Муза или служба прокачки героев - Мария Казакова
Рэйчел знала, что такое душ, сотню раз наблюдала за тем, как герои принимали ванную, но впервые оказалась в деревянном предбаннике, с опаской поглядывая на огромную бочку, приставленную к стене и до краев наполненную водой. С нехорошим подозрением она взирала на два больших деревянных таза и среднего размера ковшик, лежащий на скамье.
— Раздевайся.
Сет Уайт был обнажен по пояс. По неизвестной ей причине он всегда прогуливался до бани полуголым, несмотря на жуткий холод снаружи. Внутри постройки было душно, за стеной предбанника вовсю жарила печь, и пот градом катился по липкому, грязному телу музы. Немедля больше ни минут, она сняла через голову свитер, затем водолазку под горло и, наконец, потянулась расстегнуть белый лифчик, смело и поспешно спуская с загорелых плеч тонкие лямки. Дальше был черед узких джинс, шерстяных носков и белых трусиков.
Ей так не терпелось плеснуть на себя воды, что она, казалось, не услышала, как Сет, стоя за ее спиной, усиленно прочищает горло. Похоть была не знакома музе, несмотря на многочисленные постельные сцены, в которых она участвовала. Танец двух тел завораживал Рэйчел Белл своей магией, которая так отличалась от всего того, что порой творилось в книге. Химия, возникающая между двумя героями, была непостижима и невероятна для музы по своей природе, и узнавать ее, впитывать ее отголоски она могла, только находясь в книге… будучи тенью другого персонажа.
Была ли муза наивной? Нет. Это мы уже выяснили в самом начале книги. Но слово «стыд» было таким неподходящим для той, кто ведала сотнями тайнами всевозможных героев и видящей их в самых откровенных сценах, что муза так и не почувствовала стыда, глядя на то, как мужчина жадно обводит глазами каждый изгиб ее стройного тела.
Его интерес такого рода веселил ее. Это было ей новинку, но совершенно не имело смыла. Фыркнув, она уперла руки в боки и, развернувшись к нему, потребовала объяснений.
— Ну и? Где здесь м-м-м… купальня? — неожиданно подобрав, как ей показалось, верное слово, нетерпеливо спросила муза.
Наверное, он решил, что она перегрелась. Вот так сразу, с порога. Потому что, когда он все встретился с ней взглядом, его округлившиеся глаза были полны удивления и веселья.
— О-у, ты перепутала мой дом с резиденцией непревзойденного наместника Райт Блэка в столице? — насмешливо протянул он, разуваясь и спуская брюки. — Вынужден тебя разочаровать, красотка, у нас нет купальни.
Каким бы равнодушным не казался Сет, выслушивая все слащавые, прямолинейные и оскорбительные речи Райта в лицо, он искренне желал вышвырнуть самовлюбленного ублюдка из таверны и бить пока не затрещат кости. Она видела это в его потемневших глазах полных угрозы и обещаний. Но он всегда оставался холоден и безучастен в разговоре с Блэком.
— Вот соль, брось в бочку, — он передал ей маленький шуршащий мешочек с белым песком. — Как вода забурлит, можешь залезать.
— Куда? — изумленно выдохнула муза, выполняя указание. — Туда?! — ткнула в загадочную бочку.
— Туда-туда, — кивнул ей Сет, окончательно обнажаясь перед ней.
Не то чтобы она чего-то не разглядела, будучи его тенью, но по непонятной для музы причине в этот раз его нагота ее впечатлила намного больше. Больше, чем ей бы того хотелось. Он словно заполонил собой все пространство бани, его бледное, высокое, широкоплечее тело притягивала ее взгляд, как бы она не отводила его в сторону. Его грудь была рельефной, несомненно, твердой, она знала это, даже не касаясь его. Гладкая кожа, по которой скользили капли влаги, не имела волос и походила на плиту с выбитыми в ней ребрами и прессом.
Выражение лица героя было нарочито спокойным, лишь потемневшие грозовые глаза выразительно блестели из-под налипших на лоб платиновых прядей, а вот его тело вовсю демонстрировало возбуждение. Так и не дождавшись ее комментариев, он оставил ей на лавке кусок мыла, мочалку и скрылся за дверью в парилку.
Горячая вода в бочке была восхитительной. Бурление расслабляло, массируя тело, закостенелое после долгих ночей в гостиной на худом диване. Жаль она не могла вытянуться во весь рост и прилечь, но это было мелочью по сравнению с тем удовольствием, которое она получила от душисто пахнущего куска мыла и скрипа своей чистой кожи.
Она вылезла как раз в тот момент, когда к ней вернулся Сет. Раскрасневшийся, глубоко дышащий и все еще возбужденный.
«Странно», — единственная мысль, крутившаяся у нее в голове, когда она видела результат своего влияния на него.
Никогда в жизни никто из героев не испытывал к музе ничего, кроме благодарности и дружбы. Это было невозможно, ведь она была «никем». Но сейчас… она испытывала адскую смесь чувств из гордости, смущения и заинтересованности.
— Готова? — его голос еще не был таким низким, она с трудом разобрала его слова.
— К чему?
— Вставай в таз.
Она искренне считала, что познала все чудеса бани, но как же она ошибалась!
— А-а-а-а-а-а!
Ее пронзительный крик, плавно взлетевший до визга, разнесся по предбаннику и спугнул сидящих на близ растущих снаружи деревьев ворон. Сжавшись, обхватив себя руками, она дрожала как осиновый лист, чувствуя, как ледяная вода, которой ее щедро окатил белый человек, остужает разгоряченное тело.
— Т-т-т-т-ы-ы…! — зуб на зуб не попадал, чтобы высказать ему все, что она думала о его выходке, но мужчина быстро накинул ей на плечи большое полотенце.
— Одевайся и выходи. Я буду позже…
* * *
Удобно устроившись в кресле, Рэй открыто разглядывала сидящего напротив беловолосого мужчину, усердно что-то чиркающего в своей записной книжке. Увидев впервые податливо проминающуюся под грубыми пальцами обложку из темной кожи, Рэй пришла в восторг. То ли от того, как изящно Сет сжимал тонкий карандашик, сточенный из угля, то ли от осознания самого факта, что у него тоже был свой блокнот!
Вечера, когда он сидел с ней в одной комнате, она неуверенно могла бы назвать… уютными? Да, от этого слова веяло теплом, как и от камина, как и от большого бледного тела, раскрашенного рыжими всполохами света в сумраке. Они все еще мало говорили, но остро нуждались в общении. Оба. И он делает первый шаг:
— У тебя закончились книги?
Его голос тих и мягок, и она была очарована, как и в первую их встречу.
— Они никогда не кончаются, — уголки ее губ подрагивали в неуверенной, слабой улыбке, она разглядывала свои руки сложенные на коленях. — В этом их
