Поиск (СИ) - Блейк Анна

— Она чудесна! — прошептал он, теребя Эрфиана за рукав плаща. — Я еще никогда не встречал таких красивых женщин… у нее серебряные волосы и синие глаза, она прекрасна как первые звезды! Это подарок богов, разве мог я мечтать о большем?.. Я наконец-то нашел ту, единственную…

— Но ты только что увидел ее и даже не знаешь.

— Неправда! То есть… правда, но я чувствую, что знаю ее давно. Так, словно кто-то много веков назад предназначил нас друг другу, понимаешь?

Эрфиан с сомнением покачал головой. Текле в очередной раз потрепал его за рукав.

— Как вы познакомились? — спросил он.

— Охотники за вампирами издевались над ней и исполосовали все ее тело кинжалами из храмового серебра, а я ее вылечил.

Текле горестно покачал головой, но не ответил.

— Если она умудрилась во второй раз потеряться, то может снова попасться в их лапы. При случае намекни ей, что я двигаюсь не так быстро, как вампир, и вряд ли подоспею вовремя.

— А она может тебя позвать?

— Может. Я давал ей своей крови.

Текле ахнул.

— Зачем?

— Она была голодна.

— Она тебя кусала? Тебе понравилось?

— А ты сам как думаешь? — начал злиться Эрфиан. — Ничего приятного в том, что кто-то тебя кусает, нет.

— Но Нави тебя кусала, и тебе нравилось.

Эрфиан оттолкнул его.

— Это другое. Прекрати, Текле. Ты всерьез вознамерился пойти с вампиршей? Она молода, боги знают, что у нее в голове. Может, завтра она тебя бросит в лесу, и ты будешь голодать. Или ты решил, что она завтра тебя обратит?

— Когда-нибудь обратит. Не упрямься, Эрфиан. Ты меня не отговоришь.

— Я не отговариваю тебя. Просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я помню, как ты этого хотел. Надеюсь, вам будет хорошо вместе.

— Я сделаю все для того, чтобы так оно и было, вот увидишь! — Текле подошел к Эрфиану и легко встряхнул его за плечи. Ростом юноша не вышел, но силы ему было не занимать. — Ты ведь не думаешь, что я бросаю тебя?

Эрфиан осторожно высвободился и поправил плащ.

— Нет. Но, думаю, для меня настало время двигаться дальше.

— Дальше? — не понял Текле.

— Я продолжу путешествовать. Но для начала вернусь домой. Хотя бы ненадолго. Я скучаю по сестрам, по матери и по отцу.

И сгораю от любопытства, думая о том, на что же во время того далекого разговора намекала Жрица Царсина, хотел добавить Эрфиан, но передумал.

— Ты оставишь Безликих?.. — удивился юноша. — Навсегда?

— Не знаю. Но я чувствую… Что-то внутри зовет меня в путь.

Сцена прощания смущала Текле — он опустил глаза. Эрфиан думал о том, что за несколько лет совместных путешествий он привязался к юноше. Кто бы мог подумать, что он подружится с человеком?..

— Спасибо тебе за все, — наконец заговорил Текле. — Кто знает, может, мы еще встретимся.

— Может быть. Мир не такой большой, каким кажется.

— Передай Табалу, что я буду скучать. Скажи, что я не убежал, а нашел то, что давно искал.

— Передам.

— Пусть боги хранят тебя, куда бы ты ни повернул.

Такур

— Так, значит, ты уходишь.

Табал очищал апельсин и смотрел на сидевшего напротив него Эрфиана. Золотоволосая вампирша — ее звали Гликата, и любовницей Безликого она не была, только лишь играла роль его подруги во время застолий и время от времени развлекала всех пением, игрой на музыкальных инструментах и беседами — устроилась на шелковой подушке в одном из углов комнаты и украшала пол мозаикой.

— Похоже, ты не удивлен.

— Я знал, что ты уйдешь. Что сказали остальные?

— Давид и Весна были опечалены.

— А Меира?

Эрфиан опустил глаза. Объяснения с эльфийкой он боялся больше всего, но, как выяснилось, безосновательно. Меира не плакала и не проклинала его, а просто прижалась, положила голову на плечо и поблагодарила за все — и за ночи, которые они провели вместе, и за совместные путешествия, и за разговоры, которые они вели, нежась в пахнущей ванилью и розовым маслом воде. Эльфийка ни словом, ни взглядом не намекнула на то, что ждет следующей встречи. Эрфиан был ей за это благодарен.

