Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона - Анна Лерой
Уксус я смешала в плошке с водой, тряпица в кабинете тоже обнаружилась, и под звуки хлюпанья чаем и мычания со стороны маршала — лимончик явно свернул ему губы в трубочку — принялась растирать смесью сначала ноги, а потом и вовсе потребовала обнажения. Пациент храбрился, но был уже деморализованный, вяло угрожал трибуналом, но температура его косила сильнее. На ноги — носки, их я удачно конфисковала в соседней комнате — там стопочкой лежало серое казенное белье — носки, трусы-шорты и усредненные штаны-майки. Размера тоже усредненного — кому гольфы, а кому — чуть ли не укороченные носки а-ля следки. Мокрую простынь обернула вокруг маршала и готовую гусеничку повалила на кровать, сверху несколько простыней и три одеяла. Под голову подушку, на лоб компресс, в рот лимончик, плошку с чесноком переместила ближе, чтобы воняло.
— Мне даже не хочется никуда уходить, такое успокаивающее зрелище, — вздохнула я, глядя на торчащий наружу нос и злые глаза. Но сказать мне ничего маршал не мог, ибо лимончик — это в некоторых случаях оружие, бьющее на поражение. Например, когда лимонный сок летит прямо в глаз. — Вы расслабляйтесь, грейтесь, потейте… В общем, наслаждайтесь жизнью. А я пойду.
— Гр-р-р, — попытался выразить все, что обо мне думал, маршал.
Но я смотрела на него как на непонимающего ребенка. Это он еще легко отделался. Ни банок на спину, ни адски горячих горчичников, даже над отваром картошки дышать не надо. Хотя еще не вечер, мало ли, вдруг маршалу захочется в моем присутствии кашлянуть.
Покидала я своего командира, высоко задрав нос. Черт знает, насколько все это эффективно с точки зрения доказательной медицины, но организм, кажется, должен излечиться, просто чтобы не проходить повторно никаких народных процедур. Да и как способ показать врагу, кто на данном поле боя хозяин, подобные истязания подходили как нельзя лучше. Лишь бы до маршала не дошло, что где-то его облапошили, раньше, чем ему полегчает. Прикинув, сколько у меня еще всего в запасе, я прошла мимо спящей четверки и доктора заодно. Спящей… ну, минут через пять я была вынуждена дать зарок, что с выводами я больше торопиться не буду. Никогда. Постараюсь.
Я вышла в коридор, закрыла дверь и тут услышала, как что-то словно упало на пол, а отвалилось будто бы от меня. Было не то чтобы темно, но смурненько, и сперва я себя ощупала — мое, не мое, но в этом новом мире и новом теле я была всего второй день, так что определить, конечно, ничего не смогла. Жаль. Пришлось опуститься на четвереньки, прикинуть, куда «это» могло отпрыгать, и «это» тщательно поискать.
Обнаружила я быстро и подумала, что надо было просто забить на «это» болт. Я забыла привинтить какую-то крышечку — ага, от уксуса — обратно на бутылек, да еще она и запала в какую-то складку, а теперь вот вывалилась. Ну к черту, раздраженно подумала я и пнула крышечку с непонятной досады ногой, а потом устыдилась и принялась искать. Некрасиво, чисто, как говорится, не там, где метут…
И бросить ведь некуда, хоть в карман суй. Я выпрямилась и так и сделала — и аж подпрыгнула от дикого ржача. Что?
Черт! Я вроде бы дверь и закрыла, но она поехала обратно, так что я повернулась ее захлопнуть. Плюс был один — щель узковата, чтобы кто-то увидел, как я в коридоре на карачках ползаю. И тут я услышала:
— …не сделает. А она-то прекрасно понимает, вот и плюет на его закидоны.
— Факт, — подтвердил второй голос. Ага, это пациенты не спят. Интересно, интересно… — Как считаешь, Лорс, она папеньке уже написала, что он ее задвинул как нефиг делать? Или подождет, чтобы письмо подлиннее и поубедительнее вышло?
Кто-то заерзал на кровати. Потом все перекрыл кашель.
— …не глупа. Сам подумай. Она же кадровый офицер. Приехала в такое место. Это для нас оно — дыра, а для них — самое то для начала карьеры. — Кто-то встряхнул одеяло. — Вон ребята говорили, как она лихо взялась. Потом предъявит все кому надо, и ей по результатам и капитанские погоны, и место отличное, а маршал что? Так и будет тут куковать после того, что он выкинул.
Ой, еще интереснее. Только бы меня сейчас никто не засек. Я вся превратилась в слух, хотя стоять было, мягко говоря, не особо комфортно.
Что он там выкинул? Но парни не спешили меня просвещать, им, наверное, это уже оскомину набило.
— Да все равно, — со вздохом вмешался кто-то третий. — У нее же выхода нет, нравится ей хозчасть или нет… Может, она и понимала это с самого начала, а может, и рассчитывала, что будет так. Ну точно, согласен, она же ни разу не дура. Не могла она не догадываться, что маршал дочку бывшего своего командира сразу сунет подальше от морлоков, поближе к кухне, и чтобы не лезла никуда. Кому охота потом объяснять, что она геройски погибла?
Эм… Никому?
Парни тут же переключились на обсуждение сегодняшнего нападения, а я все-таки не стала до конца закрывать дверь, чтобы не привлекать внимания, отлипла и грустно поползла к себе. Да елки зеленые, Аннет-настоящая, наверное, думала! Да точно думала, может, и отец ее думал, но судя по словам бойцов — хотя что они знают? — все-таки нет. Раз все считают, что я напишу отцу жалобу… Может, у меня есть пара старших братьев и сестер, которые были на службе в самой заварушке, и в семье Аннет так принято — за спины личного состава не прятаться? Вариант, кстати, да. А вот Аннет должна бы предположить, что маршал не захочет связываться, особенно после того, что он выкинул. Что? Что он выкинул-то? Парадные папины сапоги спьяну в реку, что ли?
Сплошные, сплошные загадки. Я проползла мимо рядов коек, народ спал как убитый, толкнула дверь в комнату, стянула куртку — чем так пахнет?..
О, пропасть! Что за вонь?! Но что-то я так устала, еще ведь и недоспала толком, что мне было даже плевать на ароматы кошачьего туалета. Плевать-то плевать, но я поискала, где оно, но не нашла. Еще поискала — опять не нашла. Понадеялась, что не в кровати, повесила на гвоздик куртку, сбросила сапоги и рухнула на кровать,
