В его власти (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree"

Начало смены выдалось действительно прекрасным. За время его сна не случилось ни одного, даже мелкого происшествия, были готовы отчеты по вчерашнему инциденту, отстранены от работы и заменены прозевавшие нарушение наблюдатели. Поднявшись на мостик и приняв рапорт старпома Кан Базза, До Готт к тому же убедился в том, что Танатос-4 полностью готов к отправлению.

После удачной кампании на Нарвиби, они должны были взять курс на Амодию, главную планету Тонской звездной системы. Там у командующего была запланирована долгожданная встреча с его понтием, которого он не видел уже более трех лет — все то время, что успел прослужить в высоком звании на собственном корабле.

Кроме того, следовало передать ценности с визионера, из-за захвата которого и началось судьбоносное наступление на корпус Кри. Но это была скорее побочная миссия, потому что в контейнерах с того корабля не было ничего интересного — просто тьма ящиков с дорогостоящим оборудованием, а также камней и бочек с землей. Список научного инвентаря, принятого на борт в отсутствие До Готта, звучал точь-в-точь как описание кучи никому не нужного хлама.

— В ваше отсутствие поступил запрос на прямую закрытую линию, командующий. — Сказал старпом Кан Базза подытоживая свой раппорт.

До Готт нахмурился, откладывая планшет с документами на подпись в сторону.

— Почему докладываете об этом только сейчас, а не в начале разговора?

— Запрос поступил из здания Совета на Амодии с пометкой «не срочно».

Командующий скрипнул зубами. У его доброго друга и покровителя всегда был этот существенный недостаток — чрезмерная, обескураживающая и порой выводящая из себя вежливость, с которой Корифей Мон Атто тем не менее смог добиться того, что многим чиновникам его ранга оказалось не под силу.

Особого расположения Императора и, как следствие, наместнической должности.

— Также там была указана просьба совершить обратный запрос линии, в любое удобное для вас время. — Будничным тоном добавил старпом, будто то было самым обычным делом среди наместников императора. Просить не будить человека, значительно ниже рангом, и предлагать сделать ему обратный звонок хоть в разгар планетарной ночи!

Мужчина устало откинулся на спинку капитанского кресла и, переведя дыхание, распорядился обеспечить связь с Амодией.

Несколько минут напряженного ожидания и прозрачный экран, отделявший капитанский мостик от обширного Центра Управления в носовой части корабля, наполнился ярким солнечным светом, бившим из высоких стрельчатых окон в десятке парсеков отсюда. В кресло напротив неторопливо опустился стареющий мужчина. На вид ему было не больше пятидесяти, но тяжелый взгляд и морщины под ясными голубыми глазами выдавали секрет о том, что Корифею Мон Атто было уже намного более того. Аккуратно причесанный, гладко выбритый, одетый в дорогое наместническое платье с брошью-символом на ярко-синем лацкане халата, он как всегда являл собой эталон гражданина империи.

Образованного. Состоятельного. Верного Императору.

— Титус, — улыбнулся понтий, — рад видеть тебя наконец отдохнувшим. Что же заставило тебя позволить себе здоровый сон? Громкая победа над корпусом Кри или, быть может, мой подарок? — Спросил он и с интересом подался вперед.

— Вы для этого просили закрытую линию? — Нахмурился мужчина. — Чтобы поговорить о моих методах расслабления?

Наместник на другом конце линии по-доброму рассмеялся, и улыбка словно сделала его на десяток лет моложе. Так бывает с людьми, чей добродушный характер не черствеет с возрастом.

— Быть может, я бы взял у тебя пару советов на этот счет. Здесь в последнее время не до крепкого сна, друг мой. — Сказал он, с печальной улыбкой.

— Я могу чем-то помочь? — До Готт обеспокоенно сцепил перед собой руки. — Только скажите, Корифей. Помимо доставки научного инвентаря, оставшегося от экспедиции к системе Планкера, я абсолютно свободен на данный момент.

