Попалась, ведьма! - Елена Михайловна Малиновская
– Ничего не получилось? – тихо пискнула я, как никогда надеясь услышать положительный ответ.
Шейн улыбнулся шире. В один миг алая мгла полностью затопила его глаза, не оставив и намека на радужку. Тень наконец-то оторвалась от пола, распахнулась за его спиной, обернувшись в два рваных крыла.
– Отнюдь, Кристабелла Петерсон, – глубоким голосом ответил он. – Все получилось наилучшим образом. Ты звала демона – и он пришел.
Глава вторая
– Напомни, кто этот молодой человек? – тихонько спросил меня отец, пока Шейн придирчиво изучал скромную коллекцию бутылок вина на столике в гостиной.
– Его зовут Шейн, – ответила я и замялась, осознав, что понятия не имею, какая у блондина фамилия.
– Почему он кажется мне таким знакомым? – Отец страдальчески наморщил лоб. – Как будто мы уже встречались прежде.
Вообще-то, они действительно встречались. В тот вечер, когда произошло разоблачение лже-Валенсии. Но я промолчала, здраво рассудив, что будет слишком сложно объяснить все отцу.
– Господин Петерсон, ваш выбор алкоголя удручает, – наконец, с кислой миной заявил Шейн. – Пожалуй, я пришлю вам парочку ящиков прекрасного сухого вина лучших коллекций. А то даже дорогих гостей порадовать нечем.
– Простите, а вы дорогой гость? – с сомнением осведомился отец. – По-моему, я вас вообще сюда не звал.
Я невольно втянула голову в плечи, опасаясь, что Шейн рассердится на отца за такую грубость и вновь явит свою истинную натуру.
Говоря откровенно, я до сих пор не верила, что передо мной самый настоящий демон из нижнего мира. Он ведь показывал мне медальон магического надзора! Как такое вообще возможно? Я думала, инквизиторы как раз сражаются против подобных созданий.
– Кстати, не вздумай назвать Ингмара Вейна инквизитором, – посоветовал мне Шейн, по обыкновению подслушав мысли. – Он этого донельзя не любит. А познакомиться с ним тебе придется ну очень скоро. И, поверь, в момент вашей встречи он будет крайне раздражен. Не советовал бы злить его
– Вы про того самого Ингмара? – встрепенулся отец. – Руководителя магического надзора? А почему, собственно, он должен познакомиться с моей дочерью?
Шейн в этот момент наконец-то выхватил из стройной шеренги бутылок одну. Ловким ударом по донышку выбил пробку и щедро плеснул в три бокала вина. Повернулся и с любезным полупоклоном вручил один из них моему отцу, который сидел на самом краешке одного из кресел.
Тот принял бокал с откровенной недоверчивостью, украдкой принюхался к содержимому, но все-таки рискнул сделать глоток.
– Он с ней познакомится по одной простой причине, господин Петерсон, – мягко сказал Шейн, – ваша дочь вот-вот станет ведьмой.
Отец поперхнулся и прыснул во все стороны вином. Закашлялся, поспешно прикрыв рот рукавом рубашки и недоверчиво уставившись на блондина.
– С чего вдруг? – хрипло спросил отец. – Криста уже два раза провалила экзамены в грегскую школу. Да она даже первого этапа испытаний пройти не смогла! На ней нет ведьминской метки!
– К вашему огромному счастью. – Шейн не сводил глаз с моего отца, и почему-то эта сцена не нравилась мне все больше и больше.
Я буквально всей кожей чувствовала все нарастающее напряжение между ними двумя. А еще меня очень тревожило то, что отец вдруг залился румянцем и виновато понурился, как будто уличенный в чем-то недостойном.
– На что вы намекаете? – прошептал он, разглядывая что-то под своими ногами.
– На то, что ваша покойная жена могла бы успеть поставить метку на новорожденную дочь, – спокойно ответил Шейн. – Она прожила достаточно для этого. И ясно выразила свое желание это сделать. Вопрос лишь в том, почему вы ей этого не позволили.
Я непонимающе нахмурилась. О чем он вообще говорит? Отец рассказывал мне, что мать сразу после родов впала в беспамятство. Несмотря на все старания целителей, она умерла, так и не придя в сознание.
– Это ложь! – в полный голос вскричал отец. С такой яростью сжал хрупкий бокал, что раздавил его. Но, по-моему, в порыве гнева даже не заметил этого. Лишь раздраженно махнул рукой, стряхнув с нее осколки.
Вино, смешанное с его кровью от порезов, веером алых брызг щедро оросило светлый ковер. Однако отец не обратил на это ни малейшего внимания.
– Вы не имеете ни малейшего права так говорить! – отчеканил он, вскочив на ноги. Во весь свой рост выпрямился напротив Шейна, который с безмятежной улыбкой наблюдал за ним. – Ни малейшего! Вы там не были. Вы ничего не знаете!
– Я знаю все, – тихо, но с нажимом перебил его Шейн. – Потому что я видел это вашими глазами. Точнее сказать – в вашей памяти.
– Что? – Глубокая морщина прорезала переносицу отца. – О чем вы?
Увы, его голос при этом фальшиво задрожал и чуть не сорвался.
Я в свою очередь встала, глядя на отца в упор.
Неужели это правда? Неужели мать действительно могла поставить мне метку и поделиться силой? Но почему отец не позволил этого?
– Господин Петерсон, – мягко, словно говоря с неразумным ребенком, начал Шейн, – ну полно вам упрямиться. Я прекрасно понимаю, почему вы поступили именно так. Ваша жена принадлежала печально известному роду. Наверняка за ней строго следили представители магического надзора. Оно и понятно, если учесть печальные подвиги ее матери, бабушки Кристы. Вы не хотели такой судьбы для долгожданной дочери, ведь правда? Поэтому решили обезопасить ее единственно доступным вам способом.
– Это неправда!
Наверное, отец хотел крикнуть это во все горло. Но голос по-прежнему отказывался служить ему. Поэтому вместо грозного окрика получился жалкий срывающийся шепот.
– Неужели?
Шейн иронично вскинул бровь.
Я переводила взгляд с него на отца и обратно. В голове не укладывалось, что это происходит на самом деле. Это не может быть правдой! Отец никогда бы так не поступил ни с моей матерью, ни со мной. Он всю жизнь прожил в Греге, этой исконно ведьминской провинции. Знает все наши обычаи и традиции. И понимает, насколько важно для каждой из нас связь с родом.
Отец тем временем зажмурился и несколько раз с тяжелым присвистом втянул в себя воздух, каждый раз выдыхая через рот. Затем продолжил уже спокойнее, но по-прежнему не открывая глаз:
– Вы правы лишь в одном: при желании Аманда могла бы поставить метку на плечо Кристы. Как ни печально об этом говорить, но времени у нее было с избытком. После родов прошло два дня до смерти моей жены. И все это время она была в полном сознании.
Отец замолчал. Его губы кривились в горькой гримасе.
– Почему в этом случае метка не была поставлена? – спокойно спросил Шейн, по всей
