Молка Лазарева - Фрейлина специального назначения

Кто предупрежден, тот вооружен! Я, правда, не совсем понимала мотивы Трои, но прилив благодарности к садистке-физкультурнице почувствовала.

Отпуская нас из спортзала, преподавательница еще раз окликнула Анфису и, показав ей поднятый палец вверх, прокомментировала:

— Клевый цвет волос!

Глава 5

Да здравствует мужчина! При желании он может добиться всего на свете.

Да здравствует женщина! При желании она может добиться любого мужчины.

Спешно сменив наряд на чистый и подобающий, мы с трагичностью осознали, что опаздываем на пару по магическим зельям. А заочное предупреждение Арвенариуса, мол, препод, ведущий этот предмет, по совместительству еще отравитель-трудоголик, оптимизмом нас не заразило. Поэтому, бегом несясь на каблуках по коридорам Академии, мы впервые оценили плюсы этого полезного навыка в магическом мире. В итоге ввалились в лабораторию буквально за десять секунд до могильного завывания звонка.

Оценив представшую картину, с прискорбием отметили, что все дальние парты от учительской кафедры уже заняты, и нам остались на выбор столы либо возле вылеченных надоедливых дворянок, либо прямо напротив преподавателя. Выбирая из двух зол меньшее, мы решительно пошли усаживаться поближе к учительскому взору.

Надо отметить, что парты в Академии были необычные, рассчитанные на трех человек, вместо привычных в нашем мире двух. А здесь, в лаборатории, они оказались еще и шире, чем везде, потому что все свободное пространство стола занимали колбы, пробирки, спиртовки и какие-то реактивы. Самая ближайшая ассоциация, возникшая в моем мозгу, — кабинет химии, но кое в чем отличия все же имелись. Например, в огромном плакате с надписью: «Уважаемые курсанты, если вы видите, что я неадекватен, пожалуйста, произнесите формулу вызова дежурного преподавателя». И подпись: «Магистр зельеварения и ядоведения Глеб».

— Нормальные тут преподы, — шепнула я на ухо Фисе, кивая на плакат. — Интересно, а какими критериями руководствоваться, если надо будет принять решение о его адекватности?

— Я бы тут половину учителей в психушку сдала, — послышался ответ от блондинки.

Наше дружное хихиканье прервала хлопнувшая дверь, через которую в аудиторию зашел знакомый мне еще с первого дня в Академии красавец-брюнет в серебристом плаще:

— Добрый день, первокурсницы, — строго поздоровался он с нами, садясь за трибуну. — Перекличку устраивать не собираюсь, предпочту сразу приступить к делу. Меня зовут Глеб, и я ваш преподаватель магического зельеварения. И сегодня мы будем варить простейший яд «двадцати пяти роз».

«О, Господи! — заметались в панике мои мысли. — Это наш препод! Черт! Черт! Черт! Я же ему „тыкала“, обозвала в лицо психом и едва не съела предложенную отравленную конфету! Блин, Эля, откуда у тебя такой талант влипать в неприятности?!»

Но Глеб меня, похоже, не замечал, он ходил между партами со стопкой тоненьких брошюрок и раздавал их каждой курсантке:

— Перед вами рецептура стандартного простейшего яда, сваренного из лепестков двадцати пяти роз. Как вы сами можете убедиться, процесс крайне легкий, и с ним способна справиться любая кухарка, не имеющая магических способностей, — монотонно рассказывал он.

Сейчас брюнет был ни капли не похож на того человека, с которым я повстречалась позавчера в коридоре. Раздвоение личности у него, что ли?

Мужчина же, вернувшись за кафедру, продолжал излагать учебный материал дальше:

— Яд, сваренный подобным образом, обретает токсичные свойства при соблюдении нескольких условий. Первое — если сварен в третий вторник после полнолуния, второе — варить должна женщина и третье — только будучи нанесенным на свежесрезанный бутон розы. Ромашки или другие цветы не подойдут. — Тут Глеб сделал паузу, выпрямился в полный рост и, внимательно осмотрев наши ряды, удивленно вскинул брови. — А почему вы не записываете? Или думаете, что на экзамене все из памяти воспроизведете?

Как удар в спину, с задних парт послышался мерзкий смех и противный вяк:

— Ну, Савойкина ноги раздвинет и воспроизведет!

Похоже, гадкие дворянки все же опознали в Глебе моего спасителя-телепортатора и теперь вовсю обсуждали «постельные методы», с помощью которых я попала в Академию.

— Я же говорила, она из подстилок. Как же просто теперь стало попасть в Академию, переспала с преподавателем и вуаля — ты курсантка!

Причем говорилось это так, чтобы слышали только наши сокурсницы, Глеб, продолжающий читать лекцию за кафедрой, по-прежнему ничего не замечал:

— Сваренным подобным образом зельем опрыскивают розы. Букет из таких цветов, расположенный на ночь в спальне жертвы, убивает за восемь часов, а глубокий вдох концентрированного яда — за две-три минуты. Как вы сами понимаете, токсичны непосредственно испарения зелья, поэтому при варке советую глубоко и через нос сии чудесные ароматы не вдыхать. Так, на всякий случай!

— А можно вопрос? — послышался писк одной из девушек с задних парт. Ее имени я пока еще не знала, но всем своим видом она напоминала эдакую затюканную заучку — мышиный хвостик, огромные очки на половину лица и блеющий голос, как у невинной овечки. Но мой здравый смысл подсказывал: если девочка на факультете фрейлин, то внешность может быть очень обманчивой.

— Конечно.

— А зачем нам учиться варить яды, если мы, наоборот, должны в случае опасности определить их наличие и приготовить противоядие?

— Хороший вопрос, — согласился зельевар. И тут на его губах заиграла мальчишеская усмешка. — А как вы сможете определить наличие яда, если ни разу им не отравились? Симптоматику по учебникам пусть учат врачи, а вы, мои прекрасные феи, должны прочувствовать все на себе.

После этой фразы кто-то упал со стула в обморок.

— Ну что же вы так нервно реагируете, — притворно сокрушался Глеб.

Я же, обернувшись, с радостью выяснила, что в обмороке пребывала зловредная маркиза. А магистр продолжал:

— Нельзя быть такой впечатлительной! Мы ведь еще даже не приступили к занятию. Или вы не доверяете мне, своему преподавателю, который в случае чего обязательно откачает вас от любого, даже самого смертельного яда?

«Где-то я уже это слышала!» — подумала я и в следующий миг едва не вскрикнула от неожиданности, потому что, готова поклясться, Глеб мне подмигнул.

Не знаю, испугалась я или, наоборот, обрадовалась от такого неожиданного жеста, но на душе стало почему-то намного легче.

Через три минуты маркизу привели в чувство и усадили обратно за парту, а брюнет, лично вручив ей огромную ложку; которой она должна будет помешивать зелье строго против часовой стрелки, принялся выдавать последние рекомендации: