Монстры в Академии (СИ) - Бунькова Екатерина
…
Пока девушка ходила по корпусу, ее преследовало неприятное чувство чужого взгляда. Будто кто-то шел за ней по пятам, дыша в спину. Несколько раз Марина останавливалась и резко оборачивалась, но засекла чужое присутствие только однажды. Это был Крис, и стоило Марине зыркнуть на него, как демон подскочил на месте, заржал от собственной реакции и вымелся из здания.
Однако странное чувство не пропало, и как будто начала чесаться спина. Плащ, закрепленный на плече, вдруг стал казаться неудобным: он тянул вниз и мешал при ходьбе. Марина несколько раз шевелила плечом, пытаясь его поправить. Один раз даже сняла и надела снова.
Пока она этим занималась, в дальнем конце коридора снова показался Крис. Она заметила его не сразу: демон ныкался в тени и хищно на нее оттуда поглядывал. Это было странно и, вкупе с чувством чужого взгляда, наводило на определенные размышления.
«Сделаю вид, будто чем-то занята, и постою на месте», — решила Марина.
Девушка остановилась возле старинного канделябра и первой попавшейся тряпкой принялась стирать с него пыль, стараясь не совершать резких движений и не шуметь. Одновременно она сосредоточилась на происходящем вокруг.
Периферийное зрение учителя — это высочайший навык, сравнимый разве что с аналогичным навыком бойцов спецназа, чья жизнь порой зависит от скорости реакции на появление в поле зрения неожиданных объектов. У опытного учителя же периферийное зрение позволяет наблюдать сразу за всеми участниками учебного процесса. Причем тот, кто находится прямо перед учителем, как раз чаще всего им не отслеживается, и если б хулиганы об этом знали, садились бы на первые парты. Зато все, что на грани видимости, как будто подсвечивается мозгом при движении.
Вот и сейчас, стоило Марине сосредоточиться, как она сразу заметила и снова оживившегося Криса, который, похоже, просто слишком уж заинтересованно за нею наблюдал, и что-то мелкое, находящееся вообще вне поля зрения, но дающее отблеск в толстых стеклах очков. Это нечто слегка шевелилось, чего не могло быть в пустом коридоре. А значит, мелкий объект кто-то шевелил. И именно от этого кого-то исходило ощущение чужого присутствия и взгляда в спину.
«Денеба», — поняла Марина и облегченно вздохнула. Она поняла, что за объект отражается в очках и чем занимают ребята: старой, как мир, шуточкой.
Марина позволила Денебе завершить задуманное, сделав вид, что не чувствует, как он касается плаща. Спустя пару мгновений по коридору зашуршали шаги босых ступней и раздалось сдавленное хихиканье — сначала Криса, потом и самого Денебы.
— Детский сад, — сокрушенно покачала головой Марина, заводя руку за спину и снимая с плаща листок бумаги, прилепленный на кусочек смолы. Она не знала, что на нем написано, но не сомневалась, что не «Учитель года».
***
Закончив осмотр, Марина вышла на крыльцо и задумчиво уставилась на толпу «уголовников». Те ответно уставились на нее в ожидании вердикта.
— Пол перемыть, — велела она. — В комнатах в том числе: мальчики, это вас касается. Горы хлама для удобства мытья разобрать и перетащить в свободные комнаты. Причем по типам. Леам, займись сортировкой, чтобы потом искать было проще. Девочки, а вы будете заниматься укладкой: сложите все так, чтобы места по минимуму занимали, и при этом видно было, что где лежит. Откровенный хлам перетащите на чердак: раз уж Шерман там сидит, пусть он принимает и раскладывает. И ревизию проводит: вдруг что полезное отыщется. Задание ясно?
— Да, — нерадостно ответила ей толпа.
— Пообедайте только сначала, — смягчилась Марина: и правда, капустой уже пахло на весь двор — может, не так аппетитно, как хотелось бы, и все же желание работать это отбивало. — Но к шести вечера чтобы все было готово! Будет урок технологии.
— Чего? — не понял Персиваль, да и остальные глянули на нее с недоумением.
— Урок труда, — пояснила она. Но ребята запереглядывались еще более недоуменно.
— Тапочки будем шить, — пояснила Марина. — Негоже ходить в обуви по чистому. Или хотите каждый день мыть полы?
