Попала в сказку - Зоряна Лемешенко
Озеро терялось среди низко раскинувших свои ветви лиственных деревьев. Берега были усеяны крупным песком, поэтому была надежда, что и дно было таким же. Серый Волк не стал притормаживать, и рассек спокойную гладь озера одним прыжком, взметнув тьму тьмущую брызг.
— Ох, хорошо-то как! Вода — как в ванне!
— Какой ты интересный волк! Пирожки ешь, в ванной моешься? — подняла я бровь.
— Так ведь я же плод твоей фантазии. Все вопросы — к тебе! — выкрутился хвостатый пройдоха.
— Но ты же утверждал, что нет, — я села на берег, наблюдая за тем, как зверь резвится в чистой озёрной воде.
— А пусть это будет интригой! Такой же тайной, как загадка египетских пирамид, — ёрничал, проплывая мимо меня, Серый.
Мне оставалось лишь промолчать, неопределённо пожав плечами.
Вдоволь наплававшись от берега до берега, Волк направился ко мне.
— Что сидишь? Хоть бы спинку мне потёрла! — раззадорился он, выпрыгивая из воды.
А дальше этот нехороший зверь принялся отряхиваться от воды, встав прямо напротив меня. Я не ожидала такой подлости, поэтому не успела убежать и оказалась совершенно мокрой!
— Ну, я сейчас тебе! — поднялась я на ноги, а Волк резво развернулся с явным намерением удрать.
Но не в владычицей времени ему наперегонки бегать! По моему хотению всё вокруг застыло, и Серый не стал исключением. Его развесёлые глаза косили в ту сторону, где я была, когда остановилось время, а язык высунулся из пасти. Я обошла его, остановилась напротив и сложила руки на груди, склонив голову на бок. Для улучшения мыслительного процесса я всё же подняла одну руку к лицу и потарабанила пальцами по губам. А потом какого-то лешего потянулась ею же к волчьей морде.
Я уже придумала свою маленькую месть, но внезапно захотелось погладить нахала и помять ему уши. Это был невероятный волчий антистресс… Шерсть и шкура были такими мягкими, такими податливыми! Я трепала его за ушами, по шее, гладила морду, делала уши как у зайца. И в этот момент было так жаль, что в своей фантазии я не предусмотрела фотоаппарата! Белые клыки с высунутым языком и собранными на макушке ушками были особенно умилительны. Я сделала в памяти зарисовку, и, ккогда вернусь, обязательно изображу это.
Натискавшись и наобнимавшись с этой живой статуей скачущего Волка, я принялась за холодное блюдо — месть. Обмотав шею зверя своей косынкой, я прикрепила с её помощью две ветки, нашедшиеся неподалёку. В прыжке и с импровизированными рогами Серый Волк был ну чистый олень! А еще я вставила ему в уши ромашки, а в ноздри по травинке. Полюбовавшись на результат своих трудов, я ушла с маршрута этого копытного хищника и отряхнула руки.
— Ну, вперёд, Рудольф! — я запустила время и приготовилась.
Всё началось с громкого многократного чихания, когда Серый пишёл в движение и травинки защекотали его крупный нос. Ветки заколыхались над головой, а я захохотала так, что даже эхо пошло по лесу. Серый Волк явно не ожидал такого поворота и, прочихавшись, заозирался по сторонам. Вид у него был настолько потешный и недоумённый, что я не могла прекратить смеяться и села на берег не в силах устоять на ногах.
Зверь тем временем подошёл к водному зеркалу и с интересом уставился на своё отражение. Одна ромашка к тому моменту уже выпала, но «рога» были примотаны на совесть. И через минуту Волк валялся возле меня лапами кверху и сипло ржал.
— Фух! А ты девушка с фантазией! — отсмеявшись, Серый перевернулся на живот и посмотрел с прищуром на меня, — люблю таких!
— В смысле любишь? — подняла я брови.
— Есть, конечно! А ты что подумала? — ехидно ответил мне волчара, — ладно, давай разматывай и иди купаться.
Я потянула за концы косынки и конструкция сразу же развалилась.
— Как там дно? — спросила я.
— В наличии. Иди купайся, я покараулю.
— Отвернись. Я стесняюсь, — буркнула я.
— Да я же волк! И кроме того, чего я там не видел? — напомнил он о нашей первой встрече.
Я вспыхнула от воспоминаний. Всё же Серый был разумным существом, а видел меня совсем голой! И ещё к тому же языкатым! А я даже своего котика Бонифация выгоняла из ванной, чтоб не глазел на меня.
— Знаешь, я увидела, тут безопасно. Так что я справлюсь сама, думаю… Иди в избушку!
— Ага, значит на меня в чём мама родила посмотрела… — наклонил голову в бок Волк, — а теперь прогоняет. Ладно-ладно!
Но всё же засеменил по тропинке, по которой мы пришли, в сторону избы. А я улыбнулась и помахала ему вслед. Оставшись совершенно одна, я стянула с себя сарафан, нательную рубаху и сделала шаг в воду…
Глава 20
Серый Волк неспеша бежал трусцой по тропинке, ведущей от озера, и рисовал перед внутренним взором картинку, которой мог бы наслаждаться, не будь у него совести. Но она — зараза — заставила его пройти мимо прибрежных кустов, которые послужили бы ему надёжным укрытием от глаз Русланы. Он ведь мужчина, и волк лишь временно (по крайней мере он так надеялся). Что могло быть предосудительного в том, чтоб он полюбовался её превосходным телом? Да, он помнил эти плавные изгибы и потрясающие округлости, которые он наблюдал в момент спасения из омута и согревания девушки. Попробуй их забудь, если они не дают покоя с той поры, представая перед глазами каждый раз, как Волк смежит веки. Волку казалось, что Руся даже не понимала своей красоты и соблазнительности. Иначе как объяснить то, что она то и дело крутила перед ним своим круглым задом и пышным бюстом, эмоционально рассказывая какие-то хохмы из жизни. Ах да! Она же не воспринимала его, как мужчину…
Горестно вдохнув, Волк снова приостановился и подумал, а может вернуться и хоть одним глазочком?.. Но нет, в нём пробудилось чувство, которое прежде ему не досаждало. Руслана ведь попросила его, она поверила ему, он не имеет права обмануть её ожидание. Но ведь он уже обманывал! Она ведь уверена, что он — сказочный персонаж, зверь, хоть и говорящий!
Серый снова остановился. Может быть пойти и обратиться человеком прямо перед ней? И будь, что будет! Он вроде бы ей понравился! Останутся вдвоём в этой сказке и будут гонять кикимор и гостить у Бабок Ёжек! Эта мысль не вызвала отторжения, а напротив, разлилась теплом по телу хищника. Но опять же… Руся хочет домой. Пока он не услышит от неё, что ей в этой реальности лучше, чем дома, он не
