Аня Сокол - Первый ученик (СИ)
— Вперед, — командовал Шрам.
Бритый детина открыл багажник, о землю ударились две лопаты и массивный фонарь на изогнутой ручке.
— Осквернение захоронения — до пяти лет, — проинформировал мужчин Макс.
— Мелковато для нас, — Тилиф обернулся к водителю.
Тот повторил на бис свое «гы-гы» и взял лопату. Грош подхватил вторую и фонарь. Шрам указал направление, в луч света попали памятники, огороженные коваными заборами и уходящая в темноту тропинка.
— Самое время посвятить меня в детали, — сказал Грош.
— Мне нужно вскрыть могилу, — ответил идущий первым Тилиф, мужчина сменил деловой костюм на спортивные штаны и темную ветровку.
— Я понял. Чья могила? Чей хвост? Есть ли привязка?
— Много вопросов, — буркнул позади водитель.
— Малой молод и любопытен, — ответил Шрам, — но не глуп. Заметь, он не спрашивает о причинах.
— Если призрак привязан, заперт в прямоугольнике могилы, я могу преспокойно подождать вас в машине.
Раимов развернулся к Грошу, вынуждая парня остановиться.
— Поясни.
Макс почувствовал, как сзади к нему вплотную подошел водитель.
— Если блуждающий заперт, я не смогу пересечь границу захоронения. В противном случае, вернувшийся может перетянуть меня на ту строну, в свой мир. В результате, вам придется отмахиваться лопатами уже от меня.
— Что-то я не понял, — нахмурился Шрам. — Вы вроде в хранилище каждый день с кубами играетесь. И все пока в этом мире.
— Поместите могилу в герметичный куб, цилиндр, шар, и я сыграю им в футбол. Мы с ними работаем, но никогда не лезем внутрь, пока прах активен, пока привязка воняет, как дохлая рыба. Представьте себе комнату, наполненную газом, вы войдете туда? — тот, кого мужчина назвал Лбом, хрюкнул. — Так понятнее?
— Более чем, — Тилиф развернулся и снова пошел вперед. — И так со всеми? Никто не может ступить на могилу, если к ней привязан призрак?
— Почему, любой может ступить. Может даже станцевать и спеть. Пока не начнет разорять захоронение, он для призрака не интересен. Никто не интересен, кроме псионника. Если тигр заперт в клетке, охотнику лучше туда не заходить, — парень вдруг запнулся, оглянулся, всмотрелся во тьму.
— Я не понял, — проворчал Лоб. — Есть призрак, есть могила?
— И есть люди, которым он мстит, — пояснил Грош, оторачиваясь от водителя и возобновляя движение. — Например, за отдавленную в транспорте ногу. Такой призрак называется «хвостом». Не смертельным, но не очень приятным.
— Человеку начинает тяготиться визитами, — вставил Раимов. — И обращается к психам с заявлением о привязке мертвеца. Так?
— Так, — согласился парень, не упоминая о том, сколько времени и нервов это будет стоить. Очереди в службе контроля на привязки огромные. — Блуждающего привязывают к месту захоронения.
— И что? — спросил водитель.
— И все, — развел руками Макс. — Призрак заперт, люди живут долго и счастливо. Пока не обзаведутся следующим хвостом (подумал он), а вслух добавил:
— Но если те, кто связан с мертвым, придут сами… если глупая мышь идет в логово кота, значит одной мышью станет меньше.
— Слышишь, Лоб, с кем он меня сравнил? С мышью.
— Хвост ваш?
— Мой, мой. И я еще не обращался по поводу его привязки.
— Что? — Лоб проследил, как Макс в очередной раз хмуро оглядывается.
— Ничего. Справа как раз привязка, вот и фонит, — студент пошел дальше.
— А остальные? Не психи и не связанные со жмуриком люди?
— А остальных он попросту не замечает, — ответил Грош.
— То есть вся надежда на тебя, Лоб.
— Гы-гы.
— Если привязки нет, — парень передернул плечами, ему все время мерещился чужой, упирающийся меж лопаток взгляд. Ночные запахи земли, влаги и вонь потусторонних существ — все смешивалось и мельтешило, не давая, сосредоточиться, — то и проблем нет, вернее, их не будет, пока не начнем копать. Вскрытие захоронения равносильно объявлению войны мертвому. Ему будет плевать, кто мы и кем были.
— Удержишь призрака?
— Класс опасности неизвестен? До четвертого удержу точно, это онн десять.
— Как же психи сами могилы вскрывают?
— Там целая команда работает.
— Тихо, — вдруг поднял руку Шрам. — Пришли.
Он указал на лаконичный черный монумент, вытесанный из черного камня. Блестящая поверхность отразила свет фонаря. Большая черно-белая фотография, с которой на них внимательно смотрел лысеющий мужчина средних лет.
«Кирилов Антониан Гремович», — гласила выбитая надпись. Макс почувствовал, как что-то неприятное зашевелилось в животе, что-то холодное и склизкое. Парень отвернулся и тут же наткнулся глазами на светлого мраморного ангела с мечом в руках. Аллея славы, тут придают земле только тех, кто заслужил благодарность Империи.
Кирилов Антониан работал в службе спасения, прославился тем, что, рискуя жизнью, вытащил семерых школьников из попавшего в горах под обвал автобуса. Его наградили Звездой героя и вроде даже отжалели квартиру от императорских щедрот. А через два года прославившийся спасатель пал смертью храбрых в неравной борьбе с огнем при пожаре на лесопилке. Теперь выясняется, что герой народа и его враг, как называли Шрама старушки возле подъезда, были знакомы.
Макс обернулся. Они были там, в темноте, невидимые и неосязаемые для людей, но всегда враждебные и наполненные яростью. Блуждающие, не нашедшие покоя после смерти. Он чувствовал их энергию, она (как обычно) смердела падалью.
— Там кто-то есть? — тихо спросил Тилиф, встав рядом с Максом.
— Да, — парень передал лопату Раимову и пояснил. — Мне нужны свободные руки.
Шрам не стал возражать и перехватил черенок.
— Сколько у нас времени? — спросил водитель, вставая по другую сторону могилы.
— До того, как хозяин кинется защищать свою недвижимость? — Макс пристроил фонарь на земле так, чтобы луч падал на землю. — От двух до семи минут. И я не уверен, что смогу удерживать призрака долго.
— Тогда начали.
Лопаты вошли в землю. Грош закрыл глаза и сосредоточился на окружающем пространстве. Он чувствовал едва колыхающие нити энергии. Вокруг были одни мертвецы.
Они работали молча. Металл едва заметно скрежетал, соприкасаясь с камушками и перерубая корни растений, в стороны летели комья земли.
— Что за…? — высказался Лоб и добавил еще пару цветистых оборотов.
Парень открыл глаза, возвращаясь к реальности. За низким ограждением на тропинке, по которой они пришли, стояла девушка. Молодая и красивая с длинными распущенными волосами. Если не задаваться вопросом, что она забыла на погосте в такой час, то вполне можно принять за человека. Первым, что бросалось в глаза, было тонкое полупрозрачное платьице, скорее уж сорочка, и босые ноги. Псионник почувствовал нестерпимую вонь, живо напомнившую ему контейнеры для мусора, которые стояли с торца их дома в Тровороте. Девушка был мертва.
