Рожденная ведьмой. Книга вторая - Виктория Владимировна Касьяник
Последнее, что они увидели, навсегда останется в их памяти. А сожалеть о своих злодеяниях они будут искренне, и до конца своих дней. Жестоко? Не спорю. Но вполне справедливо и заслуженно. Как говорится: «Око за око».
Когда «представление» заканчивалось, и все расходились, я ещё какое-то время оставалась в доме. Было весело послушать причитания моих бывших, а ныне пленённых душ. Особенно усердствовал Серж, он всегда был сильно впечатлительным. Эндрю же просто пребывал в состоянии шока от увиденного.
— Милена, для чего ты нас здесь держишь? — пытался понять Серж, — ты стала другой. Я никогда не знал тебя такой! Куда делась милая нежная и весёлая девчонка, которую я знал?
— И какой же я, по-твоему, стала?
— Злой, жестокой, равнодушной к чужой боли.
— Выходит, милый, ты меня совсем не знал, — усмехалась я, — я вовсе не злая. А поступаю с людьми так, как они того заслуживают.
— А мы-то чем всё это заслужили? — подал голос Эндрю.
— Неверный вопрос! — осадила я его, — вы оба находитесь здесь не просто так. И не вам читать мне лекции о добре и сострадании. А будете продолжать в том же духе, назначу обоих палачами.
Страдальцы очень быстро успокоились. Ведут себя тихо, как мышки. Боятся в недобрый час напомнить о себе.
*****
В один из дней, когда я была на работе, в моё отделение поступил сложный пациент.
Лицо человека было обезображено резаными ранами. На теле присутствовали следы сильного избиения. Единственное, что я смогла установить при первичном осмотре- это мужской пол пациента.
Долго не раздумывая, я сама взяла все анализы, и отправила больного на МРТ. Быстро определила группу крови, так как требовалось срочное переливание. Мужчина был без сознания, и в течение часа оказался на моём операционном столе. Разрезав брюшную стенку, стало ясно, что пострадавшему нет и тридцати. Жизненные функции сохранялись, организм был сильным. Но состояние даже после операции, оставалось стабильно тяжёлым. И я решила ввести больного в искусственную кому. Первые двое суток я почти всё время сидела с ним. А когда отлучалась, то оставляла рядом опытную медсестру отделения интенсивной терапии.
На лицо парня я наложила аккуратные швы, и сама их обрабатывала. Сейчас везде присутствовала сильная отёчность и гематомы. Но это лишь временное явление. Череп остался цел, но избежать сотрясения головного мозга парню не удалось. Что, впрочем, было не удивительно. А вот целостность кожного покрова на лице была сильно нарушена. И я очень старалась, чтобы молодой человек не вышел из больницы покалеченным уродцем.
На третьи сутки, состояние больного стало улучшаться. И я приняла решение, вывести пациента из искусственной комы. Переливание крови я так же отменила. Организм уже мог сам продуцировать кроветворение. Ещё через два дня, наш «мистер Икс» начал приходить в себя. Сначала на небольшие промежутки времени, с путанным сознанием. Но уже к началу второй недели пребывания в больнице, взгляд его стал вполне осмысленным. И почему-то очень знакомым.
Думать и гадать, почему, у меня не было времени. Работы было много: приём больных, операции, дежурства. Я подменяла ушедшую в отпуск коллегу. И вот в день, когда я, подменяя врача, вела приём больных, в кабинет заглянула медсестра из стационара.
— Там мистер Икс заговорил! — восторженно сообщила она.
— Прекрасная новость, — улыбнулась я.
— Так вы зайдёте?
— Обязательно! Закончу приём, и сразу к вам, — заверила я её.
— Ага, тогда ждём Вас.
Закончив приём, я вернулась в своё отделение. Провела первичный осмотр поступивших сегодня больных, и дала распоряжения медсёстрам. И только после этого направилась проведать своего пациента.
Зайдя в палату, я поздоровалась.
— Добрый день. Очень рада хорошим новостям о вашем состоянии. Сегодня снимем все повязки и швы.
Парень согласно кивнул. А я начала освобождать от бинтов голову и лицо. Отёк почти спал, синяки пожелтели, а на меня смотрел и грустно улыбался…Янко.
— Ты?! Янко, это ты?! — не веря своим глазам, воскликнула я.
— Как видишь.
— Почему же ты так долго молчал?
— Больно было двигать челюстью. Меня даже кормили через трубочку. Ты же сама знаешь.
— Зонд, — механически поправила я.
— Чего? — не понял парень.
— Кормили через зонд, — объяснила я.
— А, ну да, — согласился Янко.
— Чёрт! Нужно было как-то обозначить мне, что это ты!
— К чему было спешить? Я понял, что попал в хорошие руки, как только пришёл в себя, и увидел тебя рядом. Ты, кстати, всегда так ухаживаешь за больными?
— За тяжёлыми, всегда, — ответила я, осторожно снимая и обрабатывая швы на лице.
— Можно посмотреть? — попросил он, когда я закончила с его лицом.
Я позвала медсестру, и попросила принести зеркало.
— Давай-ка пока снимем швы на теле, — предложила я, разматывая бинты, — заживает хорошо, воспаления нет, — комментировала я свои действия.
— Буду, как новенький? — пошутил он.
— Будешь моим прежним Янко, — нежно ответила я, и дала ему в руку зеркало.
— Да, уж. Покромсали меня порядочно, — произнёс он, разглядывая себя, — с такой вот рожей теперь жить буду.
— Синяки и отёки сойдут. Шрамы станут еле заметными. Бледность тоже уйдёт, — успокаивала я парня, — иди ко мне, — я села ближе, обняла его и нежно поцеловала, — а теперь ответь, кто это с тобой сделал? — задала я свой самый главный вопрос…
