Чужие миры - Гончарова Галина Дмитриевна

Голова и зубы, кости и мышцы, желудок и брюхо... оххх!

Во рту явно нагадили кошки, и они же устроили кошачью свадьбу внутри черепа. И как же он разламывался...

— Прискорбное зрелище, — обрадовал Майкела тихий голос.

Мужчина дернулся, полетел с узкой кровати на пол, и в довершение ко всему пребольно ушибся. Ганц Тримейн смотрел без малейшего сострадания.

— И это виконт Леруа. Видел бы вас отец...

Майкел ответил бранью.

Ганц даже плечами не пожал — подумаешь? И не так его ругали, было дело.

— Позор своей семьи, иначе и не скажешь. Пьяное быдло...

Этого Майкел уже вынести не мог. Но попытка кинуться в драку отменилась по техническим обстоятельствам.

А именно — сил не было даже подняться. Так и стоял на четвереньках, пока кто-то не схватил его за шиворот и не вздернул вверх.

— Приведите эту скотину в порядок, — приказал Ганц. — Пусть хоть с отцом в приличном виде попрощается.

— С отцом!? — ошалел Майкел.

А что он тогда делал все это время? Он же... отец же...

Его что — выкопали из могилы? До такого даже его воображение не дошло...

Что тут, мать вашу Альдонаем, происходит!?

Найти ответ ему не дали, окунув прямо в одежде, в бочку с ледяной водой. Надо же с чего-то начинать оздоровительные процедуры?

Вот, холодная вода очень полезна. Это вам все скажут, кроме собственно, пациента.

Но кого интересовало его мнение?

«

Примерно через два часа Ганц пришел посмотреть на результат.

Что тут скажешь — не блестяще. Но квасил виконт чуть не со смерти отца, так что два часа — отличный результат.

Хоть на человека похож стал... немного. Некоторыми частями.

Глаза там явно были от быка. Выразительные, красные...

* — Отвратительное зрелище, — подвел итог Ганц. Майкел хотел, было, возмутиться, но Ганц ему такого шанса не дал.

— Пойдите, виконт, попрощайтесь с отцом.

Майкел медленно встал из-за стола и перед ним распахнули дверь.

Антуан Леруа лежал убранный, причесанный волосок к волоску, и было видно — умер он недавно. Майкел какое- то время молчал, а потом повернулся к Ганцу.

— Кто это?

— Ваш отец.

-Но...

— Он умер недавно. Он жил все это время в Стоунбаге. Болел. Умер от удара.

Непосредственно по вине Ганца, но об этом промолчим лишний раз.

— А как тогда дуэль?

— Вы имеете в виду Гардрена?

- Д-да...

— Прошу вас пройти обратно. И поговорим всерьез, — распорядился Ганц.

Замороченный Майкел подчинился.

❖ ❖ ❖

Вина на столе не было. Еды тоже.

Горячий бульон с пряностями.

Несколько полосок черствого хлеба с маслом.

Если долго лакать вино, поневоле желудок расстроится. Так что — ничего тяжелого. Пусть сначала в себя придет, а там уж и кормить нормально будем. Пока и того достаточно.

Майкел послушно сделал несколько глотков.

— Благодарю. Так что все это значит?

Ганц пожал плечами.

— Что это может значить? О королевских доверенных вы слышали?

-Да.

— Барон Тримейн. К вашим услугам.

— Рад знакомству, — заученной фразой ответил Майкел. И тут же встрепенулся. — Не рад! Так что здесь происходит!?

— Ничего особенного, — развел руками Ганц. — Скажите мне, Леруа, что произошло в вашем охотничьем домике? На второй день после свадьбы вашего отца?

Лучше б он Майкелу молотком по голове треснул.

Чашку с бульоном спасти не удалось. Та выпала прямо на колени несчастного, кажется, ошпарила его...

Неважно!

Если он не расскажет правду, Ганц ему еще и оторвет все ошпаренное! Собственноручно!

— Откуда вы...

— Знаем? Знаем... правда, не во всех подробностях. Итак, что же там произошло такого, что ваш отец согласился на все условия его величества? Согласился на участие в спектакле, согласился побыть в Стоунбаге...

Майкел выдохнул.

Посмотрел на осколки чашки, на себя...

— Вь^же меня без ответа не выпустите? Верно?

— Верно.

— Это Стоунбаг?

