Истинная для волка - Анна Соломахина
— Да надо бы, чтобы глупостей не наделал, — кивнул Кьярв и двинулся в сторону княжих палат. Потом вспомнил о мальчугане и добавил: — к пацану не забыть ещё ночью заглянуть. Раны зализать, хотя бы на щеке и руках — там сильнее всего ему досталось.
— Согласен, — кивнул Торст. — Эти паскуды совсем распоясались и плюют на правила поведения в Старограде.
— Думаешь, его стоит проучить? — не сказать, чтобы Кьярваль рвался мстить за чужого ребёнка, но такого если вовремя не осадить, то ничего не поймёт.
— Да, причём не самим, а донести до главного, чтобы тот сам его наказал.
Но до Харальда они так и не успели добраться, по крайней мере, до начала представления, потому что тот до последнего сидел у князя, уже без кочевников. А потом скоренько сбегал до ветру, там же на заднем дворе ополоснулся из бочонка с водой, переоделся в свежую рубаху и пошёл в пиршественный зал, где, как только все расселись, Гирдир принялся толкать пафосную речь о дружбе народов и какие все молодцы, что здесь собрались.
Ничего особенного, но не поговорить.
— Я поднимаю этот кубок за наших гостей, — Гирдир — изрядно бородатый, немолодой, но всё такой же могучий князь махнул рукой с наполненным медовухой кубком.
Драгоценные камни сверкнули на его пальцах и на боках золотого кубка. У прочих посуда была попроще — серебряная, да и камней, украшавших её, имелось гораздо меньше.
— Благодарю за богатые дары и плодотворное сотрудничество! — демонстративно выпив кубок до дна, Гирдир потянулся к закуске, подавая тем самым пример и дозволяя остальным приступить к трапезе.
Тут же застучали столовые приборы, раздался треск разрываемых рябчиков и прочей снеди, полилась тягучая музыка — начался первый номер развлекательной программы.
Пока одни утоляли голод, вкушая почки заячьи верчёные да красную икру, бродячие артисты, а ныне звёзды Старограда и его окрестностей, поправляли последние штрихи. Гарма повязывала разбойничью повязку на левый глаз, Ольшана поправляла пёрышки петушиного одеяния, а Рената судорожно докрашивала второй глаз. Скукожившись у оконца, глядя в металлическое зеркало, что недавно приобрела на очередной гонорар.
— Ты и так красивая, зачем тебе малеваться? — не понимала этих ухищрений Гарма.
— Чтобы издалека было видно, — Рената провела финальный штрих подводки — уголёк, обёрнутый куском кожи, чтобы не испачкать пальцы, и взялась за самодельную тушь.
Холодная ванна и час отдыха подействовали на попаданку благотворно. Для пущего эффекта Гарма принесла ей медовухи, отчего у Ренаты теперь слегка кружилась голова, зато тяжёлый камень, что давил ей на грудь, значительно уменьшился. Но навестить мальчонку после выступления она обязательно хотела. И не только сегодня, но и завтра — уж больно жалко ей было пацана.
— Ты вообще как? — Гарма обеспокоенно всматривалась в лицо Ренаты. — Может, ещё мёду дать?
— Давай, — кивнула Принцесса, отчего корона на голове слегка качнулась.
К сожалению, она сильно отличалась от канонической формы из мультфильма — попробуй, удержи такую на голове в процессе актёрских телодвижений! — зато больше походила на настоящую. Пусть и не из золота и самоцветов, но вполне себе ярко.
Да и причёска в два хвостика здесь категорически не подходила, только косы. Красивые, замысловатые, которые с утра наворачивала ей Ольшана, а потом прикрывала платком, чтобы не растрепалось. И ветер в уши не надул. А уж в свете сегодняшнего утра и вовсе — не испачкалось кровью!
И вот сейчас, стоя в новом платье насыщенного брусничного цвета, накрашенная, уложенная, Рената выглядела как никогда прекрасно. Она была готова покорять местную знать, а может и самого князя! Говорят, у него самые лучшие советники и шаманы — вдруг помогут бедной попаданке вернуться обратно?
[1] Предупреждаю сразу: в романе образ басурман — собирательный. Имена взяты с потолка, а это и вовсе сгенерировано больным богатым воображением автора. Просто условные тюрки с условными юртами, кочующие по условным степям.
Глава шестая, в которой Рената поёт первое предсказание
Час настал.
Гости утолили первый голод, выпили несколько чарок, послушали пару песен о славных деяниях князя Гирдира и его великих предков, а потом церемониймейстер дал отмашку начинать главное представление. Заиграла Жолана на свирели, к ней присоединился Прас с гудком, а после и колёсная лира влилась в общую мелодию.
— За тридевять земель в тридесятом царстве жил-был Глупый Король. У него была дочь — Прекрасная Принцесса, которая страсть как любила музыкантов…
Да-да, пришлось слегка переделать начало, а то давным-давно звучало странновато.
Видар старался изо всех сил. Напускал таинственности в голос, делал драматические паузы, загадочно шелестел тарелочками бубна, на котором только и был способен играть.
Но всё внимание, конечно же, приковывали к себе Рената и Прас. Оба в красном, с чудесными голосами и вдохновенными взорами… Как на таких не залюбоваться? Князь аж жевать перестал — настолько увлёкся представлением! Что уж говорить о прочих, особенно иностранцах.
— Я хотел тебя предупредить, — зашептал на ухо Харальду Кьярваль, — но не успел. Мы её сегодня в городе встретили — она мальчишку лечила. Его один из кочевников выпорол, чтоб под ногами не мешался. Местного.
Харальд сидел, словно громом поражённый.
Во-первых, та самая девица, что посмела подсунуть ему те отвратительные грибы, стояла перед ним, словно ничего не было! Более того — пела своим звонким голоском, с любовью смотрела на партнёра и была возмутительно прекрасна.
Во-вторых, что она успела сегодня сделать? Спасти какого-то мальчонку? Она что — травница? Значит, понимала, какие грибы собрала и действительно специально ему подсунула?!
Он хотел зарычать. Вскочить на ноги, добраться до несносной девицы, перекинуть через плечо и утащить в апартаменты…, но нельзя. Чужие земли, чужие палаты, чужие законы. А уж он бы её… привязал к кровати, выпытал всю подноготную и показал, где раки зимуют. То есть раздел и поставил соответствующим образом.
От горячих мыслей его отвлёк хруст
