Одержимость мастера (СИ) - Холин Алиса

— Мы покажем наш двор, — щебетала «леди Многоликая», сбегая по ступенькам. — Уверена, тебе понравится.

— Не сомневаюсь, — ответила я. — Мне еще не приходилось гулять по таким чудесным местам.

— А мы говорили с Августом о том, что ты очень красивая! — неожиданно поделилась девочка и глянула на брата. Тот никакого недовольства не высказал и даже улыбнулся.

— Мне очень приятно. — Я одновременно и смутилась ее откровению, и обрадовалась, что, наконец, узнала имя мальчика. Но решила не останавливаться и, дальше пользуясь добрым расположением, выведать побольше информации. — А как тебя зовут?

— Ева, — ответила она. — Здорово, что ты к нам приехала. Папа тебе тоже рад. Он считает, что ты сможешь помочь ему в одном деле.

Ну еще бы господин Макильских был не рад! Ему над своим воспитанием тоже не мешало бы поработать.

— Правда, а что за дело?

— Да так, пустяк, — отмахнулась Ева.

— Если бы папа хотел, то сам бы все исправил. — Август в упор посмотрел на сестру. Нетрудно было догадаться, что в голосе мальчика послышались нотки обиды. Его настроение вмиг испортилось. Он сжался, сделался таким маленьким, совсем ребенком. Захотелось его пожалеть. Я протянула к его голове руку. Август напрягся и увернулся, а его глаза увлажнились.

— Я хочу сказать… — начала я. — На самом деле… я не до конца понимаю свою роль в вашем доме. У вас в семье что-то произошло, но в конечном счете это не мое дело… Я не собираюсь навязываться вам в друзья… — Я говорила медленно и вдумчиво. — Только вот отвернуться от вас я не могу. Сделать вас чуточку счастливее — несложная задача, главное, чтобы вы сами захотели. Вы можете поговорить со мной обо всем: о папе, о том, что случилось у вас дома… Обещаю все выслушать.

Ева кивнула, а Август вздернул подбородок и по тропинке, огибающей стену замка, прошел вперед нас.

— Август старше меня на семь минут, но иногда он напоминает мне избалованного ребенка. — Она приподнялась на цыпочки и прошептала мне на ухо: — Представляешь, он хочет, чтобы отец однажды взял нас в анклав, чтобы мы своими глазами увидели, из чего он состоит.

— В анклав? — Я напряглась. — Ничего себе детские забавы.

— Ага, представляешь? Но кому нужно это отвратительное место? — Ева взяла меня за руку и повела следом за братом. — У нас дома есть места гораздо красивее. Ты сама сейчас увидишь!

Мы повернули за угол замка и очутились в той низинно-равнинной части участка, которую я видела из своего окна. Здесь, среди зарослей диких кустарников и цветов с толстыми стеблями, было несколько построек, старых и сложенных из потемневшего от времени красного кирпича. Вытянутое одноэтажное белое здание, перед которым на натянутых проводах были развешены простыни, видимо, являлось прачечной. Несколько зданий были необитаемые. Это я поняла по заколоченным окнам и дверям. Повернувшись к особняку большими двухстворчатыми дверями, стояла часовенка. На ней не было опознавательных знаков, кроме нескольких высоких и узких витражных окон. Через них я успела разглядеть алтарь и пару деревянных скамеек. Лучи света пробивались через пыльные стекла, ломались и исчезали.

Водили и показывали дети усадьбу шаг за шагом. Рассказывали «страшные тайны» о заброшенных постройках, о первом хозяине замка, о праздниках, которые проводили тут прямо на лужайке перед домом, куда еще совсем недавно стекалось все высшее общество. Ева делилась об уроках музыки и танцев, ради которых трижды в неделю приезжали к ней учителя из города. И даже о чтении псалтыря. Оказывается, по субботам строгая, но в душе добрая кухарка Анна собирала Августа и Еву в мраморной часовне и вычитывала отрывки о жизни святых людей. А однажды в замок Макильских пожаловал сам император с императрицей Шарлоттой и их маленькими дочерьми.

В основном забавно и мило щебетала без умолку Ева. В результате меньше чем через час мы сделались с ней близкими подругами. Август по рассказам сестры давал лишь уточнения. В целом я была безмерно рада тому, что наши отношения приобрели характер доверия и некоторой стабильности. Происшествие в моей комнате постепенно уходило фоном. Я не посчитала его мрачным предзнаменованием, наоборот. В моем сознании оно осталось чудовищным, странным, но уже каким-то далеким, почти нереальным недоразумением.

