Тень ускользающего счастья (СИ) - Гущина Яна

Такая перспектива была не из радостных, а потому являлась нежелательной. Сония ещё раз мысленно возблагодарила Манну за его своевременный и дельный совет и пошла к Радже, чтобы внести ясность в их отношения.

Робко постучав в дверь, девушка вошла в полутёмное просторное помещение. Раджа, видимо, в меру того, что с ним произошло, перестал радоваться солнечному свету, и держал окна постоянно зашторенными, из-за чего его комната больше походила на берлогу.

Он приветствовал дорогую гостью добродушным кивком головы, и, закрыв читаемую книгу, выехал из-за письменного стола. Сония, хоть и была настроена решительно, но сейчас почувствовала некую неловкость от предстоящего разговора. С чего начать? Что сказать? Да и вообще, куда деть глаза, которым было стыдно смотреть в бездонно-карие добрые глаза красивого парня.

Первая мысль, посетившая девушку, свелась к тому, что вовсе неудивительно, что раньше она любила его. Парень был, и, правда, невероятно хорош собой. Впрочем, это должно было означать, что их совместная дочь, наверняка, настоящая красавица. Фото девочки, виденные Сонией, подтверждали это.

- Привет! – улыбнулся он, подъезжая к Сонии поближе. – Чем обязан такому неожиданному визиту?

- Да вот решила навестить тебя, а то из-за моей депрессии мы с тобой почти перестали общаться.

Парень согласно кивнул и суетливо осмотрелся, решая, куда бы усадить посетительницу. Но Сония сама разобралась с этим вопросом, сев на край кровати.

- Я рад, что ты пришла, - Раджа расплылся в счастливой улыбке, не смея свести глаз с любимой девушки.

Он бы отдал всё на свете, лишь бы она жила с ним. Ему не нужно было ничего другого, только держать её в своих объятиях. К тому же, ни о каких интимных связях при совместной жизни не могло быть и речи в силу физического состояния Раджи. Но ему хватило бы её общества, её улыбки, её тепла. Раджа уже начинал сожалеть о том, что не признался изначально в том, что Сония его жена. Но теперь было поздно менять что-либо. Слишком поздно…

Сония замялась, не зная с чего начать разговор. Это было очень нелегко, если не сказать, что просто невозможно. В какой-то момент у неё и вовсе возникла мысль, что, может, лучше обойтись без откровений, но другая мысль, в которой фигурировала её дочь, не дала возможности Сонии уйти от разговора.

- Раджа, расскажи мне, пожалуйста, как ты жил до аварии? – без обиняков спросила Сония, надеясь, что рассказ Раджи позволит ей вспомнить хоть что-то из их общего прошлого.

- Хм, - протянул он, - даже и не спрашивай. Из нашей троицы я самый непутёвый. Прем – адвокат, Манну – доктор, а я – бывший контрабандист! И как только Прем не упёк меня за решётку? А ведь мог, ещё и как мог!

- Неужто в твоей жизни не было ничего серьёзного и разумного, о чём ты мог бы говорить с гордостью? – пытливо прищурилась Сония, ожидая услышать хоть что-то о семейной жизни Раджи.

- Ну почему же? – глаза парня почернили от воспоминаний. – Было, конечно. Но оно всё осталось в прошлом, и я не хотел бы ворошить его. Уж очень больно.

- Кажется, я тебя понимаю, - с горечью заметила Сония. – И всё же мне хочется получше узнать тебя, ведь ты самый близкий друг моего мужа, и он почитает тебя, как брата. Прошу тебя, расскажи о себе подробнее.

Раджа задумался, видимо, подыскивая нужные слова. Ему было тяжело говорить с Сонией об их общем прошлом, на которое у него уже не было права. Тем более что рассказ не должен был раскрыть девушке правду о том, кем она ему доводится на самом деле. Раджа и не подозревал, что Сония уже обо всём знала, и лишь хотела с его помощью вспомнить свою ускользнувшую жизнь.

