Война Ириса и Розы. Расплата за преданность - Каролина Рина
– Пожалуй, я ничего не буду пить. – ответила Ижени, покрываясь мурашками.
– Это разумная мысль. – усмехнулся принц.
Они стояли и смотрели, как легко и плавно двигаются танцующие пары. Время от времени к ним подходили знакомые принца, кланялись ему, что-то рассказывали и бросали любопытные взгляды в сторону графини де Баккард. Они учтиво приветствовали ее, но от всех этих речей ее начинало тошнить, как от чего-то липкого и скользкого.
– Деревенская выскочка… – этот шепот мерещился ей со всех сторон. Или говорившие и впрямь были столь неосторожны.
– Приехала из своей глуши и не знает ни одного правила приличия.
– Наверняка, она ничего не видела в своей жизни кроме пастухов, пасущих овец и коз.
Про овец звучало очень обидно. Отчего то все думают, что единственное занятие крестьян в Северной провинции – это пасти коз и овец в горах. Словно там не пашут, ни сеют, не выращивают овощи, фрукты и ягоды. Чуть что, сразу козы и овцы… Она и в глаза их не видела, никогда не была в горах и сидела все время дома в замке Фоссе. Ее грустные мысли мешали ей наслаждаться музыкой, и она не заметила, как заиграли очередной модный танец. Принц Карлос это заметил и произнес с видом знатока:
– Думаю, теперь Вы захотите танцевать. И мне полагается пригласить Вас.
Ижени благодарно улыбнулась.
– Не думаю, что я буду столь жестока к Вам, Ваше Высочество. Вы и без того оказались на этом балу по моей вине. За это я Вам бесконечно признательна. Моей самой большой мечтой было увидеть настоящий салют и сегодня Вы подарили мне эту радость. В танцах же нет ничего особенного.
– Говорят, скромность украшает.
– Право же, это так.
Принц подозрительно сузил взгляд, присматриваясь к ней.
– Но притворство не красит. Нет такой женщины, которая не пожелала бы танцевать на открытии зимнего сезона. Если конечно, кавалер ей не неприятен. Поэтому мне придется сделать Вам еще один подарок сегодня.
Ижени совсем помрачнела.
– Вы бесконечно добры. Однако… Я в самом деле не хочу танцевать.
– Отчего же?
– Все и без того таращатся на меня, точно я нарушила какой-то неписанный закон. – призналась она. – Если сегодня, мы станем еще и танцевать, боюсь придворные не оставят меня в покое. Мне не хочется привлекать к себе так много внимания за один вечер.
– Понимаю Вас… – задумчиво протянула принц. Ему понадобилось еще несколько мгновений, чтобы сообразить, как поступить. – Что ж, если Вам надоело всеобщее внимание, я знаю, как можно его избежать.
Ижени с интересом смотрела на собеседника.
– Мы можем уйти отсюда и отправиться на прогулку. Погода сегодня теплая и в парке гуляет лишь малая часть гостей. Таких же скромных, как Вы. Полагаю, прогулка придется Вам по душе.
На такой план действий графиня де Баккард без колебания согласилась. Они вышли из зала и поспешили на улицу. Авелин отдала госпоже теплые вещи, и сама тоже куда-то исчезла. А Ижени наслаждалась прогулкой. Погода была не слишком прохладной, ночь светлой с ясным звездным небом. Изредка рядом с ними проходили другие пары. И свежий ночной воздух заставлял Ижени чувствовать себя снова живой и свободной от липких придворных интриг и условностей. Хотя она все еще не забывала о своей миссии и продолжала поддерживать приятный разговор с собеседником. Лишь иногда желание быть искренней брало верх и делало ее более болтливой, чем ей бы хотелось. Она еще не привыкла держать все свои мысли и чувства при себе и готова была делиться ими с каждым, кто готов слушать.
– Нет у нас на Севере такого количества гор, как все говорят. И балы, и приемы у нас тоже бывали. Все говорят, будто если ты из провинции, значит не знаешь ничего. Может, это действительно так. Но я же стараюсь, как могу. Кто виноват, что здесь все так сложно? Ты просто хочешь приятно провести время, а вокруг все шепчутся как змеи. В лицо говорят одно, а за спиной совсем другое. Они верно думают, что я глухая и не слышу.
– О чем это Вы? – полюбопытствовал принц.
– Как сегодня шептались в зале. Они говорили обо мне, это очевидно.
– Я не понял ни слова.
– Они говорили по-визардийски. Быть может, Вы не расслышали.
– Даже если бы и расслышал, я мало понимаю на других языках кроме родного. Учителям приходилось сильно постараться, чтобы заставить меня усидеть за партой.
– Вы не говорите по-визардийски?
– Почти нет.
Ижени была удивлена, но не показала этого, чтобы не задеть гордость принца.
– Тогда тем более ясно, почему они это делали. Боялись оскорбить Вас, в открытую осуждая Вашу спутницу на балу.
– Да, это верно. Считаете, я должен им отомстить?
– Я не смею указывать Вам в таких вопросах, Ваше Высочество. Разве что могу заметить, что вряд ли Вас должно задевать сказанное о даме, с которой Вы знакомы всего несколько часов. Полагаю, господа это тоже понимают. А говорили они на другом языке для дополнительной подстраховки. Ведь осторожность никогда не помешает. Их не в чем упрекнуть, у каждого свое мнение. Пока оно в открытую не перечит мнению короля.
Принц усмехнулся на это заявление.
– Интересно Вы рассуждаете для своего возраста. А я думал Вы совсем глупенькая.
– Довольно обидно звучит… – Ижени стала выглядеть еще более серьезной, чем вызывала у собеседника еще большее желание рассмеяться. – Между прочим, я всегда хорошо училась.
– Это немного разные вещи.
– Не знаю. Разве глупые люди получают хорошие оценки?
– Вы учились в школе?
– Нет, у меня была гувернантка. Когда же это было… Дайте подумать… Целую вечность назад. Уже год прошел, как я закончила учебу.
– Надо же… целый год.
Принц сдерживал смешок за кашлем.
– Да. Больше никаких уроков и заданий. – невозмутимо продолжала Ижени. – Как только это закончилась, я сразу начала выходить в свет. Меня возили ко всем соседям на обеды, балы, свадьбы и даже похороны. По началу, это выглядело забавным, как мама крутилась вокруг меня вместе с прислугой, подбирая ленточку или шарфик к моему платью. Она прежде никогда не обращала на меня столько внимания и не тратила времени на мой гардероб. Меня всегда одевала камеристка. Я веселилась по началу. И знакомилась со всеми, с кем было велено. Но потом мне надоело. Мама сказала, это не закончится, пока они с отцом не найдут мне подходящего жениха. Но
