Двое для трагедии - Анна Морион
Эти рассуждения о Яне я слышала уже тысячу раз, поэтому, не перебивая подругу, стала смотреть в окно, в очередной раз восхищаясь красотой Праги, ее красными крышами и ее мощеными узкими улочками.
– Надо же, кого я вижу! – вдруг воскликнула моя подруга, прерывая монолог о своем парне. – Смотри!
С некоторым ужасом я взглянула туда, куда, не стесняясь, указательным пальцем указала Юлия. Там был Седрик: он стоял прямо напротив нашего кафе, в тени противоположного здания, облокотившись на машину и устремив взгляд куда-то в сторону.
– Ого, это его машина? Какая красавица! – Юлия пригляделась к машине. – Это «Ауди», но какая модель я не знаю. Это просто бомба!
Я растеряно взглянула на машину. Да, нечасто увидишь на дороге подобное чудо, что представляла собой новая машина Седрика: она была просто фантастической и, наверняка, стоила бешеных денег.
Но я совсем не чувствовала восторга. Я, та, у которой никогда не было и точно не будет собственного автомобиля, считала, что авто – это лишь средство передвижения и что покупать такую дорогую модель только из-за внешнего вида было глупо и несуразно.
– Хорошая машина, – из вежливости, согласилась я с мнением подруги. – Но я бы предпочла хороший велосипед.
– Раньше он ездил на черной «Тойоте», но эта «Ауди» потрясет весь университет! – воскликнула Юлия, словно не слыша меня. – Я уже вижу, как Седрик въезжает на стоянку, а все стоят, раскрыв рты и захлебываясь слюнями!
Описанная Юлией картина несколько рассмешила меня, и я продолжала смотреть на новый автомобиль Седрика Моргана, удивляясь, какими быстрыми темпами идет прогресс, как вдруг нечаянно встретилась с взглядом его владельца. Седрик смотрел на нас с Юлией. Широко улыбнувшись, Юлия помахала ему рукой, но он не ответил, лишь не отводил от нас пристального взгляда. Мне показалось, что в этом его взгляде было одно лишь презрение. Я стала смотреть на свою чашку. Мне стало стыдно за то, что Седрик заметил, как мы с Юлией так непристойно разглядывали и обсуждали его роскошный новый автомобиль. Почему-то, мне вдруг вспомнился вчерашний вечерний звонок, который привел меня в негодование, и я решила поделиться этим с подругой.
– Да перестань ты глазеть на его машину, иначе Седрик подумает, что мы умираем от зависти! – с фальшивым смехом сказала я Юлии, чтобы отвлечь ее от любования автомобилем Седрика.
– И он будет прав! Я чертовски ему завидую! – пробормотала она, но все же отвела взгляд. – Эх, везет же некоторым!
– У тебя тоже есть машина, и не хуже этой, – напомнила я.
– Глупенькая! – рассмеялась Юлия. – Моей машине уже третий год, и она нуждается в срочной замене!
– Как по мне, хоть старая телега, только бы ездила, – простодушно сказала на это я. – Да и зависть не украшает человека.
– Ну, не будь такой серьезной, я же пошутила, – сказала Юлия, а сама то и дело бросала взгляд на Седрика и его машину.
– Вчера вечером мне кто-то позвонил, какой-то неизвестный номер.
– Ты ответила?
– Да, но этот «кто-то» просто молчал в трубку. Думаю, кто-то решил поиздеваться. А это не очень приятно.
– Может, это телефонный маньяк? Знаешь, который выслеживает девушек, потом звонит им, а потом…
– Нет! И перестань меня пугать! – перебила я подругу. – Он не угрожал мне и не говорил пошлости. Просто молчал!
– Тогда скажу одно: у тебя завелся тайный поклонник! – хитро улыбнувшись, сказала Юлия.
– Это все романтические бредни! – отмахнулась я.
– Уверена? Вспомни: раньше тайные поклонники писали возлюбленным анонимные письма и будоражили девичье воображение таинственной любовью. По-моему, эта традиция не умерла и в наше время.
– Только вместо письма – телефон?
– А что за номер? Дай взглянуть.
– Номер был скрыт.
– Ну, все сходится! – Юлия хлопнула в ладоши. – Поздравляю, моя дорогая! Ты стала объектом внимания тайного поклонника! Как романтично!
– Бред, – еще раз бросила я, поняв, что бурное воображение Юлии – не лучший помощник в раскрытии этой тайны.
– Уезжает. – Юлия кивнула в сторону площади. – Даже не улыбнулся.
Я не стала проверять слова подруги, но почувствовала, что она сказала правду: мне вдруг стало легче. Да, Седрик стоял далеко от кафе, но все же, мне было тягостно от его незримого присутствия. Поэтому, когда он уехал, я перестала пялиться на свою чашку и вновь обрела возможность созерцать площадь.
«Тайный поклонник. Эх, ну и фантазия у Юлии!» – с легкой усмешкой подумала я. – Послезавтра будет понедельник, и я встречусь с Седриком… Но я не желаю этой встречи: в его присутствии я чувствую себя нелепой».
Интересно, какие дела привели его на эту площадь, к этому кафе, в этот час? И почему он смотрел на нас? А вообще-то, это не моя забота – думать о том, что забыл здесь Седрик. И почему я подумала, что он ищет моего общества? Прага – огромный город, и Седрик может находиться там, где ему угодно. В понедельник я встречусь с ним и на этот раз сумею взять себя в руки и избежать ошибок, что могут показаться Седрику нелепыми, постараюсь не затрагивать его вспыльчивость.
Остальной день прошел скучно: Юлия отвезла меня домой, по дороге задавая мне вопросы о Седрике. Те же вопросы, что я задавала себе. Я пыталась убедить ее в том, в чем убедила себя: наша сегодняшняя встреча с Седриком – чистая случайность, но Юлия упрямо желала думать по-другому и уверяла меня в том, что кто-то из нас двоих ему нравится.
– Вот это нелепость! Тогда точно не я! – рассмеялась я от наивности подруги.
– Значит, остается один вариант: бедняга влюблен в меня и поэтому побоялся заниматься со мной! – самодовольно сказала Юлия.
Я улыбнулась, мысленно пожелав Седрику не попасться в сети моей легкомысленной подруги, чтобы потом не причинить ей боль своим уходом, поняв, какова она на самом деле. А так как Седрик – человек серьезный, он сделает это незамедлительно. Юлия выбирала парней себе под стать – веселых и легкомысленных авантюристов, как она сама, поэтому я не поверила в сильную симпатию Юлии к Седрику Моргану. Просто, отказав ей в своих занятиях, Седрик унизил ее девичью гордость.
Поднявшись на свой этаж, я обнаружила конверт, лежащий у моей двери. Почтальоном в моем районе работал восемнадцатилетний паренек, который, не застав адресата дома, оставлял письмо у двери и ретировался, с чувством выполненного долга. Дальнейшая судьба письма была ему неинтересна. Я подняла письмо и открыла дверь. Войдя в прихожую, я сняла с ног сапоги, повесила кофту и, швырнув сумку на диван (что я делала постоянно, приходя домой), побежала на кухню, делать бутерброды, так как была очень голодна. Утолив голод, я вспомнила о письме.
Письмо было от родителей. Ну, а кто еще будет
