Угольки - Клэр Кент
И внезапно я понимаю. Что он говорит. Что он не говорит. И почему он всегда отстранялся, когда я подходила слишком близко.
Он хочет меня. Хочет. Не меньше, чем я его.
Но он считает, что хотеть меня в таком отношении — неправильно.
Так что мой голос звучит более ясно и собранно, когда тихо говорю:
— Кэл, я не хочу хорошего мальчика. Я не чувствую такого к хорошим мальчикам.
Он бросает взгляд на мое лицо. Его плечи заметно напрягаются.
Так что я говорю ему остальное.
— Я чувствую такое только к тебе.
Эти слова странно влияют на него. Он уставился на меня. Его дыхание сбивается.
Так что я повторяю.
— Ты единственный, кто когда-либо вызывал у меня такую реакцию.
— Ты серьезно?
Я сажусь в ту же позу, что и он.
— Да, я серьезно. Я не хочу какого-то парнишку. Я хочу только тебя, — мои щеки так горят, что как будто обжигают мое лицо, и я не могу сделать полный вдох. — Если ты меня не хочешь, я понимаю.
— Конечно, я хочу тебя. Кто тебя не захочет? Желать тебя — это неотъемлемая часть моей жизни.
Мы долго смотрим друг на друга, оба тяжело дышим.
Затем, наконец, я спрашиваю:
— Если ты не будешь трахать меня, ты можешь хотя бы прикоснуться ко мне?
— Прикоснуться?
— Нам необязательно трахаться. Я понимаю, если это для тебя чересчур. Но ты не можешь хотя бы… прикоснуться ко мне?
— Просто прикоснуться?
Я внезапно взволнована. Похоже, его стены наконец-то рушатся. Шаг за шагом, возможно, станет лучшей стратегией.
— Да. Это все, что мне нужно.
Теперь в его глазах тлеет нечто новое, горит как зарождение огня. Он на несколько секунд отворачивается, затем переводит взгляд обратно ко мне.
— Ничего, кроме моих рук.
— Меня устраивает. Я не хочу ничего такого, на что ты не согласен. Просто мне так сильно это нужно.
Вот и все. Он дает трещину. Ломается. Стонет и притягивает к себе на колени.
— Только руки.
Я не уверена, кому он напоминает — себе или мне, но это неважно. Потому что это происходит. Наконец-то.
Он располагает меня так, что я лежу поперек его коленей, опираясь на его левую руку, а мои ноги лежат поверх его бедер. Он запускает правую руку под пояс моих пижамных штанов и трогает мою киску.
— Черт, детка. Ты уже так возбудилась.
— Знаю, — я ерзаю от ощущения его пальцев на моей горячей, набухшей плоти. — Можешь еще потрогать мою грудь?
— Конечно.
Он убирает руку из моих штанов, забирается под кофту, чтобы погладить мою кожу. Находит мои груди, накрывает их. Дразнит соски большим пальцем. Ласкает меня, пока я не начинаю выгибаться и запрокидывать голову с бесстыдными стонами.
— Черт, — шепчет он. — Черт, ты ощущаешься такой сладкой и идеальной. Посмотри на себя, детка. Тебе хорошо?
— Да. Да. Так хорошо, — я беспомощно хнычу и пытаюсь уткнуться лицом в его толстовку. Я никак не могу лежать смирно.
Через несколько минут Кэл снова запускает пальцы под мои штаны. Он потирает клитор, пока я не начинаю буквально рыдать, а затем сдвигается так, чтобы трахать меня двумя пальцами.
Я ерзаю так сильно, что ему сложно удержать меня на месте, но он, похоже, все равно наслаждается этим. По крайней мере, мне так кажется. Он быстро и жестко двигает рукой, пока я не начинаю издавать постыдные, ритмичные охающие звуки и двигать бедрами навстречу его пальцам.
— Именно так, детка, — говорит он низко и сипло. — Ты так хорошо справляешься. Ты вот-вот так сильно кончишь. Позволь мне дать тебе это.
Я уже совсем не контролирую себя, лихорадочно пытаясь насадиться на его пальцы и вцепившись в его толстовку.
— Кэл. Кэл. О Боже.
— Давай, детка. Прямо сейчас. Ты можешь отпустить себя. Ты так хорошо справляешься, — он двигает рукой еще быстрее и жестче. Его пальцы порождают влажный чавкающий звук.
Когда удовольствие наконец-то достигает пика, мне приходится заглушить свой беспомощный крик, уткнувшись в его грудь. Все мое тело содрогается от оргазма, и когда я думаю, что все закончилось, это не так.
Кэл замедлил свои движения, но не остановился. И я только успокоилась, а он снова начинает трахать меня пальцами.
Я рыдаю и выгибаюсь на его коленях.
Мое беспомощное удовольствие, должно быть, сбивает его с толку, поскольку он делает паузу и спрашивает другим тоном:
— Тебе все еще приятно, детка?
— Да. О да. Пожалуйста, мне нужно больше.
— Я дам тебе больше. Я дам тебе все, что тебе нужно.
— Прошу, — я стону низко и протяжно, когда он снова начинает двигать рукой между моих ног. Мои пижамные штаны сползли ниже задницы, и это не совсем пристойно, но мне абсолютно плевать.
Он снова и снова доводит меня до оргазма, пока я не обмякаю, охрипнув и совершенно вымотавшись. Моя киска ноет, но все остальное тело ощущается идеально. Я и не знала, что можно чувствовать себя так. Такой идеально удовлетворенной.
Я бормочу «Спасибо», развалившись на его коленях.
Кэл наконец-то убирает руку из моих штанов и подтягивает их на место.
Я едва могу пошевелиться. Я дышу так тяжело, будто пробежала марафон, и одна моя рука до сих пор сжимает его толстовку.
Даже в таком изможденном состоянии я понимаю, что его тело не такое приятное и расслабленное, как мое. Он как никогда напряжен, его член полностью эрегирован под спортивными штанами. Я инстинктивно тянусь к нему, но он отодвигается прежде, чем я успеваю обхватить его рукой.
Кэл укладывает меня на свою постель под одеяло, затем встает и выходит на улицу. Он возвращается буквально через несколько минут, ворошит огонь, затем возвращается в постель со мной.
— Ты нормально себя чувствуешь? — он обнимает меня сзади в нашем привычном положении. Теперь он ощущается более расслабленным. Должно быть, он подрочил прямо на морозе.
— Да. Мне очень хорошо. Спасибо. Тебе тоже хорошо?
— Я в норме, — он утыкается в мои волосы. Это не поцелуй, но близко. — А теперь спи.
Я подчиняюсь. Я не уверена, что когда-либо спала так хорошо, как сейчас. Не успев что-либо осознать, я уже безмятежно засыпаю в его руках.
Глава 7
Год пятый после Падения
На следующий день Кэл ведет себя так, будто прошлой ночью ничего не случилось.
Он не закрылся и не