Желающих ежедневно драить двадцатипятиметровый коридор и все прилегающие к нему комнаты не нашлось, и класс согласился на мастер-класс по пошиву тапочек.
— Да, кстати, Леам: будете разбирать хлам — присмотрите, может, кожи какие-нибудь завалялись, фетр или войлок. Для подошв.
— Понял, — кивнул ушастый.
Марина слегка улыбнулась ему: приятно, что хоть кто-то не пытается делать все наперекор. А затем снова повернулась к классу и суровым тоном уточнила:
— Я иду на обед, а затем зайду к ректору: обсудить некоторые… сложные проблемы, — она многозначительно поглядела на каждого провинившегося.
Ребята ощутимо поежились. Они не знали, что «сложные проблемы» — это мясо в их рационе, вопрос запасной одежды и уличной обуви, а также официальное оформление их учителя на должность. Ничего, пусть потрясутся немного, гадая, кого она пошла исключать. Рефлексия — это полезно.
***
Марина не знала, во сколько тут подают обед, но рассудила, что приятный звон колокольчика — совсем не того, который подавал сигнал к началу урока — предупреждает именно о нем. Так что заслышав звон и беспечное насвистывание дяди Мади за кустами, она поторопилась в столовую.
Там уже был аншлаг: народу было даже больше, чем на завтраке. Но ректора опять не было. Девушка нахмурилась: скрывается он от нее, что ли, надеясь, что если она задержится здесь на подольше, то сбежать уже не захочет? Так зря. Все чудесное в этом месте Марина, похоже, уже увидела, и теперь отовсюду вылезали только непредвиденные трудности.
Но, как оказалось, она совершенно зря заочно обидела заслуженного старичка: тот просто припозднился. Видно, работа какая-то отвлекла: вид у господина ректора был озабоченный и мрачный. Марина мысленно ему посочувствовала. Но дети — в приоритете, и она ловко оттеснила какого-то тучного дядьку, чтобы занять место рядом с ректором. Дядька поворчал, но уступил: леди, все-таки.
«Леди» ослепительно улыбнулась всем присутствующим, сказала пару слов о прекрасной погоде и тут же перешла к делу.
— Какая чудесная говядина! — деланно восхитилась она: говядина была на вид так себе, но пахла и правда ничего так. — А мои ребята — не поверите! — сегодня змею сожрали, какую-то ядовитую бабочку и крысу.
Марина притворно вздохнула и покачала головой. Про крысу она, конечно, чуток преувеличила: вполне себе милая мышка, которая теперь была поселена в большом алхимическом котле. Только дикая. Да и бабочку Крис в итоге выплюнул. Но для доходчивости можно порой и преувеличить чуток.
— Да, ребята из колоний непривередливые, — будучи все еще погруженным в какие-то свои заботы, ответил ректор.
Марина едва заметно поморщилась: старик явно не понял намека. Надо было намекнуть пожирнее.
— Согласна, — закивала она. — Едят что на завтрак, что на обед одну капусту с картошкой и не жалуются. Это очень хорошо. А то целый мешок — как бы не надоело есть одно и то же.
Ректор неожиданно вышел из своих раздумий и мельком оглядел присутствующих: как будто проверил, не слышали ли? Но все были заняты обедом.
— Да-да, — ответил он слегка нервно. — Это какой-то… угх… благотворитель принес. Анонимно.
Марина чуть ложку не выронила. Это что, ректор так пытается замять факт, что детям овощи принесли? То есть, питание для студентов вообще не предусмотрено? А как они жить должны?
«Понятно, — кивнула она своим мыслям. — Видимо, благотворитель — это лично ректор. Или сам для них купил, или через надежного человека распорядился из кладовой принести то, чего не хватятся. Значит, задавать вопрос о мясе, а также обуви и одежде нет смысла».
Марина помрачнела. Что-то это все меньше соответствовало тем радужным картинам, что еще вчера рисовал ей ректор. Нет, вряд ли он пытался ее обмануть. Скорее, старался скрыть некоторые моменты из лучших побуждений.
Марина поймала взгляд этого старика. Взгляд был серьезный и пытался ей о чем-то сказать. Но она, кажется, и так уже поняла: любое доброе отношение к магикам следует умалчивать.
