Верни меня, если сможешь... (СИ) - Борисова Яна

Если быть честным, он вообще уже оставил надежду, что его непутёвый младший брат, когда-нибудь влюбится. Ни одну женщину он не подпускал к себе так близко, чтобы можно было хотя бы предположить, что она — та самая. И, кажется, ни разу не пожалел о том, что натворил в юности.

Но после того как он познакомил Рэйса с Амалией, брат вдруг изменился, каждый раз, когда она была рядом или неподалёку, он будто замирал, прислушивался к тому, что и как она говорит, неотрывно смотрел в её сторону, делая вид, что наблюдает за племянником.

Изначально Тиберий подумал, что интерес связан с поиском её родных, но уже вечером того же дня, понял — братец попал. И то, что он всё чаще и чаще, задумчиво теребил тонкую кожаную полоску на запястье, которая скрывала его тайну, было тому доказательством.

Кто бы мог подумать, что Амалия окажется той самой Лией.

Рэйсон долго искал девушку, но больше не для того, чтобы расторгнуть помолвку, а скорее из интереса, ведь тогда она пропала бесследно, как и сейчас.

Узнать кто на самом деле была та малышка, ставшая причиной годового бойкота между отцом и младшим братом, был не прочь и Тиберий. Поэтому помогал Рэйсу как мог, поднимал архивы, с описанием всех родовых гербов, и даже подал заявку в соседние королевства на доступ к гербовым архивам.

Вот только кто бы мог подумать, что девушка сама найдёт своего наречённого, а братец влюбится в неё как мальчишка.

— Найду Тиб, обязательно найду, — печально улыбнулся Рэйсон.

Они ещё долго искали зацепки, обследовали каждый уголок, каждую щёлочку, потом повторили тот же путь, с прибывшей на вызов, личной розыскной группой Рэйсона.

Разошлись братья по своим комнатам, когда на улице было уже совсем светло.

Нужно было хоть немного поспать, работы предстояло немало, вот только сон к Рэйсу совсем не шёл. В голове снова и снова прокручивался момент, когда он увидел проявляющийся знак, на тонком запястье Лии.

Его знак.

Его Лии.

Ему даже в голову не пришло подумать, что Амалия и та малышка — это один и тот же человек.

Да и какой подумать.

Стоило ей поднять свою рыжую головку и взглянуть на него, как он забыл обо всём.

Огонь волос — ослепил, а холод синих глаз затянул в свои омуты. Невероятное сочетание льда и пламени.

Хорошо, что тогда, при их знакомстве, на нём висел Маркус и Рэйсон смог чуть прийти в себя.

А затем она заговорила, смело, ставя перед ним барьер, будто защищалась.

Такая реакция сбивала, и впервые в жизни он не знал, как поступить. Он, глава отдела расследований магических преступлений, любимец женщин, избалованный их вниманием, растерялся как мальчишка.

Ему не хотелось, чтобы девушка так реагировала, напротив, он всей душой желал, чтобы она ему доверилась, но Амалия отгораживалась от него всё сильнее.

Тогда он решил сменить тактику, отстраниться от расспросов. Не всегда это получалось, слишком много тайн носила в себе его маленькая фея и хотелось разгадать каждую.

Она вела себя, гораздо свободнее обычной виры её возраста, всегда прямо смотрела в глаза и не стеснялась говорить, что думает, при этом видно было, что Лия воспитана и образована, а её художественный дар это, вообще что-то необыкновенное.

Впервые в жизни женщина для него стала наваждением.

Каждый раз, когда он был рядом с ней, чуть ближе, чем положено, кровь начинала вскипать, дурманящий аромат прогретых на солнце яблок, окружающий её лёгким флёром, опьянял. Хотелось раствориться в ней, впитать её в себя.

То утро, когда он стоял и смотрел на Лию, наслаждающейся утренней прохладой и улыбающейся своим мыслям, стало его ожившей сказкой.

Он готов был стоять так вечно, любоваться рассыпанным огнём волос, по зелёной траве, фарфоровым овалом лица с тонкими золотистыми брызгами на аккуратном, вздёрнутом носике, плавно перетекающие на залитые румянцам щёки и губы — эти губы, как и её глаза, гипнотизировали, хотелось в них утонуть. И как тяжело было не впиться в эти губы, когда она, погруженная в свою работу, не заметила его появления, он не мог шевельнуться, стоял замерший и боролся со своим желанием, если бы Лия не прервала этот контакт, он не переменно проиграл бы этот бой.

