Одна в двух мирах (СИ) - Ваганова Ирина Львовна
— Ты чего здесь?
— Аида Петровна сказала, что у тебя свидание, — скороговоркой выпалила подруга, — я думала, что… Ой, я пойду.
— Стой, — строго сказала Ветрова и повернулась к Илье. — Извини, нам с Диной надо немного поболтать. Кстати, это моя лучшая подруга.
— Приятно, — Илья протянул руку и представился.
Дина пробормотала что-то невнятное и, когда парень ушел, расплакалась:
— Прости, Джулия. Я, наверное, дура…
После пятиминутных расспросов, подруга поделилась своими подозрениями. Оказалось, что Солодовников, после неудачного подката к Ветровой, сорвался на ее подругу, обвинив в том, что та мелет про него всякую чушь, и теперь девушка, которая ему нравится, отказалась с ним дружить. Дина решила выяснить отношения, а Юлина мама, сказав про свидание, окончательно сбила ее с толку.
— Ты вообразила, что с ним гуляю? — смеялась Юлька. — Будто кроме твоего Сереги парней не существует на свете!
В целом день выдался удачный. Немного шебутной. Или все дело в усталости? Юля чувствовала, что эмоционально выгорает. Это все-таки слишком тяжело — жить сразу в двух мирах.
* * *Утро во дворце походило на вчерашнее, как вишенки на одном торте. Ясную зарю с тем же рвением готовили к встрече с претендентами. Ее желание идти в джеггинсах осталось без внимания. Особых сил спорить у Юли не нашлось. Уступив служанкам право приводить ее в порядок, она размышляла о способах избавления от роли принцессы. По всему выходило, что помочь ей может только шаман. Осталось его найти. Твердо решила сразу после испытания этим заняться, ну а сейчас… Она, пожалуй, устроит сюрприз самодовольному Зергэ Аполу. Никаких поблажек не будет. Только честное соперничество!
Как и накануне, Юля заняла место рядом с фрейлинами, Райда сидела на возвышении в гордом одиночестве. Вместо кресел претендентам предоставили трибуны, хотя о том, какое именно задание придется выполнить парням, известно не было. По традиции его придумывали родители невесты.
После того, как гости расселись, а участники отбора заняли места, в центр зала вышел распорядитель, получивший конверт из рук правительницы. Заметно волнуясь, старший Каук распечатал конверт и пробежал глазами текст. Он не сумел скрыть разочарования, вздохнул и негромко прочистил горло. Несколько секунд потребовалось мужчине, чтобы собраться и провозгласить:
— В качестве второго испытания претендентам предложено сочинить хвалебную оду Ясной заре. Время на это ограничено. Об окончании подготовки объявит Лучистая радость, она же установит порядок выступлений. Присутствующие зашептались, но шум прекратился, как только из дальних рядов пробрался вперед архивариус. Он подмигнул Ясной заре, проходя мимо нее, и разложил по тумбам листы бумаги, протягивая каждому претенденту палочку, похожую на стилус. Зергэ, получив ее, сразу же принялся записывать что-то. Остальные размышляли с той или иной степенью озабоченности на лице.
Берт разглядывал сидящих в зале, словно ожидая подсказки. Жерло Ватс изучал росписи потолка. Уэлер Хорх облокотился на тумбу и уставился на лежащий перед ним лист. Арык Додж не сводил взгляда с Юльки. Она же смотрела то на попавших в глупую ситуацию парней, то на песочные часы в руках Райды. Песок в верхней колбе убывал стремительно.
— Не представляю, как можно сочинять стихи в такой нервной атмосфере, — шептала Ветти.
— Вот именно, — отозвалась Лита, — требуется вдохновение, а оно не бывает по заказу.
— Апол, однако, справляется, — заметила Шелда.
Ветрова «болела» за Уэлера. Но если другие претенденты хоть что-то записывали, он только шевелил губами, глядя в одну точку. «Сочинить хвалебную оду, — размышляла Юля, — к чему это умение правителю? Глупость какая!» Она подозревала, что Райда специально подобрала задание, удобное для ее фаворита. Судя по всему, Зергэ в отличие от остальных парней был знатным стихоплетом. Он успел исписать три листа, тогда как Арык и Жерло возились с четверостишьем. У Берта дело наладилось, он склонился над бумагой и активно водил по ней пишущей палочкой.
