Телохранитель его величества - Екатерина Евтеева
Король молча смотрел на Виллет, не находя нужного ответа на ее вопрос. Дэниэл понимал, что девушка-феникс как никто другой заслуживает знать правду, но было слишком рано говорить ей об этом… Еще столько всего не готово. К тому же разговор о пророчестве должен был проходить совсем не так и не здесь. Он просто не знал, как рассказать ей правду и не напугать. Не успел все как следует обдумать, ведь раньше Виллет абсолютно не интересовалась его целью пребывания в храме.
– Прости, – пытаясь улыбнуться, проговорил правитель Эларии, хотя в голубизне его глаз плескалась боль. – Но сейчас я не могу открыть тебе этой тайны, – он заметил, как его собеседница напряглась, ожидая продолжения следующих слов. – Я обязательно расскажу тебе обо всем, но позже, когда ты будешь готова к этому. Следующая поездка в храм…
– Значит, это правда… – потрясенно прошептала Виллет. – Выходит, вы действительно прячете там нечто ужасное и не доверяете мне настолько, чтобы рассказать об этом. Я всегда была преданна вам, а вы отвернулись от меня.
Король вздрогнул от последних слов, будто его ударили. Тихие слова причиняли ему невыносимые страдания, но Виллет не замечала этого. Сейчас в ее голове роились сотни мыслей и десятки предположений. Она все еще пыталась оправдать мужчину, что подарил ей шанс на достойную жизнь, но уже сама не верила тем доводам, что рождались в ее сознании.
– Виллет, – король тяжело поднялся на ноги и обошел стол. – Ты же всегда верила мне! – он протянул руку, помогая ей встать, а затем крепко сжал ее плечи. – Я прошу тебя лишь подождать, – правитель Эларии поймал ее усталый взгляд. – Ты же знаешь, что я люблю тебя как дочь… и испытываю сейчас огромную душевную боль от того, что мои слова так ранят тебя.
– Не нужно… – прошептала Виллет, чувствуя, как глаза начинает предательски жечь. – Я все понимаю ваше величество, вы не обязаны мне что-либо объяснять, – она отступила на шаг назад и руки короля безвольно опустились. – Впредь я не побеспокою вас своими вопросами.
Дэниэл Этелион III хотел сказать что-то еще, но на лице Виллет Дамгор уже застыла маска отстраненного равнодушия. Присев в реверансе, девушка-феникс поспешно забрала свою шпагу из тайника за креслом и молча вышла из кабинета, оставляя правителя Эларии со своими тайнами наедине.
– Дьявол! – спустя несколько минут прошипел король, ударив кулаком по твердой поверхности стены.
Сейчас он уже жалел, что не смог найти в себе смелости и признаться Виллет для чего на самом деле она была нужна ему. Нет, не ему! От Виллет зависело будущие многих людей, очень многих. Правитель Эларии быстрым шагом вышел в тускло освещенный коридор, надеясь догнать ту, что вот уже семь лет преданно служила ему, безоглядно защищая его жизнь. Но стража, что стояла у парадных дверей доложила о том, что леди Дамгор вместе с лекарем Атэем уже десять минут как покинули территорию дворца.
– Значит, они не могли далеко уйти, – озвучил свою мысль Этелион III, спускаясь вниз по широким ступеням.
– Простите, ваше величество, – окликнул его один из гвардейцев. – Но они уехали в экипаже целителя.
– Спасибо, – произнес король, медленно разворачиваясь обратно. – Как только леди Дамгор появится во дворце, сразу же передайте ей, что я жду ее, – после этих слов он быстрым шагом направился в свои покои.
Король был так зол на себя и одновременно огорчен, что даже не заметил завернутой в плащ темной фигуры, что неотрывно следила за каждым его шагом. Если бы только правитель Эларии знал о тех бедах, что в скором времени выпадут на его судьбу, он бы не задумываясь, приказал запрячь карету и направился бы в дом целителя, чтобы успеть сказать то, что хранил в тайне столько лет.
Шестнадцатая глава
Город Лиэр, столица королевства Элария. Дом лекаря Атэя.
Тиал Атэй еще издали увидел, медленно идущую ему навстречу, Виллет. Целителю потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что она явно чем-то расстроена. Натянутая как струна, девушка-феникс вежливо раскланялась с офицерами королевской гвардии, что несли караул у парадных дверей, и приклеив к лицу неестественно натянутую улыбку направилась к широкой лестнице. Лекарь дождался, пока Виллет спустится с последней ступени, и протянул ей руку. Она молча приняла его помощь и, забравшись в карету, тут же отвернулась к зашторенному окошку, желая скрыть досаду от недавнего разговора.
– Ви? – позвал Тиал Атэй, едва они отъехали от королевского дворца. – С тобой все в порядке?
В ответ на свой вопрос старый целитель услышал лишь прерывистый вздох и невнятный шепот, заглушенный стуком колес. Только сейчас он обратил внимание на то, как тонкие пальцы судорожно сжимают ножны с трехгранной шпагой внутри. Лекарь Атэй не помнил ни одного дня, когда Виллет рассталась бы со своим оружием, они словно были продолжением друг друга. Даже сейчас, будучи расстроенной, телохранительница искала утешение в холодной стали клинка. А может, шпага напоминала ей того, кто подарил ей ее, и это грело душу Виллел лучше, чем его слова утешения. От этой мысли старческое сердце целителя сжалось.
Всю дорогу к дому в карете царствовала тишина, нарушаемая лишь звуками ночного города. Где-то глухо лаяла собака. Совсем редко слышался цокот лошадиных копыт по мостовой. Уличные фонари бросали тусклые блики на стены домов. Редкие завсегдатаи таверны не спеша брели домой. Никто не и не подозревал о том, что скоро их жизни могут измениться.
Едва экипаж, запряженный парой гнедых лошадей, остановился у лекарского дома, Виллет выбралась наружу, и не проронив ни слова, скрылась из виду. Поспешив вслед за внучкой, Атэй услышал лишь, стук закрывающейся двери на верхнем этаже. Значит, она заперлась в своей комнате, и это заставило Тиала волноваться еще сильнее.
Поглощенный своей тревогой целитель Атэй в изнеможении опустился в кресло у растопленного несколько минут назад камина. Мрачные мысли крутились в его голове, заставляя сердце сжиматься в предчувствии беды. Он словно чувствовал, как невидимая рука расставляет всех их на воображаемой доске, уже готовая сделать опасный ход.
В то время, пока лекарь предавался безрадостным думам, Виллет Дамгор мерила шагами просторную комнату, залитую лунным светом. Она уже справилась с первой волной негодования, поборола в себе злость, а теперь корила себя за то, что так и не