Пришлось отойти от неё подальше — спрятаться, успокоиться. Вот только надолго не получилось этого сделать, эта непоседливая фея устроила охоту на лягушек и чуть не пострадала. В итоге страдал он, держа Лию на руках, чувствуя даже через ткань платья, её хрупкое, изящное тело. Отпускать фею не хотелось, не из своих объятий, не из жизни, уже никогда.

А главное, он чувствовал, что Лия отвечает ему, не осознано, но отвечает. Это он видел по, постоянно наливающемуся румянцу, по тому, как расширяются её зрачки, стоит ему чуть ближе быть к ней, по сбивающемуся дыханию и неровному сердцебиению. Она подпускала его всё ближе и ближе к себе, давая надежду.

В утро отъезда Рэйсон хотел увидеть Лию, просто заглянуть в её бездонные глаза, он даже не знал, что сказать ей, какой придумать предлог, но Хам даже не подпустил к её двери, фырчал на него, встав между ним и Лией непробиваемой стеной. Когда-то хранитель вот также защищал его маленького, он считал его своим другом, теперь его друг встал против него, это он понял ещё, когда тот разъяренный влетел к нему с обвинениями о его несостоятельности и чуть не вцепился своими когтями в бедро Рэйса в глубокой истерике, поэтому связываться с хранителем он не стал, ушёл так и не увидев своей феи.

Но судьба была благосклонна к нему, Маркус всю дорогу просился к Лии, а потом продолжил капризничать дома, не выдержав Валерия попросила привезти девушку.

Рэйсон тут же откликнулся и сразу рванул в обратном направлении, но феи вновь не оказалось на месте. Хам, недовольно смотря исподлобья своими янтарными глазами, всё же рассказал, где она. Через несколько минут Рэйсон уже стоял на небольшом возвышении перед прудом.

Девушка стояла у кромки озера в одном нижнем платье, под тонкой белой тканью хорошо просматривался изящный силуэт, кровь внутри вновь вскипела, взгляд не мог оторваться от плавных изгибов. Кажется, он даже сжал кулаки, пытаясь, успокоится, но Лия была ещё той искусительницей, она сделала шаг в воду, второй, третий.

Ткань сначала облепила её силуэт, а затем вздулась колокольчиком, Лия чуть окунулась, усмиряя непослушную тряпицу, не осознавая, что та, становясь её второй кожей. Рэйсон судорожно выдохнул, издавая протяжный стон, словно видел обнажённое тело впервые. Он понимал, что стоять так и наблюдать за девушкой неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Как оторвать взгляд от этой феи, как перестать чувствовать, то, что он постоянно чувствовал, стоило ему увидеть её, он не знал.

Но вот девушка вдруг скрылась под водой, и сердце перестало биться, тело среагировало быстрее, чем осознание, произошедшего. Через секунду он уже прижимал, пытающуюся вырваться, испуганную девушку.

Она возмущалась, что-то кричала, а он всё прижимал её к себе, боясь отпустить.

Внутри всё горело огнём от осознания, что он мог потерять её.

Глупая, глупая фея.

Но теперь он её не отпустит, хочет она этого или нет.

Подхватив её на руки, понёс прочь от опасности, чувствуя её дрожь, которая тут же передалась и ему.

На берегу пришлось всё же поставить её на землю. Скольких трудов стоило, чтобы оторваться от неё, не впившись в так манящие к себе губы. Пришлось даже зажмуриться.

«Единый, я веду себя, как мальчишка», — прорычал он сам себе отворачиваясь.

Просушившись, хотел помочь с этим и Лии, но она отказалась от помощи, сославшись на непослушные волосы.

Темнеющие тугие всполохи огня, сейчас лежали на груди, прочерчивая мокрые дорожки, по уже чуть подсохшей ткани, подкидывая новые искры, в только что охладившееся тело Рэйса.

Нервно сглотнув, он сел подальше от своей соблазнительницы, давая себе передышку.

Недолго думая, Лия предложила перекусить.

Было приятно за ней ухаживать, смотреть, как она возмущённо морщит носик, когда он не позволил ей ему помогать.