Помощница темного фейри - Екатерина Гераскина
— Я не буду помогать тебе. Я не служанка… — процедила я, но тут же была прервана взмахом руки принца. Тот открыл темные, почти смоляные, глаза и недовольно прожог меня.
— Ты не служанка. Ты рабыня. Моя, — четко произнес он слова, напоминая в очередной раз, кто я ему, и начал медленно подниматься, ступая по скользкому мрамору, а я смотрела на дорожки капель, струящихся по его телу. — И ты будешь делать то, что я тебе прикажу. А сейчас раздевайся немедленно, выглядишь хуже пьянчуги. Наши вещи скоро доставят. А пока я собираюсь принять ванну и расслабиться. И ты мне в этом поможешь, — к тому моменту, как он произнес последние слова, он уже нависал надо мной, и не успела я открыть и рта, как он сорвал все ремешки моей формы и освободил меня от кожаной куртки. Следом он выпустил длинный коготь и разрезал на мне черную рубашку, нещадно уничтожая мою одежду.
— Дальше справишься сама или мне продолжить? — тихо и одновременно угрожающе прошептал он.
— Сама, — процедила я и начала освобождаться от одежды. Принц как ни в чем не бывало вернулся в бассейн и, раскинув руки, с видом властелина мира наблюдал за мной.
Вскоре я осталась лишь в нательном белье из небольшого кружевного бра и коротких, таких же, шортиков. Раздеваться перед тем, кто так умело недавно унизил меня и прогнал из собственного кабинета, стоило только увидеть мои шрамы на спине, было отвратительно. Но я затолкала куда подальше это чувство. Прошла вперед и начала медленно заходить в воду.
— Я сказал раздеться. Полностью.
— Наличие белья на мне никак не скажется на моей способности прислуживать тебе, мой принц, — как бы ни хотелось, но язвительность в голосе скрыть не удалось. Его темнейшество оскалился.
— В таком случае приступай, — он закрыл глаза. Его черные, густые волосы, словно змеи, извивались рядом с ним в воде. Я подплыла к бортику, вблизи которого в каменной чаше стояли средства для омовения. Я вылила мыло с приятным запахом морского бриза на руки и подплыла к принцу.
Впервые мне предстояло кого-то мыть. Никак не могла решить с чего начать. Быть может, следовало выйти и уже со спины промыть его волосы.
Но принц сам определил мое положение. Он, не размыкая глаз, спустился еще ниже на ступени бассейна, вода поднялась ему практически по шею, и пока я пенила мыло, он опустил руки и поймал меня. Притянул к своему телу и усадил на собственные колени, заставляя меня обнять его ногами. Я замерла.
— Продолжай, — сказал он.
И я… начала промывать его волосы. Пропускать гладкие, словно шелк, и жесткие, как характер их обладателя, волосы между пальцами. Я массировала кожу головы и упивалась сама.
Поймала себя на мысли, что мне это нравится, хотя изначально он и заставил меня прислужить ему. Но по какому-то извращенному желанию я стала получать от этого удовольствие. Я посмотрела в сторону, не желая покидать насиженного места на коленях принца, даже чтобы отправиться за пеной для тела. Принц лишь лениво приоткрыл один глаз и сразу все понял. Снова не глядя, он направил свою магию и перенес с противным скрежетом каменную лохань с разными баночками по мраморному полу ванной комнаты ко мне. А пока я отклонилась, чтобы найти нужное средство, он все также, не отпуская меня, откинулся в воду, волосы рассыпались вокруг его головы, как пасмурное облако. Затем он поднялся. Стер с лица влагу и, подтянув меня еще выше, опять откинулся на бортик.
Я нанесла жидкое мыло на растительную губку и вспенила ее. Начала медленно водить по поджарому телу принца, упиваясь игрой его мышц под кожей. В его руках, которыми он сжимал мои бедра, было невероятно удобно. Я проводила по спине, возвращалась к шее, ключицам, груди и животу, медленно водила губкой вверх и вниз. Не знаю, кто из нас больше наслаждался омовением в этот миг.
Только вот долго это не могло продолжаться. Я уже чувствовала внутренний голод, который пришел слишком рано. Казалось, если он сожмет ягодицы еще сильнее, то я сама попрошу его о большем, и плевать, что он не видит во мне женщины.
Только, вопреки мечтам, он опустил руки и отплыл от меня. Полностью окунулся и вынырнул уже на другой стороне бассейна. Я развернулась. Его волосы облепили крепкую спину, но не скрыли его жилистые ноги и то, что выше. Он, не глядя на меня, подошел к черному, как он сам, халату, набросил его и потянулся к ручке. Повернул голову вполоборота и сказал:
— Можешь помыться здесь. А не идти в общий душ для прислуги, — и вышел. Поставив точку на сегодняшнем дне, где я снова не была для него женщиной, а лишь рабыней, прислугой, а иногда и помощницей в решении «грязных» дел. Он не хотел меня и дал мне это ясно понять.
Находиться в ванной комнате больше положенного для омовения я не собиралась. Быстро привела себя в порядок и, ополоснувшись, вышла из бассейна. Надевать на себя грязную одежду желания не было. Я сняла белье и бросила его на ворох своих вещей. Потом, скрипя зубами, отправила все на техническом лифте по шахте в прачечную прямо из ванной комнаты. А ведь еще и одежду принца следовало туда отнести. Замоталась в длинное белое полотенце и дернула ручку двери. Но принца в спальне не оказалось. Я подобрала его облачение и проделала с ним то же самое, что и со своей одеждой.
Вышла в гостиную и снова никого. Значит, Дарканат ушел. Думать о том, куда его высочество могло отправиться в халате, я не хотела, потому что тварь, поселившаяся внутри меня, утробно зарычала, желая испить его крови.
Надеюсь, я не больна и ревность, которая так некстати стала показывать коготки и принимать одушевленную форму внутри меня, скоро вымрет под холодным и презрительным взглядом принца.
Глава 7
Наши вещи прибыли тем же вечером. Как раз перед тем, как явился Дарканат, только вместо халата на нем была черная с вышитыми серебром рукавами рубашка и замшевые узкие штаны с высокими сапогами, очень похожими на те, в которых он и прибыл. Спрашивать, где он успел раздобыть одежду, не стала. Сама же я встретила носильщиков в серой тунике и таких же штанах за неимением иного. Первым делом среди всего я отыскала собственный
