По следам обречённых душ (СИ) - Ласточкин
Ночь прошла, точно в тумане, Нобилиа и заметить не успела, как оказалась в комнате Лауры. Они собирались улечься вдвоём на одной кровати, однако в гости пожаловали Игнэйр, Элисар и Крадман. Хоть Валтис и выглядел неловко, подошёл к сестре, присел перед ней на корточки и стал вглядываться в красные глаза, которые готовы были взорваться дождём вновь. Он неумело обнял её и Нобилиа, почувствовав опору, крепко вцепилась в него и задрожала.
Флатэс выглядел немногим лучше, да и Лаура, казалось, держалась из последних сил. Сидели в тишине долгие минуты, часы? Так бы и смотрели в пол, не вытащи Ингелео фотографию из кармана. Лания обомлела и почувствовала удушье. Элисар ведь потерял близкого друга. Только теперь она сумела разглядеть на его лице боль, которую тот впервые не пытался скрывать.
От улыбающихся и беззаботных лиц на фотокарточке в академцах что-то надломилось. В горечь утраты окунулись все, кроме Валтиса, который пришёл только ради сестры. Плечи Флатэса задрожали, а сам он силился не завыть, пока смотрел на Малера. Ребят окутала разъедающая боль, та боль, которую они могли разделить и перенести все вместе, та боль, которую можно заглушить вместе с теми, кому посчастливилось пережить ужасную ночь. Ту боль, что сломала их, что уничтожила, погребла под горой воспоминаний.
На занятия на следующее утро не ушёл никто, сгрудившиеся на полу, ребята лежали с всё теми же отречёнными лицами и пялились в потолок. На «вечеринку» заглядывала Анисия, чтобы проведать друзей. Чувствовала она себя рядом с ними неуютно, это Лания поняла сразу, как только та подошла к Флатэсу.
Дни шли, ребята собрались с силами и отправились на учёбу. Только одна Лания одиноко сидела в своей комнате и то тупо смотрела на пустую кровать соседки, то бесконечно нажимала на голографический значок на фотографии, чтобы увидеть смеющихся друзей… Она потеряла счёт того, сколько погружалась в те несчастные десять минут, сколько пыталась дойти до Малера и обнять. Жаль прикоснуться к нему не получалось…
Время для неё по-прежнему не восстановилось. Она сама не оправилась и даже не шла вперёд, наоборот, пыталась убежать в противоположном направлении.
Нобилиа подхватила оберег на шее и стала рассматривать шершавую и растрескавшуюся кору с застывшими крапинками воды. Посмотрела на израненные пальцы и вспомнила, как Калеса и Малер бросились ей на помощь.
«Хватит… Хватит! Хватит!» — разозлилась на себя академка и швырнув подушку в стену, соскочила с кровати, обулась и выбежала прочь из комнаты.
Академия кувелов, кабинет теории флоры и фауны
— Лания так и не выходила? — поинтересовался Ингелео, заправляя руки в карманы пурпурных штанов.
— Нет, а с утра, когда я зашла, то её не было в комнате. Дверь открыта, все вещи на месте, — под глазами Лауры пролегли мешки, не спасал даже макияж.
— Так может будем жить все в одном общежитии? Чего нам таскаться из одного в другое? — предложил Флатэс.
— У тебя есть деньги на переезд в элитную кутузку? — Ингелео принял скептичный вид и помотал головой.
— У тебя есть, — широко улыбнулся в ответ Игнэйр и подёргал бровями. — А вообще, раз уж у нас такая ситуация, может удастся перетянуть на свою сторону декана Нэслра, он же говорил, что поможет, чем сможет.
Рот смутьяна от наглости друга распахнулся. Ингелео недовольно скривился и отвернулся. Приметив в кабинете профессора Сэпсума, он резко стукнул огненного парня в плечо. Мужчина сидел с перебинтованной головой и сходящими с лица синяками. В суровом взгляде притаилась усталость, а сам преподаватель осунулся.
— Хочешь с ним поговорить? — изумилась Лаура.
— Да, у меня есть парочка вопросов.
— Думаешь, он ответит?
Смутьян ничего не ответил. Академцы сменили курс и направились к старому преподавателю, который крутил в ладони браслет с угольными клыками.
— Профессор, — коротко кивнул Ингелео, привлекая внимание.
— А…гх… это вы, — мужчина приосанился. — Пришли поспрашивать меня? Я ждал, что вы придёте, даже готовился к вопросам, но так ничего дельного и не надумал.
— Так вы и правда бывший тенадасер? — поинтересовался Элисар, бросив взгляд на браслет.
Сэпсум покривил брови, а после примирительно кивнул.
— Я слишком поздно понял, что идеи тенадасеров идут вразрез с моими. Уходить так легко от этой братии непозволительно, меня не единожды пытались убить и наверняка убили бы, если бы я не сдался ордену.
— Получается, вы рассказали информацию взамен на защиту? — вступила Лаура.
Профессор качнул головой.
— Зачем вы продолжаете носить браслет? — не унимался Ингелео.
— Это не какой-то знак верности, если вы об этом, господин Элисар. Это напоминание о моих прошлых грехах, — преподаватель кашлянул. — Вы пришли о браслете меня расспрашивать, в конце-то концов?
— Когда заподозрили Ладэктуса? Я всего раз видела у него похожий браслет и то на поле.
— Стоило понять гораздо раньше. Он пытался подставить меня с самого начала, но я полагал, что причина тому моё прошлое. Одно с другим начало срастаться, когда он начал водить Кэнсаль в лес. Один раз мне удалось увидеть, что они делали. Оказалось, что во время тренировок, Ладэктус выпускал альтер эго девочки так, чтобы сама Кэнсаль ничего не замечала. После этого они сменили местоположение и замаскировали его. Доказательств у меня не было никаких, да и этот хитрый мальчишка, рассказал декану кем я раньше был, от чего кредит доверия ко мне заметно снизился, — профессор потёр глаза и устало посмотрел на студентов. — Он продолжал свои спектакли до самого конца. Думаете, он мог не заметить, как вы пробрались? Ему было на руку, чтобы меня убили, но… благодаря вашему вмешательству у меня вышло отбиться.
Пока друзья размышляли над услышанным, Ингелео поднял глаза и изучающе посмотрел на преподавателя.
— Скажите, вам известно, почему на альтер эго Кэнсаль не подействовали способности Валтиса?
Тот ненадолго задумался, поглаживая недельную щетину.
— Не могу быть уверен, но думаю, что дело в душевных страданиях самой Кэнсаль. Я уверен, что часть её души по-прежнему принадлежит ей, но там заключена вся пережитая ей боль, а потому выбраться она вряд ли сумеет хоть когда-нибудь. Альтер эго вторая личность, которая не испытывала страданий, не думаю даже, что она способна к сочувствию или боли. Всё это было привилегией…гм… оригинала.
— Так Ладэктус готовился… Но почему только Кэнсаль? Готова поклясться, что слышала, как он говорил