За часовней перед нами оказался участок земли, заросший кустами рододендрона и шиповника. Близнецы пробирались через них, пригибая ветки и придерживая, чтобы дать мне возможность пройти по их следам.

Вдруг Август и Ева схватили в охапку кусты на нашем пути и одновременно их раздвинули. Оказались мы на вершине холма. Внизу, насколько хватало зрения, я увидела весь Южный Москинск — как на ладони.

Поистине великолепное зрелище!

Солнце уже висело низко. Его теплый желто-красный свет разливался во все стороны, освещая высокие стеклянные и бетонные здания, лабиринты широких улиц и охватывая неровные линии у горизонта хребтовых пиков Живетских гор, которые растянулись на многие километры к западу от города. Это был город, в котором не действовали законы тяготения. Серебряные вагончики по высоко натянутым над землей струнам сновали от центра к самым окраинам. В воздухе переплывали небольшие паролеты и пассажирские аэростаты. Город расширялся не только вширь, но и ввысь. И он не содрогался от гудения старых котлов и чихания замазученных труб, как это было в Северном Москинске. Атмосфера, царившая над городом, была безупречна.

— Вон, видишь? — спросил Август и указал рукой на серебряную высоченную иглу, пронзающую небо, от которой в нескольких направлениях тянулись тугие провода воздушных монорельсов. — Это шпиль министерства, где работает отец.

— Очень интересно, — ответила я, внимательнее вглядываясь в архитектуру города. — А это рыночная площадь?

— Нет, — засмеялась Ева. — На улице у нас нет рынков, только крытые павильоны. На той площади биомаги устраивают представления. А это императорский дворец! — указала она рукой на огромный белоснежный дворец с широченной лестницей и прилегающим изумрудным парком.

— Понятно, а что это за купол, во-он там, сразу за министерством?

— Аквалаборатория Димитрия Сикорского.

Я замерла. Сердце, кажется, тоже.

— Ух ты, — выдохнула я. Уж не тот ли это Дмитрий Сикорский, про которого я подумала? Руки заходили ходуном, и я сцепила пальцы за спиной.

— Мы с мамой ходили туда на шоу русалок.

— Если хотите, можем туда съездить, — осторожно предложила я.

— Это было бы чудесно! — Ева захлопала в ладоши. Мы можем отправиться прямо сейчас. Она допоздна открыта. Нужно только сказать Юреку и…

— Ева, — остановила я девочку. — Сейчас уже поздно. К тому же у меня для вас сюрприз.

— Я не люблю сюрпризов, — насторожился Август.

— Мой сюрприз вам точно понравится, — заверила я.

Глава 24

В замок я возвращалась в самом прекрасном расположении духа.

В неспешно темнеющем небе летали длиннокрылые стрижи. Воздух был прозрачным и свежим. Как только мы свернули к главному входу, на крыльце нас встретила солидная особа средних лет, в длинном сером платье и белом переднике. Ее широко распахнутые глаза над вздернутым носиком светились нескрываемым восторгом.

— А вот и наша Анна, — сообщила Ева. — Она тебе понравится!

— Август, Ева, рада видеть вас в добром настроении! — сложила она руки на груди. — Здравствуйте, мисс Мон, я работаю на кухне.

— Дети мне рассказали о вас. Очень приятно, Анна, — улыбнулась я.

Опрятная высокая женщина присела передо мной в реверансе, словно я была хозяйкой дома или знатной гостьей. Смутившись, я только и проговорила:

— У вас тут очень красиво.

— О, это все Юрек и Богдан, наш садовник, они вдвоем ухаживают за садом.

— Теперь Мон будет жить у нас, — с гордостью сообщила моя воспитанница и потащила меня по ступенькам наверх.

В это мгновение маленькая Ева, с золотыми раскиданными по плечам волосами и розовом платьице с вязаным воротничком, показалась мне очаровательным херувимом. Нежным и кротким. Впрочем, я чувствовала, что вскоре и с Августом наши отношения пойдут на лад. Я даже решила, что пока оставлю работу с уроками, которые бегло наметила в уме, ведь первая моя обязанность — позволить детям привыкнуть ко мне.