Поцелуй дракона. Сбывшиеся мечты (СИ) - Мэйз Евгения

– Иногда, мне кажется, что я старею. В такие минуты, я думаю, что надо давать шанс чему-то новому. Молодости в том числе.

Рихаррд награждает ее весьма и весьма серьезным взглядом.

– Еще ни разу ни то, ни другое не показало, что достойно моего решения.

Все хорошее должно заканчиваться. Этот момент в том числе. Рихаррд перекатывает кружку в руках, поддавшись вперед, на идеально убранный стол. Зажженные свечи в углу кабинета оставляют тени на его лице, делают мрачным.

– Чем ты займешься теперь, а Вэл? Ты ведь думала об этом? Чем теперь тебе сможет помочь твой факультет боевых магов?

– Не думаю, что целительство выручило бы меня.

– Не так бы как магов-лекарей, но как травницу вполне бы.

– Отец, – начинает Вэл, уже утомленная затронутой темой. – Боевые маги это не только файерболы и разрывающие на части заклятия.

Ему ли не знать этого?

– Бойцы они что надо, но вкупе с силой. На тех, кто просто владеет оружием спроса куда меньше. Или, ты хочешь вступить в лигу наемных убийц?

Быстро он скинул Сфайрата со щита. Становится слегка не по себе от скорости его мысли. Он выходит думал об этом? Но у отца находится ответ и на этот вопрос.

– Помолвки разрывались и до твоей встречи с драконом. Именно поэтому я искал тех, кто был бы из рода победнее и не посмел бы отказаться от тебя хотя бы с точки зрения приобретенного капитала. Этот мальчик не бросил бы тебя.

– Это мальчик не бросил меня, а просто передал в руки фаэдир, – парирует Вэл, поморщившись, но тут же запивает это чувство. – Но он мертв теперь.

Откровенно. Мерзко. Гадко. Дальновидно. Наверное, даже мудро.

– Что задержало тебя в Гавани?

– Восставшие.

– Мертвецы? – Вэл получает быстрый кивок и тут же продолжает. – Почему я ничего не знаю об этом?

– Потому что редко появляешься в столице, теперь. Твой дракон уберег тебя и от этого.

– Что случилось? Как? Разве…

Хаос оказалось, что незакончен. Они справились с Дэзгасом и лидерами темного сопротивления, решившими мстить детьми. Вот только получается, что не со всеми?

– Разве Его Величество не пообещал, что всех, кто подвергся темному ритуалу будут лечить?

Отец не весело усмехается. Вэл думает, что завтрашний день будет богат на события. Она заскочит к матери Эланис, потом к Сулдемиру, пройдется по кабакам и рынкам, как советовал делать в таких случаях Тристан, а потом зайдет в храм. Она хочет знать как именно лечат эльфов. Не нравится ей это не добрая усмешка!

– Не все желают быть признанными жертвами ритуала. Разве можем мы заставить кого-то?

– «Мы» – нет, а вот король да.

– Молодой король сидит на пороховой бочке. Мы с тобой знаем причину его страхов. Он не желает потерять поддержку знати, вот почему он вынес такое решение, а не приказал высушить[1] их.

Так было бы правильно.

– А сам он не может оказаться тем, кто носит в себе тьму?

Крамола. Кощунство. Предательские мысли. Эльфы гибнут, а у нее глобальная проблема – ревность, ревность и еще раз ревность.

– Мы здесь точно бессильны.

– Так и что в столице?

– Время от времени появляются трупы, но не старые. В основном они из числа приезжих, но попадаются и из горожан.

Вэл бьет пальцами по подлокотнику кресла.

– Ты ведь не просто так сказал мне о выборе профессии, о трупах и средствах к существованию.

Она поднимается, так и не дождавшись ответа. Волнение, беспокойство и алкогольные пары умело скрыли от нее запах дыма.

– Какие же, мать вашу, гады! – она оборачивается в дверях, не сдержав этой эмоции. – Как я только могла поверить в то, что ты вдруг стал любящим и таким понимающим отцом.

Она хлопает дверью.

– Не волнуйтесь вы так, справлюсь я без вашего драгоценного золота!

Вэл взбегает по лестнице, направляясь в свою комнату. Она не останется дома и дня.

– Как я могла поверить? Как? Чертовы манипуляторы! Проклятые развалины!

