Маски сбежавшей невесты (СИ) - Яблонцева Валерия

— Лорд Χенсли? — ошалело моргнула я, надеясь, что странное видение растворится в ночной мгле. Но нет, глава императорской службы безопасности собственной персоной стоял у плиты, глядя на меня с легким недоумением в усталом аметистовом взгляде. Смущенная и взволнованная, я плотнее запахнулась в пеньюар, мысленно пожалев, что не выбрала одежду поприличнее. — Что вы здесь делаете в такое время?

— Как видите, мисс Вестерс, — лорд махнул рукой, рассыпая по полу крохотные кусочки угля, будто забыв, что все ещё держал совок. Я смущенно хихикнула, заметив, как приподнялись в растерянности темные брови. — Чай. Вас это удивляет?

— Нет… — я замялась, обескураженная его прямотой. — То есть да. Если лорд желает чаю, в любое время дня и ночи найдутся слуги, чтобы приготовить его.

— Не хотелось их будить. В конце концов, сделать чай — это не такое уж сложное дело.

— Я могу! — проклиная себя за недогадливость, я бросилась к полкам с травами, но была поймана на полпути крепкой рукой и аккуратно усажена на удачно подвернувшуюся табуретку. — Нет, правда, я могу…

— Успокойтесь, мисс Вестерс, — вторая попытка вскочить на ноги была пресечена так же решительно, хоть и мягко. — Я прекрасно справлюсь сам. Сидите. Вам с молоком или без?

— Просто чай, — не вполне осознавая происходящее, ответила я. — Правда, я собиралась… вот…

Лорд Хенсли взял из моих рук кисет с травами, задумчиво повертел в пальцах, особое внимание уделив буквам «ЛИ», вышитым мелким жемчугом.

— Тоже отцовский?

— Я считаю, что да. Нашла, когда мы с сестрой разбирали мамины вещи после ее смерти.

— Хорошая вещь, — без тени иронии проговорил граф.

Он вновь повернулся к плитке. На пышущей жаром металлической поверхности появился еще один чайник. Ρаскрыв мой кисет, лорд Хенсли перебрал засушенные травы, на глаз отмеряя порцию, достаточную для одной чашки. Воздух наполнил знакомый аромат шалфея и мяты…

Я не сразу сообразила, что происходит. А сообразив, подскочила на табурете, взволнованная и смущенная одновременно.

— Лорд Хенсли. Вам не стоит… лишние хлопоты… из-за меня. Не нужно, милорд. Я могу сама…

— Сидите, — граф даже не обернулся. Спокойный и уверенный голос пригвоздил меня к месту не хуже руки, опустившейся на плечо. — Мне не трудно.

Его поведение совершенно сбило меня с толку. Мысль, что лорд Хенсли начал заново заваривать чай исключительно ради того, чтобы приготовить именно тот напиток, который хотела простая служанка, попросту не укладывалась в голове. Сиятельный граф, ухаживающий за безродной компаньонкой так, словно я была одной из первых невест Айоны — подобное могло случиться разве что на страницах дешевых романов, которыми тайком зачитывались горничные, мечтая заполучить руку и сердце молодого хозяина, а уж никак не в обычной жизни.

Между мной и лордом Хенсли была пропасть, непреодолимая пропасть. Леди Тэмзин была права: самое большее, на что могла претендовать такая, как я — несколько дорогих безделушек и место в графской постели. На месяц-два — а может, и на целый сезон — но этим бы все и закончилось. Это только в сказках и романтичных фантазиях Лоррейн влюбленный лорд долго добивается внимания простушки, а после женится и живет с ней до самой смерти в любви и согласии. Реальность же была совсем иной — сегодня днем я увидела это собственными глазами.

Но как же тогда объяснить то, что происходило сейчас на полутемной кухне, я не имела ни малейшего понятия. И… почему-то искать объяснения не хотелось. Хотелось греться от жара печи и наблюдать, как размеренно и ловко двигались крепкие мышцы широких графских плеч под темной тканью камзола. Вдыхать ароматный пар, вслушиваться в треск угольков и ни о чем не думать.

Если бы только все было так просто.

В пальцы толкнулась теплая кружка. В зеленоватой поверхности травяного отвара отражался темный прокопченный свод, краешек светильника и лорд Коул, непропорционально высокий, будто подпиравший плечами потолок.

— А теперь расскажите, — тоном главы службы безопасности проговорил он, — что вас так расстроило.

