Лика Лонго - Темная вода

Надька моментально почувствовала перемену в моем настроении. Но я не могла ничего ей рассказать. Мои отношения с Семеном — это настолько глубоко и лично, что даже с самим Господом Богом, кажется, я не готова поделиться... На большой перемене она подошла ко мне и потянула за рукав.

— Пойдем на улицу, я покурю, со мной постоишь, а то мне скучно одной.

Чего не сделаешь ради подруги! Я знала, что за углом школьной столовой мне придется держать оборону и выкручиваться от заковыристых вопросов.

Надька щелкнула зажигалкой, глубоко затянулась и спросила прокурорским голосом:

— Что вы вчера делали?

— Да так, в «Кавказской пленнице» были...

— Где-где? — Ее брови взмыли вверх. — И ты молчишь?

— А что говорить? Ну так, посидели, поболтали... — ответила я, отмахиваясь от сигаретного дыма. Я пыталась держаться как можно безразличнее, отмечая, что с каждым разом вру все лучше и лучше!

— Ну ничего себе! И что ты про него узнала? Что-нибудь интересненькое рассказывал?

Ох, хотела бы я посмотреть на выражение Надькиного лица, узнай она правду!

— Да нет, в основном я про Москву говорила... — равнодушно протянула я.

— Ну вот видишь! — словно каким-то своим мыслям кивнула Надька. — Я была права — он на москвичку повелся! Ты, Поль, на обижайся, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь! Ты-то, я надеюсь, в него не втюрилась? — Она посмотрела на меня с подозрением.

— Ты что, у него же девушка есть! — Я широко улыбнулась, удивляясь, как быстро смогла найти аргумент. — Мы просто общаемся.

— Все с вами ясно, — разочарованно отрезала Надежда и щелчком отправила окурок в мусорный бачок. — Пошли, на геометрию опоздаем.

Весь день я ждала эсэмэс или звонка от Семена — мне казалось, он должен позвонить или сообщить, где и когда мы сегодня встретимся. Но мой телефон упорно молчал.

Вернувшись домой после школы, я там никого не застала. Бабушка ушла по своим делам, на стареньком холодильнике красовалась записка от мамы: «Полли, долго не гуляй. Мама будет волноваться!». Меня раздражала эта ее привычка иногда говорить о себе в третьем лице. Я вздохнула, открыла холодильник и сразу закрыла его. Есть не хотелось.

Снова проверила телефон — может быть, Семен звонил, когда я была в туалете? Нет. Проверила режим — звук работает. А с чего это я решила, что он мне напишет или позвонит? Он же так любит появляться внезапно! Может, он уже у калитки? Я выглянула на улицу, но там никого не было…

Когда старинные часы на кухне показали восемь, я уже не находила себе места. Неужели он так и не появится?! Я решилась наконец набрать его номер. «Абонент недоступен»!

Отлично! Я сама его найду! Все равно он ничего не чувствует, так какая разница — он ко мне придет или я к нему? С этими мыслями я натянула джинсы, накинула мягкую толстовку и выбежала из дома. Куда я шла? На пляж, конечно! Внутренний голос пропищал: «Полина, а тебе это надо? Нельзя бегать за мальчиками», но шум гальки под ногами мигом заглушил доводы рассудка.

На пляже никого не было. Одинокие лежаки, бурые валуны и ровный плеск волн. Темное, вечернее море казалось сейчас даже немного зловещим. По крайней мере, купаться совсем не хотелось! Дул прохладный ветерок. Я поежилась и накинула мягкий капюшон. Несмотря на отсутствие Семена, я почему-то не спешила уходить. Он предупреждал, чтобы я держалась подальше от воды. Но пусть знает: когда он оставляет меня одну, я все делаю так, как хочу! С этими мыслями я быстро пошагала к кромке воды, до которой оставалось пару метров. Внезапно мое плечо больно и грубо схватила чья-то сильная рука Я вскрикнула и обернулась.

Передо мною стоял Семен. Его зрачки были расширены от злости. Он сильнее сжал мое плечо. Таким я его прежде не видела.

— Я же просил тебя!

Я растерялась. Мое молчание, казалось, еще больше взбесило его. Хотя как такое возможно, если он ничего не чувствует??

— Извини... Отпусти, мне больно, — проговорила я обиженно.

— Хорошо. — Он опустил руку, и я сразу принялась тереть больное место.

— Можно было бы и полегче! — пробурчала я. Семен молча развернулся и пошел в сторону лежаков. Я поспешила за ним.

— Садись. — Он указал на соседний лежак, и я уселась напротив. До сих пор к нему не вернулось самообладание, он выглядел взволнованным. Семен тряхнул головой, словно отгоняя какие-то потаенные мысли, и бережно взял мою руку в свои ладони. Теперь настал мой черед волноваться. Я инстинктивно наклонилась в его сторону и ждала, чувствуя, что он хочет сказать мне нечто важное.

— Послушай, Полина. Я ведь просил тебя держаться подальше от воды... — Я кивнула. — Возможно, ты думаешь, что я шутил, но ты сама знаешь: на тебя покушались в бассейне...

Я затрепетала — наконец я выясню, кто и почему пытался убить меня! Семен, наверное, понял это и сильнее сжал мою руку. Он поднял голову и посмотрел на меня своими ясными, лучистыми глазами. Казалось, взгляд его проникал в самую мою душу.

— Так получилось, что со стороны моей семьи... — он замялся, — на самом деле они не моя семья, но так тебе будет понятней... В общем, со стороны моей семьи тебе угрожает опасность. Наверное, если мы перестанем общаться, покушений больше не будет. Ты понимаешь? — Семен пристально посмотрел на меня.

— Я не перестану с тобой общаться, — отрезала я.

— На этот раз я был уверен, что ты именно так и ответишь, — чуть улыбнулся он и продолжил: — Помнишь, ты спросила меня, что я такого особенного в тебе нашел? — Я выпрямилась и вся замерла. — Мы, Морские, не чувствуем того, что чувствуете вы, — нам чуждо то, что вы называете любовью, радостью, горем, печалью, жадностью или ревностью. Мы живем без эмоций, бесстрастно смотрим на этот мир и видим все вещи именно такими, какие они есть на самом деле. Вы же окрашиваете своими переживаниями любое событие. Но твои эмоции, Полина... они настолько сильные, что во мне словно что-то просыпается в ответ, когда ты рядом. Вместо привычной пустоты я ощущаю какое-то тепло вот здесь, — он показал на свою накачанную грудную клетку. — Когда ты плачешь, мне хочется тебя защитить, когда ты в ярости... Помнишь, на пляже к тебе пристал пьяный хулиган и ты чуть не бросилась на него с кулаками? Я восхищался тобой. В такие моменты мне кажется, что и я прежде жил как обычный человек — как вы любил и ненавидел. Но потом что-то произошло, и я забыл, каково это — чувствовать, ощущать, жить. Понимаешь?

— Да. — Мой голос прозвучал глухо и был как будто чужим. Я попыталась взять в себя в руки, но это оказалось нелегко. — Я понимаю тебя. И сделаю все, что от меня зависит, чтобы научить тебя чувствовать.

Я была и разочарована и очарована одновременно. Мне, как, наверное, любой девушке, хотелось услышать от парня, что его сводят с ума мои глаза, волосы, губы. Но и сказанное Семеном было неожиданным и прекрасным: ему нужна я и только я. И я могу помочь ему. По крайней мере, теперь я точно знала: что бы ни случилось, я буду рядом с ним.