В зале установилась гнетущая тишина. Зрители, будто бы и сами ударились в сочинительство, такие у них были выражения лиц. Звон колокольчика заставил всех вздрогнуть, шаловливым ветерком пролетел по рядам общий выдох. Райда подняла часы, демонстрируя горку песка в нижней колбе:
— Время вышло. Хочу напомнить свидетелям отбора требования к заданию.
Ода должна содержать не менее шести строф. Строки необходимо рифмовать и выдерживать в едином ритме. — Она взглянула в сторону трибун: — Хвалу Ясной заре пойте так, чтобы слушатели почувствовали ваше искренне отношение к ней. — После выразительной паузы правительница обратилась к Юльке: — На решение не должны влиять симпатии или антипатии к автору. Важен только текст!
Она поманила распорядителя и негромко перечислила имена претендентов в нужном порядке. Каук поклонился и выступил вперед:
— Первым получил право выступить… Жерло Ватс!
Раздались нестройные аплодисменты. Взгляд, которым поисковик обвел присутствующих, показался Юльке насмешливым. А вот стихи — вполне приличными для экспромта:
* * *Имя твое — Юлла,
Мое имя — Жерло.
Нет, не обмануло
Сердце. Ты задела
Струны тонкой арфы,
Что звучит согласно.
Твое имя — Юлла.
Юлла, ты прекрасна!
Он поклонился и отложил лист в знак того, что декламация закончена. Теперь зрители хлопали активнее. Ветровой оставалось сожалеть только о том, что шести строф в сочинении Ватса не набралось, о чем и сообщила ей пунктуальная Шелда.
Аплодисменты стихли, распорядитель объявил следующее имя:
— Берт Каук!
Его сын схватился за свои записи. Лицо его побагровело, лоб блестел от пота, рыжие волосы на висках слиплись. Однако голос звучал бодро. Итог собственного творческого эксперимента Берту нравился:
* * *Я готов гордиться вечно
Тем, что знал тебя всегда.
Были радостны, беспечны
Наши детские года.
Юлла, милая подруга,
Ты красива и умна.
Не страшны метель и вьюга,
Если на небе луна!
Ясною тебя зарею
Называют неспроста.
Вместе с Нимфой Грозовою
Славят все тебя уста.
— Шесть! — Лита выразительно посмотрела на Шелду, та кивнула.
Распорядитель с победным видом взглянул на Юльку и, обращаясь к залу, объявил:
— Арык Додж!
Болотный княжич зачем-то вышел из-за трибуны. Одет он был, как и вчера, в расклешенные брюки, просторную рубаху и долгополый с разрезами по бокам шазюбль. Изредка поглядывая в записи, обращался исключительно к Ясной заре:
* * *Благоуханье болотной травы
И бархат глубокого ила,
Великолепная Юлла,
Превзошли в моем сердце Вы.
Увидеть стремился душою
Улыбку Ясной зари,
Умоляю: в глаза посмотри!
Моею ты станешь росою.
Я не усомнюсь ни на миг:
Ты полюбишь болот просторы,
Что ласкают спокойствием взоры
Тех, кто их глубину постиг.
Сумею и я полюбить
Росистых лугов безмятежность,
Подарить своей Утренней нежность,
И сына, и дочь подарить.
Арык вернулся за тумбу. В полной тишине прозвучал неожиданно звонкий голос Литы:
— Восхитительно!
Грянули аплодисменты. Юлька с благодарностью кивнула фрейлине. Ей понравились стихи княжича, хотя немного смутили.
Распорядитель поднял руку, привлекая внимание. Хлопки не сразу, но стихли.
— Приглашаю Уэлера Хорха!
Претендент, за которого больше других переживала Ветрова, отрицательно покрутил склоненной головой. Каук подбежал к его трибуне и попытался вытянуть из пальцев юноши бумагу:
— Ну вот же! Тут четыре строфы.
Уэлер дернул лист на себя и с оглушительным треском порвал. Распорядитель прислушался к сказанным шепотом словам и обернулся к правительнице:
— Хорх отказывается от участия в этом испытании.