***

Она выходит из дома прямо в ароматную прохладу ночи. Влар и Дар уже несутся к ней, донося до ушей свое частое и громкое дыхание.

– Вэлиан!

Рихаррд останавливает ее, положив руку и сжав ее плечо.

– Куда ты идешь? Ночь на дворе!

Хочется сбросить ее, но Вэл просто оборачивается к нему. Она поссорились со Сфайратом. У нее был не полный день для обиды и надутых губ, но дракон уже предугадал все, предвосхищает ее действия и, что хуже всего – кажется, что он не собирается ничего менять, озадачиваясь уже сейчас как ей придется в его отсутствие.

– Лучше бы ты наорал и был, как прежде, чем вот это все! Ты такой же манипулятор, как и дракон! Ладно он, но за кого ты меня принимаешь ты, дядя?! Я не ребенок! Я не обеднею без карманных денег! Я сама решу, чем мне заняться и как распорядиться своей жизнью.

Она задыхается от этой эмоции, сбрасывает его руку со своего плеча и, сбежав по ступенькам, идет через двор, сворачивая за угол прямо к парадной части дома, где лужайки, аккуратные дорожки и даже простирающийся за ними небольшой сад.

– Такая же, как Нарэйн.

Союз с этим дикарем не пошел на пользу ее дочери, увеличил количество искр и огня в их крови. То ли еще будет? На очереди союз с драконом и что за дети выйдут у них?

– Пока ребята!

Вэл обнимает на прощание собак, увернувшись от их шершавых языков. Псы навечно остались маленькими щенками – им бы все играть и носиться по гречишным полям и лесам, плавать в озерах и пруду, с презрением смотреть на деревенских собак.

– Надо идти. Правда-правда.

Вэл не прощается ни с кем, потому что все уже давным-давно привыкли к этому. Она приезжает, гостит немного, а потом ссорится с отцом, подхватывает пожитки и отправляется обратно, в Гавань.

«Назвала его дядей!» – в виске больно колет от этого воспоминания. – «Надо бы подумать о чем-нибудь хорошем.»

Девушка бросается в огонь, стоящей на краю участка чаши. Она вспоминает о сумке на плече лишь тогда, когда оказывается у ворот Гавани. Стражники просят показать ее содержимое.

– Простите, мэлла, – стражник проводит амулетами над сумкой, тогда как другой внимательно следит за ее лицом, – таков новый порядок.

Она понимает. Чудо что они идут ей на встречу и пускают в город в такой час. Если отец не соврал, то такая предосторожность, как не впускать путников ночью не была бы лишней.

– Я помню вас, иднэ, – тем временем говорит стражник, отвечая на ее расспросы и тщательно демонстрируемую женскую любознательность. – Мы были с вами на одном поле брани. Вы, другие эльфы, люди, драконы.

Вэл вглядывается в его лицо и к своему разочарованию и стыду не может вспомнить этого эльфа, но тот машет на это рукой, одновременно подавая знак своему товарищу.

– Не переживайте. Все спуталось в ту ночь. Лучше всех были видны маги, да иномирцы. Все остальное потонуло в смраде трупов. Чувствуете еще этот дух?

Вэл качает головой, вдруг улыбаясь себе и тем событиям. Все было по-другому тогда. Так здорово, а сейчас?

– Все у вас в голове. Надо переставить вас к Совьему мосту. Запахи с гречишных полей покажутся вам проделками парфюмеров.

Стражник чьего имени она так и не узнала сверлит ее внимательным взглядом, а потом улыбается. Так легко. Как умеют только эльфы. Те самые. Из сказок. Понимающе. Устало. С прослеживающийся мудростью в светлых глазах.

– Проходите, иднэ, – он открывает перед ней дверку, – и будьте осторожнее.

Она постарается ни во что не вляпаться и держаться за эфес исключительно ради удобства.

– Хочу знать, как вас зовут.

Кто-то из торговцев из расположивших вдоль дороги телег пробует что-то возразить, но ни Вэл, ни стражник не обращают на это внимание.

– Молчи, Бани, – одергивает купца чей-то голос у костра. – Молчи! Видишь же, что это кто-то из магов.

Вэл тем временем продолжает.

– Мы были на одном поле брани, вполне возможно, что вы не раз спасли мне жизнь, мэол.

– Лафер Л’асель, – он коротко и всего на мгновение прижимает руку к сердцу. – Можно просто Ласель.