— Мы расстались по-доброму.

— Хорошо. — Табал сцепил пальцы. — Чем ты намерен заниматься теперь?

— Я хочу вернуться в свою деревню.

— Если выйдешь на закате, успеешь вовремя и не пропустишь важное событие.

— Какое? — поднял бровь Эрфиан.

Безликий загадочно улыбнулся.

— Увидишь. Ты скучаешь по матери?

— Очень.

— Я имею в виду Царсину Воительницу.

— Воительница? Не припомню, чтобы у нее было прозвище.

Табал взял со стоявшего на полу блюда горсть орехов.

— Вести о ее славных победах достигли и наших ушей. Вампирам, на свою голову поселившимся в окрестностях деревни янтарных Жрецов, приходится несладко. Теперь они не смогут бесчинствовать безнаказанно. Ты скучаешь по ней?

— Наверное… да.

— Она успела обдумать свое предложение.

— А ты знаешь, что она хочет мне предложить?

Безликий ответил очередной улыбкой — на этот раз, хитрой.

— Догадываюсь.

Гликата закончила выкладывать мозаику, полюбовалась своим творением и перебралась ближе к окну, устроившись на почтительном расстоянии от пятна света. Эрфиан смотрел на разложенные на блюде фрукты и думал о Луне и Текле. Как они там? Хватает ли им еды, не мерзнут ли они? Может быть, поселились в каком-нибудь городе? Нашла ли Луна свою создательницу? Что-то подсказывало ему, что нет, и он решил, что отправится на поиски второй вампирши с серебряными волосами. Но уже после того, как навестит деревню.

— Следопыты, — заговорил Безликий. — Так они себя называют.

— Следопыты? — переспросил Эрфиан.

— Люди с печатью, которые поклоняются богу Воину и сжигают обращенных под солнцем, принося ему жертвы. Нави называет их Следопытами. Но раньше их называли Безликими. Она могла взять от меня лучшее, но предпочла это. Разве мы убийцы, Эрфиан?

— В том числе.

— Разве ты убиваешь потому, что так тебе велит бог?

— Нет, но мы тоже убиваем за деньги. Пусть и не охотимся на темных существ.

Табал закивал и откинулся на подушки.

— Я хотел дать ей что-то, — сказал он. — Она нуждалась в чем-то, что внесло бы в ее жизнь немного смысла, помогло обрести почву под ногами. Но желание отомстить делает ее слепой. Она видит только то, что хочет. Собрать людей с печатью, обучить их и внушить, что они служат чему-то большему, могущественному существу, способному в мгновение ока убить целую стаю вампиров. Она воспитывает в них ненависть. А они идут за ней, потому что всю жизнь боялись собственной тени.

— Так это ты вдохновил ее на то, чтобы создать культ?

Безликий снова кивнул.

— Отчасти это моя вина. Но я не имею такой власти над другими, которой обладают обращенные существа. Стоит ей взмахнуть рукой — и они пойдут ради нее и на смерть, и на убийство. Она внушает им веру. Но вера, которую кто-то внушает — это слабость. И бог, созданный такой верой, тоже слаб.

— Какие же боги сильны, если так?

— Знаешь ли ты какого-нибудь Следопыта, который не чтит бога Воина?

Эрфиан кивнул, вспомнив целительницу Амрис.

— Что же это за бог, если он оставляет тебе выбор — верить или не верить? Если он всевластен, зачем ему каждый раз выдумывать новые способы для того, чтобы привязывать к себе других? Нет, Эрфиан. Когда ты слышишь голос истинного бога, ты даже не думаешь о том, что можешь не подчиниться. Ты следуешь этому голосу потому, что не получается иначе. — Табал наклонился вперед и прикоснулся указательным пальцем ко лбу Эрфиана. — Бог — это голос твоего сердца. Твое предназначение. Не существует других богов. Ни снаружи, ни внутри.

— Но как же тогда первые боги, которых чтят Жрецы?

— Жрецы знают о местах силы. Там они ближе к богам — так они говорят, подразумевая, что на этих полянах они лучше слышат голос своего предназначения. А сказки про богов — это ложь для виноделов и пастухов. Янтарные сны видят не все мужчины, зато видят некоторые женщины. Разве это не знак?