Замужняя невеста для короля (СИ) - Ваганова Ирина Львовна

— Дело не в этом… — начала я, пытаясь сгладить неловкость, но подруга лишь рукой махнула.

— Всё верно, мы всё-таки соперницы. Хотя мне не показалось, что ты всерьёз настроена на борьбу.

— Почему? — удивилась я.

Лайда криво улыбнулась и с хитрым видом подмигнула:

— Тебя заставили участвовать? На самом деле, сердце не свободно?

— Э-э-э… нет… то есть… м-м-м… — мямлила я, удивляясь проницательности девушки.

— Главное, что мы попадём на бал! — вмешалась в разговор Уирта. — На благосклонность его величества я не рассчитываю, а вот кого-нибудь из его свиты вполне могу заполучить!

Она взглянула на Тату, та с готовностью кивнула:

— Мало кто из претенденток метит в королевы — это слишком ответственно, а вот найти мужа и поселиться во дворце вполне нам по силам.

— Вот таких, как вы, и отсеют после бала, — заверила их Лайда, вставая. Потом повернулась ко мне: — Не отступай от цели так легко, Рома! Надеюсь, мы с тобой в любом случае останемся подругами.

Признаться, не сразу поняла этот посыл. Уже позже, размышляя над словами Лайды, решила, что та подстраховывается на случай, если я стану королевой. Иметь в подругах её величество разве плохо? Соседки оценивали мои шансы выше, чем я сама. Тата и Уирта после слов Лайды принялись восторгаться моей внешностью и походкой. По их словам, когда я заходила в комнату, никто не мог не смотреть, как иду, как держу себя, как улыбаюсь. По мнению девочек, других качеств королеве и не требовалось. Глупышки! Я не сомневалась, что Алиан Первый имел другое представление о будущей жене.

***

После обеда нас снова пригласили в зал собраний. На этот раз стулья унесли, освободив площадку в центре. Танцев, вопреки ошибочному предположению Таты, не репетировали. Гренадёрша, услышав реплику девушки, не глянула в её сторону, но для всех сказала:

— Как плясать выучились — покажете на балу. Тут я бессильна что-то поправить. А вот нормы проведения бала-знакомства довести до вашего сведения обязана…

Потянулись бесконечные часы тренировок. Нас выстраивали в линию, заставляли входить в зал и покидать его. Объясняли, как нужно отвечать на приглашение к танцу, куда можно смотреть, а куда ни в коем случае нельзя, чтобы не прослыть любопытной, какую беседу следует поддерживать, а от каких тем уклоняться.

Поскольку к светской жизни меня не готовили, я почерпнула много полезного, хотя хождения туда-сюда были явно лишними. Лайда же изнывала от скуки, сетуя, что должна мучиться наравне с простолюдинками, случайно просочившимися в число сорока счастливиц. Незадолго до завершения репетиции ныть она перестала, а принялась наблюдать за одной из претенденток.

— Знаешь, кто это? — спросила, когда я перехватила её взгляд.

Странно, что прежде мы не замечали этой девушки, ведь не обратить на неё внимания просто невозможно. Двигалась незнакомка с царственной грацией. Внешность имела необычную: тёмные с зеленоватым отливом густые волосы были заплетены в две косы и переброшены вперёд, где разбегались, будто обрамляя высокую довольно большую грудь. Очень тонкую, едва ли не тоньше чем у меня, талию подчёркивал золочёный поясок. Под полупрозрачным платьем можно было разглядеть стройные ноги в сетчатых чулках из таких же золотых нитей.

— Первый раз вижу, — ответила я после продолжительной паузы.

— Мне говорили, что в отборе будет участвовать внучка морского царя. А я-то не поверила!

Обсудить новую проблему — для Лайды было проблемой появление более сильной соперницы, чем я — мы не успели. Забежавший в зал паренёк передал мне просьбу Моктуса выйти для разговора.

Герцог ожидал, прогуливаясь по дорожке вдоль казармы. Как только я сбежала по ступенькам крыльца, сделал знак пройти по аллее. Я успела подумать, что совещание у его величества прошло не в мою пользу, и готовилась упрашивать герцога содействовать мне в получении королевской аудиенции. Однако начать разговор первой не решалась.

— Взбрело же тебе в голову мечом махать! — с укором сказал Моктус, когда мы удалились от жилого корпуса на заметное расстояние.

— Откуда мне было знать, что это испытание? — нахмурилась я.

— А если бы не испытание? — строго посмотрел на меня герцог. — Мозги надо иногда использовать, детка, для чего они тебе?

