После Победы - Алина Потехина
Я накидала снега на дорогу и затащила на него ёлку. Сконцентрировалась и, совсем легонько, сместила вектор агрегатного состояния. Снег превратился в ледяную корку, которая прочно налипла на ёлку. Импровизированные ледянки заскользили легко, как по маслу. Теперь можно затащить его в снег и создать горизонтальную воронку из снега. Придётся постоянно поддерживать её движение, но это не сложно. Через пол часа я уже заходила во двор. За мной ехал мужчина, на ёлке, под которой крутился снежный вал. Хелена вышла из дома и остановилась с растерянным выражением лица. Лишь через минуту ей удалось оторвать взгляд от сооружённого мной агрегата и перевести его на мужчину. Она тут же хлопнула в ладоши. Мужчина поднялся в воздух, а дверь в дом открылась.
– Чайник поставь! – крикнула она и скрылась в доме.
Я вошла вслед за ней и включила большой чайник. Хелен всегда держит его полным, как раз для таких случаев. Она целительница при деревне. Когда я стала чуть-чуть лучше разбираться в местных тонкостях социального слоя, (это входило в программу моего обучения) то поняла, что Хелена от кого-то прячется. То, что она дворянка – не вызывало сомнений. То, что она маг высшей категории – тоже. При таком раскладе сам собой напросился вопрос – почему сильная волшебница из дворянского рода работает обычной целительнице в отдалённой деревне?
Я занесла в кабинет чайник. Мужчина уже лежал на столе. Яркий зимний свет проникал в помещение через два огромных окна. Перед окнами на низких полках лежали инструменты, маленькие мисочки и чистые полотенца. Вдоль одной стены стояла кушетка, а вдоль другой шкафы с препаратами. Стол для тяжёлых больных стоял посередине. Когда я зашла Хелена аккуратно срезала с больного одежду. Вся левая сторона его тела напоминала огромную ссадину. Если судить по тому, что он лежал на придорожном сугробе вместе с дверью машины, то причины подобной травмы становились понятными. Рёбра и левая ключица были сломаны. Нога под вопросом. Трещина в предплечье. Это всё я почувствовала, едва вошла в комнату. Нет, нога, похоже цела. Удар пришёлся на корпус. Хелена уже вовсю орудовала с энергетическим полем, затыкая прорывы. Я встала возле стола и, как завороженная, погрузилась в энергетический мир. Впервые я видела, как Хелена применяет магию по настоящему. Она делала это деликатно, точно рассчитывая силы. Все её движения были чётко выверенными и красивыми, как танец.
– Видишь пульсацию под четвёртой аркой? – целительница посмотрела на меня.
– Да.
– Что ты чувствуешь?
– Лёгкие горят. Похоже, рёбра сдавили их слишком сильно.
– Молодец, девочка. Сними его боль.
– Как?
– Пульсация. Охлади её.
Я застыла в нерешительном ступоре. Охладить? В энергетическом мире? Я потянулась к пульсирующей жилке. Она выглядела как воспалённый нерв – распухшая, красная нить. Я задумалась. Как её охладить? Может пойти самым простым путём? Я представила прохладу зимнего воздуха, почувствовала её на своих руках, напиталась ей, а потом направила. Сначала медленно, постепенно приближая свою энергию к бьющейся жиле. Охлаждая её усилием своей воли. Мне показалось, что прошло пол часа, когда пульсация утихла, а опухоль боли начала спадать. Если бы я находилась здесь в физическом теле, то сейчас бы покрылась испариной.
– Хорошо, девочка. Теперь сними воспаление с ключицы. Точно так же.
Я потянулась к другому пульсирующему сгустку. Тут получилось быстрее и легче.
Дыхание пациента выровнялось. Хелена продолжала что-то делать с ним, а мне оставалось только молча наблюдать за ней. Это было красиво. Затем Хелен перенесла мужчину в гостевую комнату и укрыла лёгким одеялом.
– Он ищейка Марка. – сообщила Хелен, когда мы через час после завершения лечения сидели перед камином с горячим чаем.
– Я знаю.
– И ты привела его сюда? – Хелена посмотрела на меня не то с осуждением, не то с презрением.
– Да. – я откинулась на спинку кресла. – В первую очередь – он человек, попавший в беду.
– А во вторую?
– Если бы он там умер, уже через неделю здесь было бы не протолкнуться от ищеек Марка. Проще помочь одному, чем убеждать нескольких.
– Ты права. – Хелена отвернулась к огню. – Ты помнишь легенду?
– Конечно.
– Хорошо, Елия.
Следующие несколько дней стали тяжёлыми. Мужчина почти не приходил в себя, у него поднимался жар и он метался во сне. Это сводило меня с ума. Хотелось куда-нибудь сбежать, но приходилось выносить за ним утку, прикладывать на лоб влажные полотенца и контролировать биоритмы.
На шестой день пациент очнулся. Я, как обычно, пришла к нему в комнату с книгой и замерла на пороге. Он молча смотрел на меня несколько минут. Когда я, наконец, осознала, что его взгляд стал осмысленным, то пошла за Хелен.
Через несколько дней после пробуждения, Берен уже начал вставать. Это сложно давалось ему, но в нём чувствовался воинский дух.
– Ты давно живёшь здесь, чаровница? – спросил он меня во время утреннего самостоятельного занятия.
– Несколько месяцев, господин. – я не отрывалась от книги.
– Несколько месяцев, значит.. – мужчина задумался. – Нравится тебе здесь?
Я подняла на него глаза.
– Да, господин. Здесь неплохо.
В комнату вошла Хелена. Она несла в руках маленький таз с отваром ламбеля, рассасывающего синяки и отёки.
– Можешь идти, девочка. – сказала она и спустила одеяло с груди мужчины. Я встала, коротко поклонилась и молча вышла, зажав книгу под мышкой.
– Сколько тебе лет? – спросил Берен на следующее утро.
– Двадцать, господин. – между лопаток пробежал холодок.
– Почему ты изучаешь ворожбу так поздно?
Этого вопроса я ждала. Было бы странно, если бы ищейка короля не сопоставил факты.
– Меня удочерили в детстве. В приёмной семье не знали о моей сущности.
– После чего тебя удочерили?
– Разумеется, после смерти родителей, господин. – я опустила глаза.
– Ты помнишь их?
– Да, господин. Мне было шесть лет, господин.
Берен задумался, а я погрузилась в чтение. Он полулежал на кровати, опираясь на подушки, а я сидела за столом перед окном и читала теорию миров. Книга была написана на языке Ва, поэтому я не опасалась, что ищейка сможет что-то прочитать. Признаться, в первые дни пребывания в доме ищейки, меня подмывало залезть в его разум. Но когда я решилась – меня ждал провал. Король, конечно, позаботился о разуме своих ищеек. Он был закрыт. Я смогла прочитать лишь его ауру. Впрочем, её я вижу почти постоянно. Прятать ауру умеют лишь волшебники, и то не все. Я пока не умею. Для этого надо уметь контролировать себя и свои чувства полностью. Не оставляя даже малюсенькой лазейки.
С Береном я держала себя подчёркнуто вежливо, стараясь создать впечатление человека, выросшего в услужении.
