Кристин Фихан - Темный принц
Желчь подступила к горлу. Волк потряс головой, зарычав. Три запаха были ему неизвестны, а вот четвертый — хорошо знаком. Предатель. Сколько он получил за то, что выдал Ноэль? Волк снова подпрыгнул и покинул дом, разбив второе окно. Камера смогла бы запечатлеть только огромного волка, размытое изображение бьющегося стекла и туман, а затем снова волка. Только Михаил, да и еще несколько охотников — Жак и Грегори, Айдан и Джулиан — могли с такой скоростью менять облик.
Он начал выслеживать ассасинов. Один запах, отделившийся от других, вел глубоко в лес и выводил на опушку, почти рядом с домом Эдгара Хаммера и офисом доктора Уэстемера. Волк замер среди деревьев, уставившись на домишко позади офиса взглядом немигающих красных глаз. Затем резко развернулся, побежал назад, где пути убийц разошлись, и взял след трех оставшихся. Он вывел его прямо к гостинице, где остановилась Рейвен.
Михаил присоединился к Байрону и Жаку на верхушке дерева.
— Трое из них остановились в гостинице. Я опознаю их, когда окажусь рядом. Завтра я отвезу свою женщину назад, чтобы она собрала вещи. Пока я буду там, постараюсь отделить их запахи. Другого выхода узнать, вовлечены ли в это дело другие, нет. И до тех пор, пока мы все не узнаем, нужно быть предельно осторожными. В доме они установили видеокамеру, пусковое устройство которой установлено на двери. Каждый из нас пусть держится как можно дальше отсюда. Михаил надолго замолчал.
— Селесте посещает доктора Уэстемера? — наконец тихо спросил он.
— Я думаю, она ходит к жене Ганса Романова. Та работает с доктором и помогала появиться на свет большинству младенцев, — ответил Жак.
— А Элеонор? — уточнил Михаил.
Жак поежился.
— Я полагаю, она тоже.
— Эта женщина помогала Ноэль при родах?
Байрон откашлялся.
— Ноэль рожала дома, и Хейди Романов помогала ей. Рэнд был там же, и я пришел по его просьбе. Когда акушерка уже ушла, Ноэль стала истекать кровью. Рэнду пришлось поделиться с ней своей. И потом, пока Рэнд охотился, я оставался с Ноэль. Нет, миссис Романов ничего этого не видела. Поблизости никого не было, я бы знал об этом.
— Это был Ганс Романов, именно он привел остальных к Ноэль. Я не знаю, вовлечена ли его жена, но кто-то сообщил ассасинам, что у карпатцев начали появляться дети.
Михаил сказал это бесстрастным тоном. И хотя глаза его сверкали, тело дрожало от ярости, а кулаки то сжимались, то разжимались, голос звучал абсолютно спокойным.
— Нужно выяснить, вовлечена ли в это женщина.
— Должна быть вовлечена, — отрезал Байрон. — Чего мы ждем?
— Потому что мы не жестокие твари, как эти дьяволы нас называют. Мы должны узнать, является ли акушерка предателем. И это не твоя обязанность вершить справедливый суд, Байрон. Это не то, с чем легко жить, — отнять жизнь у другого.
Михаил на протяжении веков чувствовал бремя всех жизней, которые он забирал, но по мере того, как росла его сила и ответственность, усиливалась и легкость, с которой он убивал. И когда все его эмоции исчезли, только сила воли и чувство правильности и неправильности спасали его от потери своей души в коварных шепотах тьмы, которые боролись за власть над ним.
— И что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил Жак.
— Для Элеонор и Селесте сейчас небезопасно оставаться в своих домах. Больше никаких визитов к акушерке. Селесте отведите в мой дом над озером, там Эрик сможет заняться изучением древних искусств, которыми до этого пренебрегал. И это место легко защитить. Элеонор не сможет отправиться так далеко.
— Они могут воспользоваться моим домом, — предложил Байрон. — И они будут поблизости, если понадобится помощь.
Элеонор была его сестрой, и он всегда ее нежно любил. Хотя все его эмоции давно исчезли, он сохранил воспоминания о том, что чувствовал к ней.
— Это рискованно. Если станет известно о ваших родственных связях, а она под подозрением, или если увидят, как ты помогаешь Рэнду...
Михаил покачал головой, не принимая эту идею.
— Пожалуй, им лучше воспользоваться моим домом.
— Нет!
Одновременные протесты раздались незамедлительно.
— Нет, Михаил, мы не можем позволить, чтобы ты рисковал собой, — встревоженно произнес Жак.
— Наши женщины намного важнее любого из нас, Жак, — мягко напомнил Михаил. — Без них наша раса вымрет. Мы можем делить ложе с человеческими женщинами, но не можем иметь от них детей. Наши женщины — наше главное сокровище. Каждый из нас в конечном счете должен найти пару и стать отцом. Но будьте уверены, что та, которую вы выберете, является вашей истинной Спутницей жизни. Вам всем прекрасно известны знаки: цвета, эмоции, страстное желание. Связь сильна. Когда умирает один, второй обычно также предпочитает умереть. Либо — смерть, либо — вампир. Мы все знаем об этом.
— Но Рэнд... Байрон умолк.
— Рэнд стал нетерпеливым от ожидания. Ноэль была одержима им, но они не были истинными Спутниками жизни. Думаю, они кончили бы тем, что возненавидели друг друга, оказавшись в ловушке своих болезненных отношений. Он переживет ее уход.
Михаил постарался скрыть отвращение. Истинные Спутники жизни не могли существовать друг без друга. Это обстоятельство и высокая смертность среди детей сыграли решающую роль в сокращении численности их расы. Михаил не был уверен, что его люди выживут в следующем веке. И не имело никакого значения, какие усилия он прилагал, — все равно он не мог дать мужчинам надежду, чтобы удержать их от обращения в вампиров.
— Михаил...
Жак тщательно подбирал слова.
— Только ты и Грегори знаете секреты нашей расы. Ты знаешь, что Грегори предпочтет одинокое существование. Поэтому только ты сможешь научить оставшихся, указать нам путь, помочь стать сильнее. Если мы хотим выжить, снова стать сильными, нам нужен ты. Твоя кровь — жизнь наших людей.
— Почему ты говоришь это мне? — отрывисто спросил Михаил, не желая знать правду.
Жак и Байрон посмотрели друг на друга.
— Некоторое время нас тревожило твое затянувшееся отстранение.
— Мое отстранение было неизбежно и едва ли должно вас беспокоить.
— Ты выбрал одинокую жизнь, отстранившись даже от тех из нас, кого называешь кровными родственниками, — заметил Жак.
— Что ты хочешь сказать? — нетерпеливо оборвал его Михаил.
Он слишком долго находился вдалеке от Рейвен. Ему нужно было видеть ее, держать в руках, дотрагиваться до ее сознания.
— Мы не можем потерять тебя. И если ты не желаешь жить дальше, то начнешь рисковать по-крупному, станешь невнимательным, — раздельно проговорил Жак.
Задумчивые глаза Михаила потеплели, и улыбка изогнула уголки рта, смягчая его черты.