- Когда я жил в Нью-Дэли, - задумчиво начал он, - я пытался поступить в институт «Экономики и социального права». И я даже с отличием сдал экзамены и был зачислен в институт. Так получилось, что на экономическом факультете было слишком мало мест для поступающих, и брали только лучших. Когда я узнал, что поступил, я выскочил в коридор и побежал по лестнице, радуясь своему успеху. И, мчась по этой лестнице, я чуть было не налетел на девушку, сидящую на ступенях. Совсем юное создание. Моложе меня на несколько лет, видимо сразу после школы. Она сидела, прижав колени к груди, и плакала. И мне, почему-то, так стало жаль её! Я подошёл и тоже сел рядом. Так мы просидели несколько минут, пока она не вздёрнула свой хорошенький носик и не спросила чего я здесь сижу. «Но ведь ты тоже здесь сидишь, так почему же нельзя сидеть и мне?», - спросил я, на что он надула губки и ответила: «Потому что здесь место для неудачников, а ты, как я погляжу, к таким не относишься». Оказывается, она тоже поступала на экономический, и ей не хватило места на этом факультете. В тот же день я отозвал свои вступительные документы и на освободившееся место взяли её.

- И она посмела принять от тебя такую жертву? – глаза Сонии округлились от услышанного. Неужели та девушка, зная, как ей досталось место в институте, смогла воспользоваться добротой Раджи? Да у этой девушки ни то что совести не было, у неё не было даже сердца!

- О, нет, что ты! – Раджа замахал руками. – Она и не узнала об этом! Когда я встретил её в коридоре института, весёлую и жизнерадостную, она и не подозревала, что учится здесь ценой моего ухода.

- И у неё даже не возникло вопроса, почему ты не стал учиться в институте? Ведь она знала, что ты поступил!

- О, Сония, как же ты наивна! Неужели ты думаешь, что я позволил бы той девушке узнать правду? Я, конечно же, придумал сказку о том, что экономика – не мой профиль и что я параллельно с экономическим, подавал документы на биохимическое отделение, куда тоже прошёл. Вот и забрал документы из экономического. Так мы с ней подружились. А вскоре наши отношения переросли в более тёплые. Мы полюбили друг друга. Днём моя возлюбленная была на лекциях, а мне приходилось зарабатывать на хлеб насущный. А с учётом того, что выходец из детдома никому не был нужен, найти хоть какую-то приличную работу было невозможно. А деньги были нужны, чтобы и самому не помереть с голоду, и квартиру снять, и чтобы любимую побаловать подарками, да угощениями. Эх, чем я только не занимался! Я и уголь разгружал на железнодорожном вокзале, и грузил корзины с рыбой на продуктовом рынке, и рыл траншеи под трубы, и даже чистил канализационные стоки.

При этих словах Раджа поморщился, видимо, припоминая тяготы своей прежней жизни, а потом продолжил:

- Но весь этот заработок был настолько мал, что я едва сводил концы с концами, да и уставал сильно. Полагаю, что порой от меня не столь приятно пахло, как хотелось бы, но девушка делала вид, что ничего не замечает. Она была очень воспитанной и не могла себе позволить оскорбить меня замечаниями на счёт запаха, исходившего от меня. А еще она была далеко не глупа и догадалась, как ей досталось место в институте. Она поругалась со мной и твёрдо решила отчислиться, но с учётом того, что я вернусь в институт. Однако это было уже не возможно, так как учебный год был в самом разгаре и её уход из института ничего бы не дал – меня бы всё равно не приняли. Но я вновь принялся врать и сумел убедить её, что вернусь на биохимическое отделение института, где меня, якобы, должны были принять. Так мне удалось временно усыпить её бдительность.

У Сонии навернулись слёзы на глаза. Страшная догадка молнией пронзила её сознание. Неужели он рассказывает ей об их истории любви? Неужели он пошёл ради неё на такие жертвы? Неужели он так любил её, что пустил свою жизнь под откос ради её счастья?

- Я тогда был слишком юн и горяч и никакие трудности меня не страшили. А ещё я был весьма прозорлив и быстро смекнул, что честным трудом денег в Индии не заработать. Тогда-то я и стал задумываться об иных источниках дохода. Через знакомых, имеющих проблемы с законом, я вышел на людей, занимающихся наркоторговлей. С моими мозгами, прозорливостью и расторопностью я быстро снискал доверие у крупных наркобаронов, и вот тогда мне стали доверять крупные сделки. Деньги полились в мои карманы рекой.