычных шляпах, на которые я старалась не пялиться, но уж очень хотелось… Замерить, например, огромный конус на голове у одной престарелой дари, что едва не доставал до люстры. Опасный трюк, с учетом того, что люстра представляла собой массивную конструкцию с сотней свечей…
Или взвесить ажурную сетку из металла, спускающуюся едва ли не до талии… Лицо надевшей ее дари было пунцовым от усилия удержать эту тяжесть, но восхищенные взгляды окружающих являлись, пожалуй, достаточной для нее наградой.
- Для тебя все это в диковинку, да, Нико?
Я не могла не вздрогнуть.
Ну как он опять оказался так близко и так неожиданно? И ведь сзади и были только что тяжелые парчовые портьеры, он что, за ними прячется?
Попыталась развернуться, чтобы поприветствовать дара Квинта как должно, но меня остановили резким:
- Не стоит… Смотри прямо!
Вздохнула и перестала дергаться. Если дару угодно играть в шпионов - будем играть.
- Ты не ответил на вопрос, - раздалось вкрадчивое.
- Я первый раз на таком приеме… Конечно, удивлен…
- А может и шокирован?
- Пока нечем…
- Не замечаешь ничего необычного?
Я нахмурилась. И буркнула:
- Для меня все необычное…
- Но если что заметишь - скажешь.
- Вы что… меня вербуете? - едва не поперхнулась. И тут же почувствовала, как колыхнулась сзади занавесь и ко мне придвинулись, прогудев над головой.
- Вер-бу-ю… Какое необычное слово, Нико...
Сглотнула. И тихонько сказала:
- В шапито… так говорят про найм и… натаскивание соучастников и помощников.
- В шапито значит…
- Д-да… - я постаралась перевести тему. - Но вы же… не имеете в виду смотреть за моими хозяевами? Это… - я совсем растерялась.
- Предательство? - живо поинтересовался. - А ты не готов предать?
- Н-нет.
- А если тебе много заплатят?
- Жизнь дороже! - вот что за проверки!
- Пра-авильный Нико… Только странно, что не понимает, что я - решатель.