Я кивнула, не найдя слов для возражений, и спросила прямо:

— Меня выгонят?

Моктус отрицательно покачал головой:

— Давно его величество так не смеялся. Сказал, что если ты не пройдёшь отбор, возьмёт тебя в личную охрану, чтобы гвардейцы поучились мужеству у хрупкой девчонки.

— Можно мне с ним поговорить?

— Это ещё зачем? — удивлённо уставился на меня герцог.

— Мне надо. Если меня выгонят…

— Никто тебя не выгоняет. Больше того, Алиан весьма заинтересовался твоей личностью. Только верность правилам отбора не позволила ему расспрашивать о твоей семье.

— Я остаюсь? — ноги мои, кажется, вросли в землю.

Наконец, на лице Моктуса появилась улыбка:

— Остаёшься, и скажу по секрету: шансы твои велики.

Он повернул обратно и принялся рассуждать о Кофрском замке. Интересовался, как барон нашёл меня, почему родители согласились на мой отъезд и зачем я сбежала. Я отвечала рассеянно. Не удивлюсь, если герцог решил, что девочка свихнулась от счастья. Меня же мучил вопрос о вещах. Как забрать мешок у Тирли? Не могла же я пользоваться безграничной добротой Лайды и брать у подруги всё вплоть до белья.

— Мне нужно сходить в город, — сказала я, перебив Моктуса на полуслове. — Моя одежда хранится у знакомых.

— Претенденток обеспечили… — начал было он, но замолчал и кивнул: — Двух часов хватит? Сходи вместо ужина, я предупрежу охрану на воротах.

Вот теперь я не сомневалась, что нахожусь на особом положении. Похоже, умение развеселить короля высоко ценилось при дворе.

Глава 18

Выйдя за ворота, я почувствовала такую лёгкость, словно сбросила с шеи ярмо. Всё-таки постоянно находиться под прицелом нескольких пар глаз, внимательно наблюдающих за каждым твоим движением, непросто. Разумеется, у меня была возможность потренироваться, но выступление на манеже — это нечто другое. Там ты как будто и не ты, а другой человек. Потом, это всего лишь работа. Здесь же я попала в число тех, кого непрерывно оценивали, и каждое слово либо возвышало, либо низвергало. Пусть я не соревновалась за сердце и руку короля, но никто об этом не догадывался, и, как показывал опыт, любое даже случайное происшествие могло оказаться очередной проверкой. А «вылететь» с отбора, так и не достигнув главной своей цели — разрешения на развод — было бы досадно.

После беседы с герцогом я почти не сомневалась, что доберусь до его величества. Раз Алиан Первый заинтересовался мной, он не останется равнодушным к моей беде. Проталкиваясь сквозь толпу — путь лежал через запруженную народом ярмарочную площадь — я придумывала, что скажу его величеству. Сразу решила не жаловаться на отца — это к делу не относилось. Пусть родные живут как умеют. Моя задача: получить свободу. Найду жильё, скопленных денег хватит на первое время, потом устроюсь на работу. Всё казалось простым, стоит лишь избавиться от угрозы для жизни.

Меня то и дело окликали торговцы, толкали стремившиеся к прилавкам покупательницы, задевали полными снеди корзинами служанки, едва не давили тележками грузчики. Хотелось поскорее покинуть это суетное место и вместе с тем оптимистичная, полная жизнелюбия атмосфера увлекала, кружила, заставляла забыть о печалях и заботах.

Ароматы свежеиспечённого хлеба, настоявшегося кваса, пряных трав и сладких фруктов бодрили. Весёлое кудахтанье запертых в многоэтажные клети кур, всхрапывание стоявших у коновязи лошадей, детские голоса, беспрерывно выпрашивающие игрушки, наряды и сладости, заражали верой в простые честные отношения и превращали происходящее во дворце в ненужный фарс.

Выбравшись из толчеи ярмарки, я бросилась бежать вниз по улочке, стараясь стряхнуть мешавшее мне впечатление. Так, пожалуй, и не захочу возвращаться! Подумала даже, что ни за что не согласилась бы участвовать в унизительном соревновании, будь у меня другая возможность пообщаться с королём. Как далека от меня была сейчас Романта, проданная отцом за долги. Девочка, не имевшая собственного мнения, постоянно боявшаяся наказания и мечтавшая услышать хоть одно тёплое слово. Что меня изменило? Жизнь в Кофрском замке? Обретённый дар Привратника? Выступления на арене цирка? А может быть, надежда на долгую и счастливую жизнь вдали от всех, кто прежде распоряжался мной, словно вещью?