-Да.

— Отчего отец умер?

Ганц сотворил знак Альдоная.

— Душой своей клянусь — от болезни. И... от страха. Я его тоже об этом спрашивал. Об охотничьем домике.

Майкел медленно кивнул.

— Странный у нас разговор, господин. Расскажу — убьете. Промолчу — убьете.

— А рассказать придется, — хмыкнул Ганц. — Не ее же высочество мне допрашивать? Ваш отец мертв, остаетесь вы...

— Ее высочество, — рассмеялся Майкел. — да знать бы...

— Что именно?

— Какие у меня гарантии?

— Только одна. Мое честное слово.

— Мало, — резко ответил Майкел. — Королевское бы...

Ганц не обиделся. Только рассмеялся негромко и с издевкой.

— Королевское?

Майкел выдохнул. Потер руками лицо.

— А дело там такое, что и тебя зацепить может, служилый...

— Я уже столько знаю, — отмахнулся Ганц. — Проще меня три раза убить было.

— Так на четвертый тут достанет.

— Твои предложения, — надоело Ганцу крутить вензеля.

— Все расскажу. Лично его величеству. Втайне.

— Вот даже как?

— А потом уж пусть решает, удавить меня здесь, или в живых оставить...

Ганц задумался.

С одной стороны — тревожить короля по пустякам. С другой — по пустякам ли?

— Намекни хотя бы. Иначе — что мне королю сказать? Майкел кивнул.

— Справедливо. Только вот... ты и сам примерно знаешь. Трое нас там было, ну и девчонка. Которая влезла ко мне в постель... хорошая она была. Я даже имя помню — Ликса.

-Да.

— Я там несколько раз был. А она — добрая, услужливая, хоть и понимаешь, что за деньги старается, но... ей со мной хорошо было. Я знаю.

— Это мне королю и сказать? — ехидно поинтересовался Ганц.

Майкел нахмурился.

— Нет. Королю ты скажи, что нас было четверо, осталось трое. И принцесса в этом непосредственно замешана.

Ганц подумал немного.

Помолчал.

А потом с цинизмом бывалого сыщика сделал единственный вывод.

— За что ее высочество убила несчастную деревенскую девушку?

Майкел шарахнулся вторично. Но поскольку разбивать было уже и нечего — он ничего и не разбил.

❖ ❖ *

— Откуда ты...

— Я же сказал — многое знаю, — покачал головой Ганц. — Давай так. Рассказывай. Что там со мной будет, мое дело, а уж его величеству я расскажу. Или сам расскажешь, никуда мы не денемся...

Майкел молчал долго.

Минут десять, наверное. И тут уж Ганц ему не мешал — пусть с духом соберется. И наконец, мужчина заговорил.

— Я мать всегда любил больше, чем отца. Она у нас такая была... солнечная, светлая. Уютная. Антонель больше на отца похож.... Мать с мужем просто угасала, пока не потухла. Понимаешь?

-Да.

— Мне тогда больно было. Стуан у нас — неприкаянный, Антонель — отцовский сын, а я вот, маменькин ребенок. Родной, любимый... когда она ушла, мне плохо было. Постепенно выправилось, но не забылось. А потом отец жениться собрался. Все я понимал, что для семьи, что любви в этом браке нет ни на медяк, что это просто для влияния... а все равно!

Как представлял, что эта девица на матушкином месте сидит! Как ее звать будут герцогиней... и я глазами искать матушку буду, а там — эта... понимаешь?

Ганц кивнул.

Понимал. Мачеха... да неважно, сколько там кому лет, какая семья... все одно — она заняла место матери. И это — больно.

— Тошно мне до слез было. К отцу я, конечно, не лез, толку б все равно не было. Для блага семьи — и точка! Влияние, связи, в перспективе деньги, земли — чего тут оговаривать? Все я понимал, но и скрыть ничего не смог. Противно до слез было, до тошноты и крика. Антонель заметил. Пошел к отцу, тот меня позвал, взяли в оборот. Так, мол, и так, жениться все одно женюсь... что делать будешь?

— Уехать из дома?

— И того нельзя. Род связкой силен. Если бы я после отцовской свадьбы.... Я же жил с отцом и матерью, мне рядом с мамой хорошо было, и теперь — уехать? Сразу ясно станет, что я против брака. А разногласия в семье — то, на чем играют.