— Нет-нет, друг мой. Но все же будь осторожен. В столице неспокойно и даже здесь, на старушке Амодии, в темных углах тени шепчут друг-другу всякое, поэтому никому не помешает держать ухо востро. Я к тебе совершенно по другому делу. — Сменив тон беседы на деловой, Мон Атто выпрямился в кресле и спрятал свою добродушную натуру. — Валериус До Аннар, мой добрый друг, должен был прибыть сегодня на Нарвиби в качестве перфекция, чтобы зафиксировать результаты действий союзнических и наших частей. Он был крайне рад узнать, что Танатос-4 все еще на орбите и не отбудет до полудня по планетарному времени. Как ты уже верно понял, он хотел бы присоединиться к вам по пути на Амодию, чтобы иметь возможность повидаться с сыном и, разумеется, познакомиться с его прославленным капитаном.

До Готт весьма натянуто улыбнулся, что безусловно не скрылось от его понтия, но тот лишь укоризненно покачал головой. Два До Аннара на борту вместо одного? Вряд ли что-то сможет испортить путь до Амодии еще больше.

— Я знаю, что ты терпеть не можешь нас, скромных гражданских слуг его Императорского величества, но, — развел руками Корифей, — такова уж наша судьба. Мы все так или иначе делаем то, что не хочется во благо и не делаем то, что хочется во зло.

Пришло время командующего укоризненно покачать головой.

— Да-да, знаю, ты не любишь всю эту философию и словоблудство, но истину, знаешь ли, под подолом не спрячешь! — Мужчина вновь вернулся в добродушное расположение. — Так что, я рассчитываю на твое благоразумие и то, что по прибытию на Амодию, Валериус будет петь тебе дифирамбы еще более громкие, чем те, которыми он изводил меня, когда ты назначил его Руфуса на должность регуландация. И Титус, — добавил он, доверительно подавшись вперед. — Я знаю, что в тебе достанет выдержки и на большие испытания.

— Как будто это поможет. — Буркнул До Готт в след исчезающему изображению.

15. Ключи от птичьей клетки

Проснувшись, она еще долго лежала в постели без движения, боясь открыть глаза. Потому что знала, что сделай она это — от иллюзии сна ничего не останется.

Ей снился дом, тот единственный и настоящий, что был у нее и братьев на Карези. Тирил готовил запеканку по маминому рецепту, а отец, словно нетерпеливый ребенок, вновь и вновь переспрашивал, заглядывая на кухню: «Что, и сейчас еще не готово?».

Остальных братьев она не видела, но чувствовала, что они были рядом — то знание было теплом, наполнявшим ее сердце и покоем, поселившимся в душе.

Все разрушил командующий До Готт. Нежные объятия сна, где все ее родные живы и в небе над головой нет войны, рассеял его поцелуй. Не вздох или движение, а только замершее от испуга сердце выдавало ее эмоции от того, что его губы коснулись ее плеча, а руки поправили одеяло.

Имперцы. Они разрушают все, к чему прикасаются. И пока она здесь, в его власти, он делает с ней то же самое, что и его народ делал с ее — лишает воли, уродует душу и крушит надежды. Азанет было ясно, как белый день, что До Готт не отпустит ее. Мужчине определенно нравится его новая игрушка, а значит, сколько бы Создатель не отмерил ей дней, конец будет один. И хорошо, если такой же быстрый, как у Беаты и той прекрасной чернокожей цифии.

Лежать в постели и думать об этом было бесконечно больно, да к тому же бесполезно. Потому, пришлось взять себя в руки и начать этот день с лучшего, что Азанет могла для себя сделать. С горячего душа, который позволил ей смыть с себя его запах.

Противный слуга имперца по имени Коук, точно следил за ней, потому что принес горячий завтрак и убрал постель, пока девушка отсутствовала в комнате.

— Доброго утра, госпожа. Как вам спалось? — Спросил он, натянув на острую морду примерзко услужливую улыбку.

Азанет не посчитала нужным ответить. От серебряного подноса на кровати, накрытого металлическим колпаком, умопомрачительно пахло жаренным беконом и свежим хлебом.

— Откуда это? — Спросила она ошарашенно, подняв с подноса колпак.

— Откуда что? — Плохо скрывая раздражение, переспросил префиарий.