Ровная гладь дрогнула, подернулась мелкой рябью, искажая безупречный образ графа. Я стиснула белые бока кружки и выдавила, с трудом заставив себя разжать губы.

— Я видела… лорда Голдена. Совершенно случайно, конечно же… Я не хотела… не искала этой встречи, — слова застревали в горле горьким комом, но я уже не могла остановиться. — Мэр пропала, а он… как ни в чем не бывало… уже нашел ей замену. Мисс Селия Фаулер, фрейлина… вдвоем с ним в одной карете… А как же любовь, чувства? Как?..

— Вы же знаете, не все браки заключаются по любви.

— Да, — опустив голову ещё ниже, прошептала я отражению лорда Хенсли. — Знаю. Конечно, знаю. Просто хотелось верить… Вы же читали письма Мэр, они с герцогом были так влюблены. А теперь… Так больно… от мысли, что всем наплевать. На Мэрион, на меня… Мы никто. Безродные выскочки. Раз в наших жилах нет благородной крови, наши судьбы не имеют значения…

Последние слова оборвались тонким всхлипом. Невыплаканные слезы жгли изнутри, рвались наружу. Грудь сдавило — горе камнем легло на сердце. Я замолчала, остервенело кусая губы, чтобы не разрыдаться в голос, окончательно уронив себя в глазах графа Χенсли.

— Вы ошибаетесь, Эверли.

Пальцев коснулась горячая ладонь. Я подняла взгляд — и вдруг увидела лорда Χенсли так близко, что можно было разглядеть все пятнышки на необыкновенной аметистовой радужке. Опустившись передо мной на корточки, граф посмотрел мне в глаза уверенно и прямо — будто в самую душу глянул. И…

Я не знала, была ли это игра света или отголоски магии мастера над разумом, но мне показалось, что в глубине его зрачков было что-то — какая-то теплота, мягкость, тень потаенной улыбки. Нечто особенное, предназначавшееся только мне.

— Мисс Вестерс, — проговорил он, не отводя взгляда. — Попробуйте чай. Он не так плох, как вы думаете.

И от этой неожиданной, непривычной заботы, от искреннего небезразличия в аметистовых глазах и без того хрупкий кокон напускной сдержанности дал трещину. Я задрожала, чувствуя, как горит кожа под горячей ладонью лорда Χенсли. Глаза защипало.

Все это — чай, взгляд, участливое прикосновение к руке — было чем-то абсолютно невозможным. Никто не заботился обо мне… так. Даже Мэр. Сестра была крайне скупа на эмоции, а мама за долгие годы нашего сиротства превратилась в туманный светлый образ, который я практически не помнила. Я всхлипнула вновь.

Граф Хенсли понял все по — своему. И, верно, решил окончательно сломать мое представление о мире, лордах и одном конкретном главе императорской службы безопасности, потому что снял камзол и опустил мне на плечи. Ткань еще хранила его тепло, обняв меня, словно крепкие руки. Терпкий мужской запах окутал, пощекотал ноздри.

— Вы в безопасности, Эверли, — от низкого голоса по телу прошла волна совсем другой, практически приятной дрожи. — И если будете вести себя благоразумно, все будет хорошо.

Благоразумно? Я невольно хихикнула. О каком благоразумии могла идти речь, когда я сидела в четыре часа ночи на пустой кухне императорского дворца в компании неженатого мужчины, да ещё и одетая в его камзол?

— Не переживайте, — лорд одним движением поднялся на ноги, — в такое время сюда никто не придет. Пейте чай, приходите в себя и не дрожите. Здесь вы в полной безопасности. Даже какой-нибудь злодей вдруг вылезет из-под стола, кочерга в моих руках может быть страшным оружием.

Я удивленно подняла на него взгляд — как раз вовремя, чтобы поймать ускользающую улыбку. Аметистовые глаза насмешливо сверкнули, словно говоря: «Да, даже глава императорской службы безопасности иногда может позволить себе пошутить».

А потом мы пили чай и молчали, глядя, как потрескивают угли за ажурной железной створкой. И было так легко…

На несколько минут я совершенно расслабилась, почти забыв о Мэрион, герцоге и предстоящем маскараде. Здесь и сейчас был только душистый аромат и блики огня, окрашивавшие бледные щеки лорда Хенсли в здоровый цвет. Да я и сама разрумянилась от тепла и почувствовала себя… счастливой.