Алисия Дэй - Пробуждение Атлантиды

Он снова попытался, потому что часть его души потребовала его это сделать.

— Эрин, — сказал он, думая, как она сможет услышать простой голос воина сквозь песню, которая грацией могла сравниться со звездами на ночном небе. — Эрин, прошу. Она умирает.

Медленно, очень медленно, Эрин стала на колени, пока ее лицо не оказалось на расстоянии вытянутой руки от живота Райли, и положила руки на точное место, где внутри рос крошечный ребенок. Серебряный свет полился изо рта Эрин и из ее ауры над и вокруг Райли. Где-то там, далеко, Вэн услышал, как кричит Аларик или, возможно, Конлан, но ему было все равно, это не имело значения, всё, что имело, — только свет, горящий в ярко голубых глазах Эрин.

Она пела Райли и ребенку, и это длилось лишь несколько секунд. Или прошло всё время с начала вселенной. Но мгновения спустя, — тысячелетия спустя, — она, наконец, перестала петь. Вэн тут же дернулся, словно его пульсирующее сердце вырвали из груди, и его горло заболело от потери этой песни.

Эрин подняла руку, чтобы коснуться его лица.

— О, Вэн, — начала она, потом ее глаза закатились в глазницах, и она упала вперед. Он поймал и поднял ее, не дав упасть на Райли, и коснулся губами ее лба.

— Прошу, — сказал он, но на сей раз по совсем другой причине, которой он сам не понимал.

На земле у его ног Райли села, улыбнулась и потянулась, ее глаза и щеки горели здоровьем и жизненной силой.

— Ух ты, я чувствую себя лучше впервые за эти месяцы. Что произошло?

Аларик и Конлан подбежали к Райли, следом за ними Мари. Все выкрикивали вопросы в сторону Вэна. Но он не обратил на них внимания и отправился назад в Храм, в его нижнее убежище, в которое не один мужчина не имел позволения войти. Когда-то говорили про Пещеру драгоценных камней в Храме дев, и он точно знал, что именно это сейчас нужно Эрин.

Он поднял ее любимую голову, провел губами по ее пульсу и почувствовал, как тот замедлился…

Замедлился…

Остановился.

Почти ослепнув от жжения в глазах, он едва не пропустил спрятанную дверь, но в этот момент перед ним появилась Мэри, отдернула гобелен с участка мраморной стены, и знаком показала следовать за ней.

— Это здесь, лорд Мститель. Принесите певчую драгоценных камней домой, и мы излечим ее для Вас.

И двигаясь за ней по освещенному свечами коридору, он молился Посейдону с такой пламенной страстью, какую не испытывал никогда прежде.

Она сделала это для Райли и для наследника твоего трона. Прошу, спаси ее ради них. Спаси ее ради меня.

Но единственным ответом оставались его шаги, отдававшиеся в камне и звук укреплений в его душе, которые ломались, ударяясь о его каменное сердце.

Глава 10

Пещера Калигулы у подножья вулкана Рэйньер.

Звук, не похожий ни на один из тех, что Калигула слышал за две тысячи лет своего существования, пронесся по пещере — печальный, мрачный, похожий на скорбную песнь. Траурный зов возвещал о его собственной неминуемой гибели.

Вибрации огромного, быстро распространяющегося гула, отражались от каменных стен и пола. Вампиры его кровавой стаи, которые укладывались на ночлег, чтобы скрыться от рассвета, пронзительно закричали, стали разлетаться с разных скальных выступов и падать друг на друга и на пол в паническом смятении.

— Хватит! — закричал он, вкладывая такую большую силу в слова, что они отразились эхом по пещере и пресекли шумное сумасшествие его немертвых подданных. Но его сила была ничтожной по сравнению с глубиной и резонансом звука, который продолжал разноситься, словно звонок на воротах ада, призывающий к гибели.

Он закрыл уши руками и окликнул того, кто находился под его командованием, на кого можно было положиться, который мог действовать с долей достоинства и здравого смысла:

— Дракос!

— Да, мой лорд адмирал? — голос послышался откуда-то сверху позади него, что заставило Калигулу повернуться и поднять взгляд, с отвращением сознавая, что если бы Дракос был врагом, можно было бы оказаться в очень серьезной опасности. Эта мысль раздалась предупреждающими колокольчиками в его мозгу, хотя они были ничем по сравнению со звоном, все еще звучащем в пещере.

— Что это за шум? — крикнул он Дракосу, хотя военачальник находился всего в двух жалких футах от него.

Дракос не выказал ни малейшим проблеском в глазах, что жуткая какофония звуков встревожила и его. Что он взволнован так же, как и Калигула.

— Я понятия не имею, — ответил Дракос, — Сейчас выясню.

Звук резко прекратился, словно гигантская длань усмирила его. Калигуле не нравилось даже думать о том, какую мощную нужно иметь руку, чтобы остановить такой шум, как этот. Он позволял своему воображению уносить его так далеко с тех пор, как произошел унизительный инцидент с Анубизой и воображаемыми насекомыми.

Будь она проклята! Если бы богиню ночи и хаоса можно быть проклясть. Эта идея была весьма многообещающей.

Собственная шутка немного успокоила его, и он поднял голову.

— Да, я хочу, чтобы ты все выяснил. И еще я хочу сообщить о твоем повышении. Где Квинн? Ты говорил, что сможешь привести ее ко мне, — сказал он, исключая имя Анубизы из разговора. Это говорило о том, что даже произнесение одного только имени привлекало ее внимание, а он не имел желания оказаться в центре ее пристального внимания в ближайшее время.

— Я работаю над этим, мой лорд. Она неуловима, — сказал Дракос.

— Я не хочу слышать оправдания, — огрызнулся Калигула, — Ты приведешь ее ко мне или столкнешься с последствиями. Какой прогресс в деле по захвату Атлантийца? Сейчас, как мы знаем, Ану… богиня не хочет его смерти, так что больше не может быть твоих плохо спланированных взрывчатых методов.

— Нам известно, что они создали союз с ведьмами из Круга Света Сиэтла, мой лорд. Мы планируем использовать ведьму, как приманку, чтобы поймать на нее брата Конлана. А он, кажется, почувствовал привязанность к женщине, которую Вы хотите отыскать, к той, которая будет работать на нас.

Калигула улыбнулся при мысли о женщине и остался доволен тем, что его военачальник не попытался упрекнуть его самого в неудачах или чем-нибудь еще. Хотя на самом деле идея бомбежки принадлежала Калигуле, хороший военачальник, как предполагалось, планировал стратегию самостоятельно, а не только слепо исполнял приказы.

— Приманка? Будут ли Атлантийцы беспокоиться о группе ведьм, жертвуя братом наследника престола, какую бы благородную глупость он не совершил ради женщины?

Голос, прорезавший темноту, был переполнен презрением: