Лика Верх - Академия темных. Игра на выживание

Я хмыкнула, закатив глаза. Почему нельзя просто надеть одно из имеющихся платьев? Я успела раз десять проклясть вечерний скромный ужин в кругу друзей.

Меня подняли на ноги и помогли натянуть платье через голову. Мягкая шифоновая ткань щекотала кожу. Как только платье село, все разом ахнули, восторженно глядя на меня. Мама даже смахнула слезу. Я поспешила к зеркалу и обомлела.

Жгуче — красное платье смотрелось невероятно прекрасно. Прозрачный шифон оголял ноги, спину и бока. Две широкие полоски красного шелка закрывали грудь и живот, застегиваясь на шее. Декольте слишком глубокое, плечи полностью открыты. Небольшая полоса шелка закрывает то, что должна закрывать, но стоит сделать неловкое движение — белье напоказ.

По длине платье превосходит мой рост, а струящийся шифон при ходьбе облепляет ноги, так что упасть мне труда не составит.

Признаться, такого я еще не носила, и ни за что не надела, если бы не мама и этот званый ужин.

— Ты прекрасна! — Мама протянула мне ожерелье и браслет. — Надень.

Ажурное колье из белого золота повторяет морозные узоры венецианского кружева, сверкающее россыпью драгоценных камней, мягко ложится на кожу, невесомо следуя за малейшим движением. «Кисточка» из бриллиантов и жемчуга плавно опустилась в ложбинку между грудей, невольно концентрируя на ней все внимание.

Браслет причудливыми волнами из белого золота с вкраплениями бриллиантов обрамляет запястье, подчеркивая изящность руки.

О, Боги, я никогда не была такой красивой, женственной… сексуальной.

— Мам, спасибо… — Голос пропал, вышел лишь тихий шепот. Женщина улыбнулась доброй материнской улыбкой и заключила меня в объятие.

Портнихи ахали, вздыхали, разглядывая меня со всех сторон, любуясь творением рук своих.

— Так, снимай платье, нам еще надо успеть сделать кучу масок для лица и тела, чтобы вечером затмить всех.

Мама вернулась в кресло, а я поплелась переодеваться. Для меня сейчас лучшей маской для всего тела будет сон, только разве дадут мне поспать?

— Ирэночка, пошевеливайся, дорогая. — Мама бодро прошагала к двери, и теперь взирала на меня с нетерпением.

— Мам, я уже проголодалась. — Желудок недовольно бурчал, напоминая, что он пуст.

— И ты молчала? — Она укоризненно покачала головой. — Ускорься, иначе косметические процедуры будут проходить на бегу, а я этого терпеть не могу.

Мама вышла за дверь, а я, закатив глаза, на ватных ногах поплелась за ней. Даже после тренировок в Академии МВД, я была менее вымотана, чем сейчас.

Сколько еще можно меня мучить? И не надо говорить мне, что красота требует жертв! По — моему и платья достаточно, чтобы все ахнули от восторга и слюни пустили, и даже Витор… Кстати, о Виторе, интересно будет посмотреть на выражение его лица.

Ухмыльнувшись, я прошла вслед за мамой на кухню. Печи, котелки, ножи на стенах, разделочные доски, — все, как на обычной кухне.

— Сили! — На зов мамы из соседнего помещения выбежала полноватая женщина, в переднике, колпаке, спешно вытирая руки о полотенце.

— Да — да, Госпожа, что желаете?

— Сили, накройте нам на двоих на террасе. И принесите, — мама глянула на меня, — что‑нибудь легкое, да побыстрей. Мы спешим.

— Конечно, сию минуту. — Кухарка убежала, на ходу давая указания, меня же повели вон из кухни, в коридор, который мне уже довелось видеть.

Мы пару раз свернули в переходах, завернули в неприметный закуток, и я почувствовала свежий, морской воздух.

Вышли мы на небольшую, полукруглую террасу, освещенную небольшими светящимися шариками. Массивные каменные перила увиты цветами. Солнце уже село за горизонт, так что разглядеть весь пейзаж не смогла.

В центре террасы уже был накрыт круглый стол, на котором горели свечи. Я, не чувствуя ног, упала на мягкие подушки, лежащие на стуле.

— Ирэне, девочка моя, расскажи маме, как у вас с Витором дела? Почему он тобой недоволен?

Что?! Он мной недоволен?! Да какое он имеет право…

— Чем же он недоволен? — Как можно более спокойно спросила я.

— Он сказал, что ты мало уделяешь ему внимания, повышаешь голос, странно себя ведешь…

Это я странно себя веду? Да он меня чуть не задушил! И с какой такой радости я должна уделять ему внимание?!

— Ирэночка, позволь маме тебе кое‑что объяснить. — Витор, я готова убить тебя только за этот разговор. — Мужчины, они как пластилин. Чем больше ты его согреваешь, тем он мягче и податливей.

Витор, ты — труп.

— Твой отец тоже непрост. Ему надо власти, он хочет командовать, но, ты же знаешь, как я не люблю когда мной командуют. — Моя месть будет жестокой. — Именно поэтому я создаю для него видимость. Он думает, что я в его власти, а я просто ему подыгрываю, вовремя переводя тему на более приятную, либо веду его в спальню.

Наверно, щеки мои покраснели, потому следующей репликой было:

— Ну, дорогая, ты уже взрослая девочка, должна понимать.

Надо заканчивать этот разговор.

— Да, мам, я все понимаю, но Витор мне не муж.

— А я не говорю тебе прыгать к нему в постель, более того запрещаю это делать до свадьбы. Но он твой жених, и хочет элементарной ласки и нежности.

Сволочь! Ненавижу тебя, Витор, всем сердцем!

— Мам, я ценю твою заботу, но позволь нам самим разобраться в наших отношениях.

Повисло неловкое молчание. Благо в этот момент нам принесли еду. Воспользовавшись моментом уткнулась в тарелку.

«Что‑нибудь легкое» — салат, похожий на наш «Греческий».

Периферийным зрением обратила внимание, что мама не двигается. Черт. Похоже, я ее обидела, а я этого вообще не хотела.

— Мамуль, — я подняла глаза, — прости пожалуйста, я не хотела обидеть. Просто… — Как бы сказать. — У нас непростые отношения с Витором, и я хочу сама в них разобраться.

А еще лучше убить одного гада, и тогда на сотню проблем станет меньше.

— Конечно, — мама снисходительно улыбнулась, — только имей в виду, ты всегда можешь со мной посоветоваться.

Я улыбнулась и вернулась к салату. Не хватало мне из‑за этого… этого… в общем, из‑за Витора, ссориться с мамой.

Ой, я даже не замечаю, как называю ее мамой. И мне… это нравится. Да простит меня моя мама.

После легкого ужина меня повели в соседнее крыло этого замка. Нет, я еще не видела его снаружи, но могу представить, что это нечто огромное, красивое и производит впечатление.

Встречали нас две молодые девушки, похожие на русалок. Длинные, чуть зеленоватые волосы, украшенные ракушками, закрывали спину и грудь. Кожа поблескивает в отсветах светящихся шаров, словно чешуя, только вместо хвоста — ноги. А голоса, словно журчание воды, заслушаться можно.